– Это не мой путь, Ковбой. Здесь наши дороги разойдутся, – сказала она, пожимая плечами, как будто ее ничего не волновало. Все это было ложью. Слезы, блестящие в ее глазах, и легкая дрожь в голосе – выдали ее.

      Поезд загудел, и у меня оставались считанные секунды для того, чтобы забрать ее. – Дай мне руку,– сказал я, потянувшись еще ближе к ней.

      Она покачала головой из стороны в сторону, а ее руки все также оставались в карманах. Я опустил руку и зарычал.

      Машинист попросил занять свое место, а я все еще продолжал смотреть на нее, умоляя. Моя паника достигла вышей отметки.

      Возьми мою руку. Зайди в поезд. Позволь мне помочь.

      Она запрыгнула на ступеньку, и облегчение заполнило мое тело. Она поедет со мной. Я заберу ее домой, Мисси будет готовить для нее, пока мы не узнаем Персика лучше, и она не будет больше такой худой. Я научу ее ездить на лошадях, а Джо расскажет ей все о персиках. О ней позаботятся.

      Она крепко обняла меня за талию и встала на цыпочки. – Спасибо тебе большое, Ковбой. За все, – прошептала она в мое ухо.

      Отстранившись, она посмотрела в мои глаза и прошлась кончиками пальцев по моей щетине, как будто весь день хотела этого. Я улыбнулся, думая, что завоевал ее окончательно. На это ушел весь день, но она, наконец-то, сдалась. Она изучала каждую частичку моего лица, запоминая его, в то время как гладила мой подбородок. Но внезапно недовольная гримаса появилась на ее обветренных губах.

      И она ударила меня, как будто долго собиралась с силами. Она не поедет со мной, она сказала: «Прощай». Ну, уж нет.

      – Нет, – сказал я, хватая ее за талию, пытаясь задержать. – Позволь мне помочь. – Я умолял.

      Боже мой. Она задумалась. Я видел это по ее непоколебимому лицу. В юных и отчаянных, но мудрых глазах. Паника и страх за эту хрупкую девушку сжали мое сердце. Я не мог отпустить Персика.

      Ее крошечные руки гладили мое лицо, а глаза горели от слез. – Тебе придется,– сказала она. Потом, наклонившись и оставив долгий и сладкий поцелуй на моей щеке, она обняла меня еще раз, прошептав мне на ухо: – Просто смирись с этим.

      Она спрыгнула со ступеньки поезда с такой легкостью, как будто для нее это было не впервые. Я протянул ей руку, но было слишком поздно. Поезд начал движение и все, что я мог видеть, это как ее маленькое тело становится от меня все дальше и дальше. И с каждым ярдом, что мы отдалялись друг от друга, мои внутренности все больше сжимались.

      Я занял свое место изумленный и ошеломленный. Я не ожидал, что она уйдет от меня. Эта маленькая девочка ничего не делала, кроме того, что весь день поражала меня, и вот сейчас я сижу здесь в полной растерянности, потерпевший неудачу. Я не смог помочь ей по-настоящему. Я лишь накормил ее горячей едой, и предложил теплое место на пару часов, но что это значит в общей картине событий? Она снова осталась там, на холоде, а завтра опять будет голодать.

      Но позже, когда я пытался заказать кофе в поезде, я заметил, что мой бумажник пропал. Сначала у меня даже и мысли не было, что она забрала мой кошелек, когда обнимала меня, говоря «Прощай». Ведь я так доверился ей. Я проверил все, и мне вспомнился ее шепот: «Просто смирись с этим», прежде чем она спрыгнула с поезда.

      Я улыбнулся, когда вспомнил это и осознал, что она взяла его. Мой маленький Персик – мужественная, как боксер. Она украла мой бумажник после дня, проведенного вместе, что доказывает только одно. Моя девочка была бойцом. И это меня утешало. Что она сможет позаботиться сама о себе на улицах, чтобы прожить еще один день. И вот она снова меня обняла спустя четыре года. Судьба была ненормальной стервой.

      Я знаю, что из-за предательства Эверли я раздувал из мухи слона, но сейчас я работал со своими демонами. Демоны, которые не имели ничего общего с Эверли, но они имели прямое отношение к Марле и к тому, что она сделала.

      Черт, было приятно держать Персика в своих объятиях. Зная, что она в безопасности. Что она здорова и находится в тепле там, где и должна быть. Но я больше не мог быть ее ковбоем.

      Я не был больше тем парнем. Я начал трезветь, и моя голова стала гудеть, но больше всего меня мутило от всей этой сложившейся ситуации.

      – Ну, разве мы не два сапога пара?– Тихо сказал я Эверли. – Потому что, по правде говоря, я тоже не знаю, кто я. – Я отстранил ее подальше от себя.

      Я не мог этого сделать. Я не мог спасти ее снова. Я даже не мог больше спасти себя. Эверли надо было выяснить самой, кем она является сейчас.

      – Возвращайся к большому дому, Эверли, – сказал я. Я не мог себе доверять. Я чуть не скинул ее с этого проклятого крыльца. Кричал на нее. Я был маньяком, и ей не следовало больше быть рядом со мной, пока я не разгребу все свое дерьмо.

      Ее брови нахмурились, и она сложила руки на груди. – Боже, Коул. Не отталкивай меня. Просто поговори со мной. Позволь помочь тебе. – Она умоляюще смотрела на меня.

      Но я саркастически рассмеялся. Ведь не было ничего, чем она смогла бы помочь. Ни черта, ровным счетом. Мне следовало затащить свою задницу обратно в пустой дом, хорошенько протрезветь и продолжить существование в своей поверхностной жизни.

      – Ты не сможешь мне помочь, – я пробормотал себе под нос, прежде чем подойти к входной двери и зайти внутрь. Я закрыл дверь перед удивленными глазами Эверли, которая все еще стояла на моем крыльце.

      Это напомнило мне ту ночь, когда я покинул ее на платформе, но хуже всего то, что не только она была оставлена. Я тоже был покинут.

      Я опустил свою пьяную задницу на пол возле двери, ожидая услышать, как она спускается с крыльца. Только я не услышал удаляющихся шагов. Наоборот, они приближались ближе, пока я не осознал, что она стоит прямо за дверью. Сперва она тихонько постучала. Я проигнорировал ее, ведь я все уже сказал ей этой ночью, и, в конце концов, она стала барабанить в дверь.

      – Черт возьми. Я не закончила с тобой разговор, Коул, – сказала она, продолжая колотить в мою дверь.

      Удары прекратились, и я услышал ее тихий голос.

      – Я всего лишь хотела извиниться, Коул. Ладно? Я прошу прощения, что обокрала тебя. Это было неправильно после того, что ты сделал для меня. – Она замолчала на минуту. – Боже, да просто открой эту дверь, чтобы я могла сказать это тебе в лицо. – Ее голос звучал громче, но потом я услышал тихое «Иисус Христос», которое, скорее всего, не было предназначено для моих ушей.

      Я улыбнулся ее настойчивости. Возможно, Эверли больше не нуждалась во мне после всего, что произошло. Она казалась чертовски сильной.

      – Как знаешь, извини, но я больше ничего тебе не должна, Коул Бриггс. Потому что ты тоже кое-что украл у меня. Ты не знаешь, что именно, но ты это сделал. Так что, черт возьми, мы квиты. Ты слышал это? Мы квиты! – Она закончила говорить и раздраженно пнула своим ковбойским сапогом мою дверь и громко зашагала вниз по лестнице.

      Я глубоко вздохнул и закрыл свое лицо руками. Я покачал головой, удивленный и немного восхищенный реакцией Эверли. Ведь она все еще не растеряла всю свою храбрость. Эта была гребаная ночь, но она наконец-то закончилась.

      Я притащил свою задницу на кровать и уснул прежде, чем моя голова коснулась подушки. Хоть раз за долгое время мне не снилось маленькое лицо Грея. Но вместо этого мне приснилась маленькая сказочная девчонка, которая носила ковбойские сапоги и материлась как сапожник.

      Я проснулся, чувствуя себя хреново, сегодняшний день чертовски не задался, ведь у меня было похмелье. Я открыл дверь и сразу же заметил стопку четвертаков напротив своей двери. Я положил их в карман джинсов и вспомнил кричащую Эверли. Тогда я задался вопросом: «Да что, черт возьми, я украл у нее четыре года назад, после чего мы стали квитами?»

Глава 9

Эверли

      На часах было 4:30 утра, и я не вставала в такую рань уже очень давно. Но на сегодня у меня были планы. Я все правильно сказала Коулу прошлой ночью. Мы в расчете. Только по дороге домой я подумала о том, каким был опустошенным мой ковбой, а также о его мрачном лице, когда он сказал мне уйти. Его одинокий, печальный, пустой дом. О том, что он напивался сам. А ведь ему был нужен друг, который заполнил бы его опустошенные уголки и закоулки его жизни.

      Однажды я тоже нуждалась в друге. И на один день он был у меня. Это изменило все. Тот один день дружбы поддерживал меня на протяжении многих лет. Воспоминания всегда были при мне, чтобы однажды, когда будет необходимо, я снова смогла их воспроизвести. Я могла бы подарить Коулу целое лето. Я была бы его другом, когда он нуждался бы во мне, нравится ему это или нет. Даже если это означало поднимать свою задницу с самого утра.

      Я притащилась на кухню к кофе-машине и с облегчением обнаружила, что кофе уже готовится. Закинув пару кусочков хлеба в тостер, я достала чашку из шкафа, наскоро делая завтрак, пока Коул не заявился сюда. Он должен сегодня взять меня с собой. Это случится, нравится ему это или нет. Я заставлю его. Также как заставила себя встать этим утром. Я была полна решимости сегодня. А решительная Эверли была опасной штучкой.

      В то время, как меня у был кусочек тоста во рту и чашка свежего кофе в руке, я почувствовала, как кто-то сзади прижимается ко мне и толкает меня к столешнице.

      – Доброе утро, красавица. – Коди с улыбкой в голосе сказал прямо мне в ухо.

      Улыбаясь, я повернулась к нему. Затем поставила свою чашку, и, опираясь на руки, села на столешницу. Он успел украсть мой тост до того, как я смогла ударить его слегка сапогом.