Я не смотрела на неё и ничего не говорила, боясь рассказать, что видела под воротником его рубашки. Иметь ужасного мужа, отсутствующего и эмоционально недоступного — достаточно плохо. Если бы я сказала ей, что видела, она, вероятно, не удержалась бы в своей ярости и отправилась бы на его поиски, чтобы выплеснуть весь гнев на него. Она также постаралась бы оказать на меня давление, чтобы съехать от него, а я знала, что не смогу этого сделать. Как и знала, что она никогда не сможет понять почему. Ошибка, которую я сделала ещё до нашего брака, будет удерживать меня привязанной к нему.

Я громко вздохнула и покачала головой.

— Я не могу понять, что творится в его голове. Возможно, через несколько дней попробую поговорить с ним ещё раз. Может быть, я просто застала его в неподходящий момент.

— Ваша годовщина свадьбы была неподходящим моментом, чтобы поговорить? — спросила она язвительно. Я не обиделась. Знала, что она не сердится на меня.

— У него проблемы на работе, — пробормотала я.

— Не оправдывай его, Лена.

— Прости.

— Не извиняйся!

— Чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты отстаивала своё мнение! Не позволяй ему давить на тебя и не позволяй ему принимать все решения! Это твой брак тоже, Лена. Это твоя жизнь так же, как и его.

Я слушала её слова и чувствовала, как они тонут во мне, а затем ощутила, как они покинули меня. Я была в затруднении. Прежде чем успела остановиться, слова вылетели из моего рта.

— Думаю, он изменяет мне, — прошептала я.

Сэм не моргала, не дышала. Она просто посмотрела на меня так, будто формулировала свои мысли.

— Почему ты так думаешь?

— Вчера вечером, когда он пришёл домой, я кое-что увидела за его воротником. Сначала тупо подумала, что это синяк. Но в конце концов поняла, что это был не синяк. Это был засос.

— Ты спросила его об этом?

— Я попыталась, но он сменил тему и ушёл.

— Хм. Подозрительно, — сказала она настороженно. Я кивнула. Мы обе молчали в течение нескольких минут. Я прокручивала весь вечер в своей голове, пробегая по каждому действию, которое, возможно, сделала не так. Но никакие решения, которые я бы приняла, или слова, которые могла сказать по-другому, не изменили бы того факта, что он вернулся домой с тем засосом. Засосом, который на нем оставила другая женщина.

— Почему ты от него не уходишь, милая? — слова Сэм были тихим шёпотом, как будто её голос мог отпугнуть меня. Она действовала аккуратно, не желая, чтобы я направила разговор в другом направлении.

— Не могу, — прошептала так же тихо.

— Да, — сказала она, опустив свою руку на мою. — Ты можешь, — я слегка покачала головой, чувствуя, как мои волосы раскачиваются взад и вперёд по моим ушам.

— Нет, — прошептала я снова. Слегка наклонила голову, чтобы вновь посмотреть ей прямо в глаза. — Не могу, Сэм. Правда. Это сложно.

— Как я могу помочь?

Я пожала плечами. Мои следующие слова, заглушаемые рыданиями, утонули в слезах.

— Я не знаю.

Я не знаю. Эти три слова были ответом на многие вопросы, которые появлялись у меня в голове. Была ли какая-нибудь надежда для моего брака? Хотела ли я провести остаток жизни, привязанной к человеку, который не хотел быть со мной? Буду ли я всегда чувствовать себя одинокой? Хотела бы я провести всю оставшуюся жизнь, не чувствуя мужские руки на мне снова? Моя голова упала на руки, пока я незаметно старалась плакать в кофейне. Я уловила, как задвигалась Сэм, а затем услышала её рядом с собой, прежде чем почувствовала, как она обняла меня. Я наклонилась к ней, чувствуя подступающие слезы, но подавила рыдания, пытаясь, по крайней мере, сдерживаться там.

— Что ты собираешься делать? — наконец спросила Сэм после того, как я немного успокоилась.

— Ну, — сказала, вытирая глаза. — Думаю, что собираюсь выяснить, действительно ли он мне изменяет.

— Засос не достаточное для тебя доказательство?

Я снова покачала головой.

— Слушай, — начала, не зная, как объяснить ей то, что я никогда никому не объясняла. Не зная, как сказать слова, которые я никогда не произносила ни единой душе. — Я не могу полагаться только на догадки, — сказала тихо. — Мне нужны фактические доказательства.

— Для душевного спокойствия? — спросила она.

Я кивнула.

— Конечно.

Она наклонила голову набок, хмуря брови.

— Что происходит, Лена?

— Мне жаль. Но я не могу более подробно говорить об этом. Могу только сказать, чтобы поменять что-то, необходимы фактические физические доказательства его измен. Мне сказали, что засос под его воротником не является поводом для разрыва отношений.

— Ну, тогда, — сказала Сэм решительным тоном, — мы лучше возьмём машину напрокат, несколько черных водолазок и горнолыжные маски и освежим наши навыки слежки.

— Что? — спросила я, слегка посмеиваясь.

Когда она ответила мне, потирая руки, на её лице блуждала хитрая улыбка.

— Мы будем следить за твоим мужем.


Глава 4

.

Я сидела на пассажирском кресле чёрной «Тойоты-Королла», тихо похрустывая Читос, мои глаза были приклеены к парадной рабочей двери моего мужа. Только потом поняла, что Читос плохой выбор для перекуса, когда одет во все чёрное, и я изо всех сил старалась не оставить следы от неоново-оранжевой сырной приправы на моей новой водолазке. Услышав смешок, посмотрела на Сэм, которая сидела в кресле водителя.

— Что смешного?

Она откусила от лакричной палочки, которую держал в руке, и махнула ей между нами.

— Мы могли бы быть одними из худших сталкеров когда-либо.

Она не ошибалась, хотя по большей части мы и подготовились. Чёрный автомобиль? Галочка. Тёмное время суток? Галочка. Чёрная одежда, чтобы слиться с темнотой? Галочка и галочка. Но, возможно, мы немного увлеклись и превратили наш прокатный автомобиль в фургон закусок, используя наше место засады как возможность и повод, чтобы поесть товары с автозаправки, так как у нас никогда не было уважительной причины, чтобы это покупать. Но под маской сталкера, казалось уместным нарушить пару правил, даже если они были наложены нами самостоятельно.

Потребовалось две недели с нашего первоначального разговора о моем муже, чтобы согласиться на безумную идею Сэм. На самом деле, сначала, хоть было и заманчиво узнать, что происходит, я была не готова это узнать. Я пошла домой после нашей встречи в кофейне и рассмотрела идею о его романе у себя в голове. И вернулась к плану А. Если я попытаюсь быть идеальной женой, то, возможно, когда вернётся, он снова захочет быть моим мужем.

Поэтому я пекла, убирала и ждала, когда он придёт домой с работы, чтобы быть безумно любящей женой. Только иногда он не возвращался домой с работы, а если и приходил, то в большинстве случаев было уже так поздно, что я была либо разбитая на диване в гостиной, либо уже опустила руки и спала в нашей кровати наверху. Вдобавок, он часто уходил на работу до того, как всходило солнце, и я просыпалась в таком же пустом доме, как и до сна.

Я насчитала восемь дней подряд, за которые ни разу не увидела своего мужа.

Я видела доказательства его присутствия в доме: кофейная кружка в раковине, мокрые полотенца в прачечной, открытая почта на столе. Но никогда не видела его, и я не встречалась с ним после нашей годовщины. Он не отвечал, когда я звонила ему на работу, а если звонила на сотовый, то меня сразу переправляли на голосовую почту. Примерно после первых пяти дней молчания от него я вообще перестала пытаться с ним связаться.

Наконец я решила пойти на какие-нибудь действия, поэтому позвонила Сэм и сказала, что даю зелёный свет её плану. Три ночи спустя мы сидели в чёрном автомобиле, наблюдая за рабочей дверью моего мужа, ожидая, когда он выйдет, чтобы последовать за ним. Это не должно было быть игрой и не должно было быть похоже на приключение, но было. Невозможно не смеяться, когда сидишь в засаде в машине со своей лучшей подругой, особенно когда она старается не падать духом и пытается развлечь меня. Я знала, что она делала — пробовала отвлечь от мысли, что мы, по сути, стремимся поймать моего мужа на измене — и я позволяла ей делать это. Благодаря ей я смеялась до слез. Я позволила ей включить рэп-станцию по радио, хотя она не знала всех слов и из неё вышел ужасный рэпер. И слушала страшные истории о её самых последних путешествиях в двадцатидевятилетний мир свиданий.

Вдруг весь юмор улетучился, когда я увидела, как Дерек вышел из здания. И Сэм, и я притихли, наблюдая и ожидая. Когда его автомобиль вырулил на дорогу, Сэм посмотрела на меня, молча спрашивая, хочу ли я ещё довести наш план до конца. Я кивнула. Она завела машину и последовала за ним через несколько автомобилей.

Я никогда не преследовала машину прежде и обнаружила, что это неустойчивое равновесие между состояниями: оставаться достаточно близко, чтобы следовать, но достаточно далеко, чтобы слиться с фоном. После нескольких минут стало ясно, что он направлялся не к нашему дому. Меня ни капли не удивил этот факт, но, признаюсь, немного опечалил. Я поехала вместе с Сэм, чтобы узнать, изменяет ли он, но теперь, когда мы практически нашли доказательства, поняла, что, наверное, ещё не готова иметь дело с последствиями, которое это доказательство принесёт с собой.

— Ты в порядке, Лена?

— Да, — ответила. Я взяла на себя роль навигатора и, не сводя глаз с его машины, говорила Сэм, в какую сторону повернуть или в каком ряду двигаться, чтобы она могла сосредоточиться только на вождении. Мы ехали за автомобилем более сорока пяти минут от его работы. И оказались на приличном расстоянии от города, далеко от нашего дома и в незнакомой местности.

— Куда он едет? — спросила, зная, что у Сэм не было ответа. Я не ожидала, что придётся покинуть город. Предполагала, что он дойдёт до угла и снимет проститутку, или направится в захудалый мотель, чтобы встретиться со случайной женщиной. Даже не представляла никогда, что он приведёт нас в пригород. Чем дальше мы отъезжали от города и приближались к жилым домам, тем более нервной я становилась. Моё тело было хорошо осведомлено, что происходит, и посылало мне всякие сигналы для побега. Инстинкты борьбы и бегства бушевали, а тело подсказывало бежать.