Все оживились. Даже затылок подозреваемого лучше, чем отсутствие такового.


– Да, если предположить, что я не брежу и не страдаю галлюцинациями и прочими психическими расстройствами, кроме разве что бессонницы, тогда следует предположить, что и ореховая баба существует. Это же чистая алгебра. Одно без другого невозможно. Цепочка последовательностей, – «несло» меня. – Одно – логическое следствие другого. Без первого не было бы второго. Нужно определить неизвестные. Вычислить событие «х», первое событие в цепочке последовательности.


Только тут я заметила, какими странными, растерянными взглядами смотрят на меня мои сокамерницы. Я кивнула и извиняющимся тоном объяснила:


– Нужно понять, с чего именно и когда все началось.

– Ну, это же просто. С прихода вашей Новой Метлы? – пожала плечами Карина. Я покачала головой.

– Тогда получается, что все события, происходящие со мной, непосредственно связаны и с ней. Но ведь положа руку на сердце с ней связана только история про ноутбук. Остальное – неизвестно, связано ли с нею. Отравление в столовой, к примеру.

– Может, да, может, нет, – философски заметила Захра.

– Равновероятностный тезис, – механически кивнула я и снова поймала неодобрительный взгляд.

– А что ты имеешь в виду, когда говоришь «ореховая баба»? – поинтересовалась Карина. – Опиши подробно.

– Как можно описать подробно затылок? – возмутилась я. – Растрепанная такая баба.

– А может, мужик?

– Нет, не мужик, – уверенно сказала я. – Хотя я не могу сказать, почему. Просто волосы длиннее.

– Насколько длиннее? Ты же видела только затылок.

– Ну, она крутила головой. Волосы средней длины.

– Как мои? – показала Захра на свои волосы, черные, как вороново крыло. Я помотала головой.

– Твои короче. Скорее, как мои. Такой вот неопределенной длины.

– И лохматая, как ты? – усмехнулась Карина. Я кивнула. Потом подумала и добавила:

– Да и цвет похож на мой.

– У тебя не орех. Ты русая. Темно-русая с какими-то странными прядями, отдающими в медь.

– Я выгораю на солнце, – оправдывалась я.

– Где ты нашла солнце в Москве зимой? – хмыкнула Карина.

– Ну… летом. Да, прошлым летом, – обе женщины смотрели на меня с осуждением. – Да, я редко крашу волосы. Вернее, никогда не крашу.

– Так ты говоришь, цвет у той был похож на твой?

– Наверное. А по-вашему, орех – это как?

– Слушай, ты грецкий орех видела? – всплеснула руками Захра. – Вот такой.

– А, тогда нет. Тогда как мой, – поправилась я. Повисла пауза, в конце которой Карина встала, подошла к окну, оперлась на подоконник, скрестила ноги и посмотрела на меня так, словно я была дитя неразумное.

– То есть ты хочешь сказать, что в день, когда твоя сестра тебе позвонила, ты видела у вас в отделе женщину, которая работала за компьютером и у которой были волосы точь-в-точь как твои?

– Ну… выходит, что да, – пробормотала я.

– А потом на ноутбук твоей начальницы кто-то пролил кофе, и все решили, что это была ты. Так?

– Да, – снова кивнула я.

– Затем твоя хорошая подруга Гробец…

– Горобец.

– Да не важно. Твоя хорошая подруга сказала, что тебя видели с ноутбуком около бухгалтерии.

– Только я не пользуюсь ноутбуком на работе. Ноутбук вообще был дома, – напомнила я.

– Но кто-то был рядом с бухгалтерией. Кто-то работал за ноутбуком. Кто-то стер платежки. Кто-то знал твой пароль, и этого кого-то все спутали с тобой.

– Но это же бред! – развела руками я, но Карина меня остановила:

– А потом кто-то обзавелся флаконом яда из офиса твоего сожителя и отравил ваших менеджеров среднего звена, так? И на видео ты, да?

– Да, – покорно кивнула я.

– А видео вообще очень качественное? – спросила Карина.

– Не очень, – пробормотала я. – Черно-белое, небольшого разрешения.

– Разрешения? – нахмурилась Захра.

Я поправилась:

– Нечеткое. Если увеличить, расплывется.

– Значит, в столовой была женщина…

– Сознательно маскирующаяся под меня, – я закончила фразу за нее.

– Именно так! – выдохнула Карина. Я стояла, пораженная простотой решения и одновременно его невероятностью, невозможностью. Зачем, кому, почему? Но если из всех невозможных ответов остается единственно возможный, то только он и будет верным, да? Разве не воспользовались мы только что снова «бритвой Оккама», отсекая версии, связанные с моим помешательством, а также с тем, что я отравила людей?


Так, если это правда…


– Мне нужен адвокат! – воскликнула я. – Хочу снова посмотреть ту видеозапись. Ведь тогда на ней не я, и это улика. Наверняка можно как-то вычислить, что это не я. Взять записи с других мест. Эта женщина где-то ходила. Она спускалась на подземную парковку, прятала флакон. Она где-то еще могла попасть в кадр. Эта женщина может замаскировать под меня волосы, но лицо-то нет.

– Зачем, интересно, ей это все вообще нужно? – фыркнула Захра. – Дура какая-то психованная. Может, как в сериалах, она – твоя тайная внебрачная сестра, которая хочет отомстить тебе за поруганное детство? Тогда она может вообще быть твоим близнецом!

– Что ты сказала? – переспросила я, дергаясь так, словно уже сидела на краешке электрического стула и меня било током.

– Что у тебя может быть тайная сестра-близнец, – повторила Захра, явная фанатка телесериалов.

– Нет, до этого. До этого, – переспросила я. – Ты сказала, что она психованная.

– Ну, не нормальная, это точно.

– Факт номер один. Какая-то психованная хочет уничтожить меня, верно?

– Да, с этим мы уже все согласились.

– Факт номер два. Она подлила в суп яд, который взяла у моего, как вы его называете, сожителя, верно?

– Ну… допустим, – согласилась Карина. – Но она вообще у вас по зданию бродит, как у себя дома. Работает там, наверное.

– Скорее всего, – согласилась я. – Только наш-то отдел находится в большом холле, туда можно попасть по обычному пропуску. Серверная охраняется, конечно, и кабинеты, но наш холл с кубиками словно проходной двор. Около бухгалтерии тоже можно ходить, как у себя дома. Не вопрос, никто и не заметит. В столовой тем более. Но вот закрытый кабинет моего… господи, сожителя – это другое дело. Туда только его клиенты попадают, и то не все, а исключительно те, кому дали персональные консультации.

– А твой сожитель…

– Любовник. Давайте называть его моим любовником, – взмолилась я.

– Ну, как скажешь. Он у вас в фирме кто?

– Он психолог.

– Ага.

– И он занимается всякими бизнес-тренингами, мотивацией и прочим, но раньше! – Я подняла палец вверх. – Когда-то он ведь был психотерапевтом, работал с настоящими психами!

– Да ты что! – всплеснула руками Карина.

– Да!

– И знаете что! – продолжила я. – Кажется, я знаю в таком случае, что стало событием номер один. Не приход этой Черной Королевы – это просто совпадение, не больше. Нет. Еще кое-что случилось именно в этот момент.

– Что? – хором переспросили Карина и Захра.

– Мы с моим сожителем… тьфу, то есть с любовником, стали жить вместе. Я переехала к нему – вот что случилось. После майских праздников был первый день, когда мы с ним вместе приехали на работу и вместе уехали с нее.

– Событие номер один, говоришь? – хмыкнула Карина. – Значит, ревность и месть? Самые распространенные мотивы после наживы, между прочим.

– Но все это только наши предположения, к сожалению, – пробормотала я расстроенно. Карина и Захра переглянулись, а затем Карина хмыкнула.

– А ты не оптимист, Ромашка, верно?

Я рассмеялась в голос.

– Мистер Холмс, ваша дедукция безупречна! Курите дальше! – ответила я. Захра посмотрела на меня с неодобрением, и я вдруг заподозрила ее в том, что она не читала этих книг и ничего не знает о Шерлоке и его трубке.


Мы еще долго теоретизировали, развивая мысль до совершенно абсурдных пределов, но все это от скуки и невозможности провести ни единой реальной проверки. Я не хотела, как в кино, стучать в дверь, звать следователя, проситься на допрос только ради того, чтобы сообщить этому мерзкому, к тому же скептически ко мне относящемуся следователю, что меня подставили.


А то они не слышат это ежедневно по двести раз!


Я дождалась ужина – давали макароны, надо же, все как в кино – и съела все подчистую. Надежда на то, что мой рассудок здрав, привела меня в чувство. А после ужина случилось невероятное. Меня отпустили. Отпустили даже раньше, чем истекли мои сорок восемь часов.

– Я что, действительно могу идти? Прямо на самом деле, прямо на улицу? – спрашивала я у следователя, который встретил меня в комнате допросов, где зачитал постановление о моем освобождении.

– Можете идти хоть на улицу, хоть в парк! – Следователь был злой и красный, а рядом с ним стоял представительного вида адвокат, молодой мужчина с уверенностью в себе, соответствующей стоимости его дорогущего костюма, – Владилен Курасов. От того, как выглядел этот «мой» адвокат, мне стало немного не по себе. Это во что же мне встанет мое освобождение, если он даже ручку для подписи документов мне протягивает золотую, перьевую? Но меня отпускали, и я не собиралась с этим спорить. Мне даже не было предложено подписать что-нибудь о невыезде. Освобождение было полным и тотальным – видимо, хороший был адвокат.


– Я не понимаю. Вы нашли ее? – спрашивала я, пока мы с адвокатом шли по коридорам на выход. Адвокат повернулся ко мне и приложил палец к губам. Он вывел меня на улицу, так и не сказав ни слова, потому что, конечно же, глупая я, у стен есть уши. Только около ворот, пока мы стояли и ждали, чтобы нам открыли калитку, защищенную колючей проволокой, адвокат повернулся ко мне и сказал тихо:

– Мы ее не нашли, но найдем, не волнуйтесь. В любом случае вы в безопасности, и вас ждут друзья.

– Ох да, спасибо вам! И Лизе спасибо, и Игорю спасибо, – бормотала я, когда неожиданно за воротами к нам подъехал видавший виды внедорожник «Тойота» с внушительного вида кенгурятником – металлической трубой, изначально предназначенной для отбивания выбежавших на дорогу кенгуру в Австралии. Машина была в высшей степени странная. Болотного цвета, обклеенная баснословным количеством наклеек с самых разных соревнований, она просто никак не подходила ни адвокату, ни моему Игорю. Я растерянно переводила взгляд с адвоката на внедорожник и обратно, пока дверь с тонированным стеклом не открылась и из салона не выпрыгнул невысокий, в простых темно-коричневых штанах из грубой ткани и такой же ветровке Юра Молчанов.