— Нам следовало бы отказаться, но мой малыш сегодня так много прошел и очень устал… Мы собирались посмотреть на фейерверк в парке… Теплая вода с ячменным сахаром взбодрила бы его. Но вы потеряли свою сумочку. Если у вас нет при себе денег… — Она не окончила предложение.

— У меня есть при себе немного монет, — ответила я.

Женщина кивнула.

— Тут неподалеку очень хорошая таверна, всего в нескольких шагах отсюда, если вы не возражаете.

Мысль о том, чтобы где-нибудь посидеть и выпить чего-нибудь горячего, показалась мне заманчивой. Мое дыхание уже восстановилось, но неожиданно я почувствовала резкую боль в спине. Я схватилась за поясницу рукой, и спустя несколько секунд боль утихла.

Женщина взяла меня под руку и повела в таверну; ее название — «Зеленая бочка» — было написано красивыми буквами на толстом оконном стекле. Когда женщина толчком распахнула дверь, на нас хлынула волна пьяных выкриков и песен, запахов разлитого джина, сигарного дыма и пота. Нам пришлось пробиваться сквозь тесную толпу посетителей. Когда мы добрались до столика в дальнем углу, двое мужчин и женщина встали, и мы заняли их места. Я видела, как моя спасительница кивнула одному из мужчин, и он ответил ей, словно они были знакомы.

— Я раньше бывала тут пару раз, — объяснила она. — Приветливое местечко.

Как только мы сели, я спрятала руки под стол и вынула из пояса пару монет. Женщина не обращала на меня никакого внимания — поплевав на пальцы, она усердно пыталась оттереть грязь с лица мальчика.

— Я бы выпила горячей можжевеловой настойки с лимоном, если вы не против, — сказала она. — И, пожалуйста, возьмите сахарной воды моему мальчику.

Я пробралась к стойке и заказала ей джин с лимоном и сахарную воду для себя и для мальчика.

Забрав заказ, я принесла полные стаканы к нашему столику, не расплескав, хотя, как только я их поставила, снова ощутила боль в спине. Я наклонилась и потерла поясницу кулаком.

— С вами все в порядке, дорогая? — спросила женщина и ловким привычным движением опустошила стакан. Она причмокнула и поставила пустой стакан обратно на столик.

— Наверное, я ушибла спину, падая с повозки, — сказала я, сев и отхлебнув сахарной воды. — Как только я доберусь домой и лягу в постель, все пройдет.

Я посмотрела на пустой стакан, стоявший перед женщиной (у мальчика он был еще полон). Она наверняка пожелает выпить еще. Но мне уже хотелось уйти из этого шумного прокуренного места. Кроме того, оттуда было очень далеко до Джек-стрит.

Какой неудачный вечер, подумала я, наблюдая за тем, как мальчик пьет воду. Я не только потеряла шаль и несколько часов рабочего времени, но и потратила деньги на джин для этой женщины, и еще мне, наверное, придется нанимать извозчика, чтобы вернуться на Джек-стрит.

Когда я повернулась к женщине, собираясь сказать ей, что ухожу, мальчишка опрокинул стакан, и, прежде чем я успела как-то увернуться, прохладная липкая жидкость залила мне колени. Женщина сорвала с плеч шаль и бросилась вытирать мне юбку, ругая мальчика за неосторожность. Парнишка скривился, широко открыл рот и визгливо завыл, словно до смерти напуганное животное.

— Пожалуйста, пожалуйста, — повторяла я, пока женщина яростно оттирала мою юбку. — Это пустяки, со мной все в порядке, — сказала я мальчику, так как теперь он принялся тереть грязными кулаками глаза и выл еще громче.

— Ты у меня схлопочешь — я тебе уши-то надеру! — завопила на него женщина. Теперь она выпрямилась и стояла, держа в руках свернутую мокрую шаль.

— Нет, Ма, не надо! — выкрикнул мальчик, затем спрыгнул со стула и побежал к двери.

— Пожалуйста, это не важ… — старалась я ее отговорить, но губы женщины сердито скривились.

— Я поймаю его на улице и притащу сюда, — пообещала она мне, затем поспешила за сыном. — Ждите меня здесь, — добавила она, обернувшись на ходу.

Я не собиралась провести остаток вечера в этом кабаке, покупая ей джин. Я надеялась, что мальчишка быстро бегает и сумеет убежать от своей матери — если она, конечно, была его матерью — достаточно далеко, чтобы я смогла незаметно выскользнуть на улицу и нанять экипаж до ее возвращения.

Спина болела все сильнее, и мне пришлось опереться ладонями о стол, чтобы встать. Когда приступ прошел, я нагнулась, чтобы отряхнуть юбку, мокрую от сахарной воды, и увидела, что карман в поясе вывернут наружу. Схватившись за пояс, я засунула в него руку. Там было пусто. Упав на колени, я начала шарить руками по грязному полу под столом, отчаянно выкрикивая: «Нет! Нет! Нет! Нет!», совсем так, как недавно кричал мальчишка. Только в его случае крик был хорошо отрепетирован.

Я пробилась сквозь толпу к двери и выглянула на улицу, но там невозможно было ничего увидеть из-за плотной стены из мужчин, женщин, детей, лошадей и повозок. Я бросилась обратно и рассказала хозяину таверны о том, что случилось.

— Видели ли вы раньше эту женщину с мальчиком? — спрашивала я. — Часто ли они заходили сюда?

Но хозяину все это было неинтересно.

— Ничем не могу вам помочь, — ответил он.

— Но… но она ведь украла все, что у меня было! — зарыдала я, однако мужчина отошел к другому концу стойки и принялся разговаривать с сидевшей там женщиной.

Приступ боли в спине оказался таким сильным, что я вздрогнула. Колени подкосились от неожиданности, и я упала бы, если бы меня не подхватил молодой человек, который сидел над кружкой темного эля.

— Вам плохо, мисс? — спросил он, поддерживая меня под руки.

Когда боль утихла, я почувствовала, что его рука дрожит, и взглянула на нее и на узловатое запястье, выглядывающее из слишком короткого рукава. Мужчину била слабая, но непрерывная дрожь.

— Нет, я не больна, просто мне стало дурно из-за того, что меня ограбили. Неужели никто ничего не может сделать?! — воскликнула я, глядя на его продолговатое, ничем не примечательное лицо. Его глаза — ярко-синие, с темным ободком — были довольно маленькими, но добрыми.

— Кто бы вас ни ограбил, мисс, он теперь уже далеко. В такой праздник ему ничего не стоит затеряться в толпе.

Я освободилась от его руки и замерла в оцепенении. Чудовищность происшедшего не укладывалась у меня в голове. Все это время, работая на улицах, я была так осторожна со своими деньгами, а теперь меня одурачили старым как мир трюком. Может, при падении из экипажа пострадала не только моя спина, но и мозги?

— Я могу проводить вас домой, мисс, — предложил молодой человек. — Если вы боитесь идти одна.

Я подняла голову. Боюсь ли я идти одна? Разве он не догадался, кто я такая? Или, может, как раз догадался и хотел, чтобы его обслужили бесплатно, в обмен на проявленную заботу? Никто не дождется от меня благотворительности. На сегодня с меня достаточно. Даже слишком. Я положила ладони на свой выпуклый живот.

— Я и сама смогу добраться, — ответила я, — если вы скажете мне, какая из улиц ведет к центру Ливерпуля.

Боль в спине становилась все сильнее.

— Но если вас ограбили, то у вас нет денег, чтобы нанять извозчика. Отсюда очень далеко до центра.

Кажется, он действительно обо мне беспокоился. Но женщина, которая только что украла у меня мое будущее, вела себя точно так же. Я крепко сжала губы, сдерживая глухой стон.

— Зовите меня Шейкер[7], — сказал мужчина. — И, уверяю вас, вы сейчас совсем не в том состоянии, чтобы совершать такие длительные прогулки. Вы очень бледны. У вас болит спина, мисс?

Я снова стала растирать поясницу. Боль теперь накатывала волнами, то усиливаясь, то слабея.

— Я упала. Это скоро пройдет, — ответила я, часто дыша, так как боль в спине становилась невыносимой.

— Вы позволите мне угостить вас чем-нибудь горячим? Может, это пойдет вам на пользу? — спросил он.

Я открыла рот, чтобы отказаться, но тут по моему телу прокатился особенно болезненный спазм, и я невольно вскрикнула. Сама того не желая, я схватилась за отворот его пиджака, чтобы устоять на ногах.

Мужчина обхватил меня за талию и держал так, пока боль не отступила.

— Подозреваю, что ваша спина здесь ни при чем, мисс, это кое-что другое, — сказал он, не глядя мне в глаза, а уставившись куда-то поверх макушки.

Я почувствовала, как его пальцы прикоснулись к моему животу. Он осторожно надавил на выпуклость сквозь корсет, словно исследуя ее.

— Пожалуйста, — сказала я теперь уже значительно мягче. — Мне необходимо добраться домой. Если бы мне только…

Но тут меня накрыла новая волна боли, и на этот раз я не выдержала и согнулась. Стон, вырвавшийся из моей груди, походил скорее на мычание животного.

Мужчина подхватил меня. Боль была такой сильной, что у меня не хватило мужества возражать. Вместе со мной он пробился сквозь толпу, и я, закрыв глаза, склонилась к нему на грудь. Я боялась даже подумать о том, что сейчас со мной происходило. Это собиралась родиться моя крошка Фрэнсис, которую слишком сильно тряхнуло от удара. Еще рано, еще слишком рано. Если она появится на свет сейчас, у нее нет никаких шансов на то, чтобы выжить.


Глава десятая


Опираясь на руку Шейкера, я смогла удержаться на ногах, пока он подзывал экипаж, а затем помогал мне забираться внутрь.

— Что мне сказать извозчику? — спросил Шейкер, заглядывая в открытую дверь. — Где вы живете?

Я представила себе холодную душную каморку. Остальные девушки вернутся с работы только через четыре или пять часов. Мне придется рожать в одиночестве, на соломенном тюфяке. Я почувствовала, что мои губы дрожат, точно так же, как дрожали руки этого человека, назвавшегося Шейкером. Нет. Нет, нет, нет. С каждым молчаливым «нет» я неосознанно качала головой.