– Радолф!

Голос короля вывел его из задумчивости. Радолф оглянулся: Вильгельм, возвышаясь над своими придворными и размахивая рукой, энергично звал его к себе.

Ни слова не говоря, Радолф повернулся и направился к королю.

– О дорогая, он совсем не похож на Воргена! – воскликнула Элис, как только он отошел.

Лили нахмурилась:

– Радолф – всего лишь обычный человек, как и его предшественник.

– Вероятно, но слухи, которые до меня доходили, свидетельствуют об обратном. Говорят, он неуязвим в бою: мечи его не берут, и даже стрелы от него отскакивают... – Сообразив, что сказала бестактность, Элис осеклась и покачала головой. – Ты ведь будешь переживать, если его ранят, правда? Прости, я не подумала. Как ты думаешь, что он собирается делать завтра?

Лили отыскала в толпе, окружавшей короля, темноволосую голову мужа.

– Даже не догадываюсь, – ответила она тихо, не обращая внимания на взгляд, которым наградила ее Элис. – Лучше скажи, ты знаешь что-нибудь про леди Анну Кентон?

Гладкий лоб Элис прорезала морщина.

– Полагаю, да.

– И что тебе о ней известно?

Элис пожала плечами:

– Она приехала сюда с мужем – он как-то угощал меня медовыми сладостями из своей тарелки и сказал, что мои глаза напоминают ему о лете. – Элис чуть покраснела. – Я, конечно, не поверила ни единому его слову, но кому же не приятно слышать о себе подобные вещи? Жена его мне не нравится: я нахожу ее слишком хитрой. Но почему ты спрашиваешь?

– Леди Кентон прислала мне свадебное платье, – спокойно ответила Лили. – Вот я и хочу узнать, что она за женщина.

Глаза Элис удивленно расширились.

– Выходит, она щедрее, чем я предполагала.

– Вряд ли. Я не уверена, что ею двигало великодушие.

Элис уже хотела задать новый вопрос, как вдруг лицо ее заметно побледнело.

– Кажется, твой муж возвращается. Прощай, дорогая, скоро я к тебе наведаюсь. – Поспешно поцеловав подругу, она растворилась в толпе.

Радолф, вскинув брови, наблюдал за ее уходом, после чего перевел усталый взгляд на Лили.

Внезапно Лили охватило чувство праведного гнева. Неужели Радолфа не волнует, что люди верят в байки, сложившиеся вокруг его имени, и убегают при его приближении? Лорд Кентон назвал его жестокосердным, в то время как Лили видела лишь сильного, смелого человека, служившего своему королю, человека, не имевшего ничего общего с бездумно убивающей машиной, которой матери пугают своих детей. Радолф обладал умом и внушал уважение солдатам и челяди, он умел с юмором подметить смешное в любой ситуации. Даже любовью он занимался с неистовостью и знанием дела, но в то же время с каким-то самоотречением, заставлявшим Лили верить, что она для него – единственная женщина. Он опутал ее своими чарами, пленил и одурманил, сделав своей заложницей.

Вот только это никак не избавляло ее от проблем.

Когда тем же вечером они уезжали из замка, Лили ничуть не огорчилась вернуться в гостиницу. После шумной духоты королевского двора Вильгельма это было для нее облегчением, и даже пропитанный парами эля воздух таверны уже не казался ей таким отвратительным.

Снимая с помощью Уны тяжелый плащ, Лили заметила, что владелец постоялого двора протянул Радолфу какое-то письмо. Радолф тут же оглядел конверт и сломал печать. Быстро пробежав письмо глазами, он вдруг изменился в лице, но прежде чем Лили успела что-либо понять, сунул письмо под тунику.

– Принесите мне вина! – Зябко поеживаясь, Радолф подошел к огню и протянул вперед руки.

Жервуа последовал за ним, и они начали тихо о чем-то разговаривать.

Лили вздохнула. Содержание письма было для нее тайной, и ей оставалось только удалиться. Уна последовала за ней в комнату и помогла ей расчесать волосы, после чего те засияли в свете огня чудным блеском. Лили, улыбаясь, отвечала на вопросы Уны о вечере, но мысли ее витали в заоблачных далях.

Словно шестое чувство подсказывало ей что загадочное письмо имеет для нее какую-то особую важность, хотя Радолф, судя по всему, не собирался сообщать ей, ни кто его автор, ни что в нем содержалось. В противном случае он бы уже это сделал. Что, если он получил известия о Хью и его мятеже? Лили необходимо было это выяснить.

Она решила притвориться спящей, когда Радолф придет в постель, но от одного прикосновения его ладони тотчас повернулась к нему и, оказавшись в его объятиях, припала горячим, дерзким ртом к его губам. Он отреагировал с таким же неистовством. Придавив ее весом своего тела, он немедленно завладел ею, словно не мог больше терпеть ни секунды. Но она была к этому готова; теперь, похоже, она всегда была для него готова.

Изогнувшись под ним, Лили ощутила на щеке его отрывистое дыхание.

Может, он думает, что сжимает в объятиях Анну?

Поймав себя на этой мысли, Лили невольно задумалась, почему мучает себя подобными вопросами. Разве ей мало, что они стали мужем и женой и он испытывает к ней желание? Или, может, она ищет... любви?

Но Лили тотчас отвергла это предположение. Даже если по глупости она этого захотела, это ничего не изменило бы: Лили знала, что любовь в семейной жизни норманнов занимала весьма незначительное место. В основе любого брака лежал контракт, заключенный из соображений богатства и власти, и значение детей, рожденных от этого союза, определялось теми же мерками. А из этого следовало, что любовь – не для них с Радолфом.

Лили всю жизнь мечтала встретить человека, который наполнит ее сердце, душу и мысли, хотя сознавала, что глупо стремиться к несбыточному. И все же во многих отношениях ей повезло. Она получила мужа, который ценил ее. Теперь он будет управлять ее землями и народом сильной рукой, и кто знает, может, он проявит справедливость и будет хотя бы иногда прислушиваться к ее советам.

Нет смысла выть на луну; нужно извлечь максимальную выгоду из того, чем обладаешь, решила Лили. Возможно, с годами боль и тоска пройдут, и она будет довольствоваться тем, что имеет.

Радолф приник к ее губам в поцелуе и поискал языком ее язык. Его плоть вошла в нее, как клинок в ножны, наполнив до отказа. Уловив пульсирующие предвестники накатывающего удовольствия, Лили вмиг забыла об Анне, о своих страхах и сомнениях. Пульсация нарастала, пока мир не взорвался горячим, опасным сиянием, оставив ее в сильных руках Радолфа – растерянную и ошеломленную.

Дождавшись, когда он уснул, Лили выбралась из постели и нашла его одежду, сброшенную в спешке у двери. Делая вид, что сворачивает ее, она сунула руку внутрь туники и нащупала письмо.

Пламя в камине догорало, но его мерцающего света хватило, чтобы разобрать несколько строчек:

«Любимый, буду ждать тебя завтра у старой часовни Святой Марии после того, как колокола возвестят о начале вечерней молитвы».

Пальцы Лили задрожали. Ни подписи, ни имени. Впрочем, Лили и так догадалась, кто прислал записку. Леди Анна. Она хотела вновь разжечь страсть, которая когда-то связывала ее с Радолфом, считая, что стоит ей поманить его пальцем, как он тут же примчится...

Интересно, Радолф тоже так думает? Отправится ли он к ней, когда колокола пропоют о начале вечерней службы и небо потемнеет, а воздух будет сладок и недвижим?

Лили почувствовала озноб. Онемевшими пальцами она вернула письмо на место.

То, чего она боялась, случилось. Радолф собирался обновить прежнюю любовь, забыв о молодой жене.

Глава 13

На другое утро Лили с трудом проснулась, разбуженная запахом свежеиспеченного хлеба.

– Миледи, хозяин велел вам немедленно собраться! – раздался от двери голос Уны.

Лили села, путаясь в длинных распущенных волосах.

– Собраться для чего? – спросила она хриплым со сна голосом.

– Лорд Радолф сказал, что вы не станете задавать вопросы.

Ночью Лили долго не могла уснуть, ее не оставляли мысли о письме, которое она обнаружила. «Любимый». Она больше не могла делать вид, что странное поведение Радолфа и леди Анны Кентон не имеет ничего общего с любовью. Но ведь другие мужья тоже флиртуют с женщинами, однако это ничего не значит: мужчины зачастую женятся, руководствуясь разумом, и не рассчитывают найти физическое удовлетворение со своими женами, поэтому ищут развлечений на стороне. Так стоит ли волноваться из-за подобной чепухи?

Однако ее ситуация была иной. Они с Радолфом получали друг от друга безграничное физическое удовлетворение, и леди Анна была супругой богатого и важного лорда. Но Радолф, такой сильный и неутомимый, почему-то слабел перед ней.

Лили не сомневалась, что он пойдет на свидание к часовне Святой Марии. Ее пронзила дрожь, и она прижала вспотевшие ладони к покрывалу. Почему это с ней происходит? Ей нужно направить мысли на другое: она должна подумать, как лучше помочь своему народу, и для этого стать такой, какой была прежде, используя свое положение с максимальной выгодой. Почему бы ей вновь не превратиться в надменную холодную женщину, какой она была в замужестве с Воргеном?

Всю ночь Лили пролежала без сна, ворочаясь с боку на бок и думая о Радолфе. Если он и впрямь вернется к леди Анне, этого она не вынесет.

Для нее Радолф был подобен жаркому, гудящему огню в комнате, в которой прежде царил ледяной холод. Его тепло и притягательность влекли ее к нему, хотя разум предупреждал, что она совершает ошибку, что это обман и пламя может погаснуть так же быстро, как возгорелось. Однако вместо, того, чтобы внять голосу разума, она захмелела и, потеряв бдительность, пошла ему навстречу. Ее не интересовало ничто, кроме огня, и никто, кроме Радолфа.

Теперь он готовился одержать победу там, где Ворген и Хью потерпели поражение.

– Леди! – Уна продолжала нетерпеливо тормошить ее. – Да вставайте же скорей!

Глубоко вздохнув, Лили нехотя выбралась из своего теплого, уютного кокона и убедилась, что Уна снова сотворила чудо из ее ограниченного гардероба, вычистив и выгладив всю ее одежду.

Лили умылась, оделась и направилась к двери.