Татьяна Веденская - Личная жизнь женщины-кошки

– Ладно, разберемся. Ты только завтра приходи как человек, а? – попросил Гусев.

– Слушай, Саш, а тебе не обидно, что ее вместо тебя поставили? – вдруг «вспомнила» я. И тут же пожалела. Вопрос был за гранью дозволенного. Саша помолчал, а затем пожелал мне спокойной ночи и светлых снов самым сухим тоном на свете.

«Прийти как человек» означало в моем случае с самого утра, пока сонный Апрель брился в ванной, вытащить в центр комнаты все доставленные из дома коробки и попытаться предположить, в какой из них притаился магически шрёдингеровский кот. Собирая коробки, я руководствовалась в корне ложным тезисом, что у меня будет достаточно времени на то, чтобы их разобрать. А что случается с теми, кто строит свои предположения на ложном тезисе? Правильно, они ничего не могут найти – ни блузок, ни юбок, ни тем более пиджаков.

– Я молчу! Молчу! – поднял руки вверх Игорь еще до того, как я разразилась правозащитной речью. Он просочился между коробок, достал из шкафа очередной идеальный костюм – на этот раз глубокого серого цвета – и эвакуировался одеваться на кухню. Я принялась распаковывать коробку за коробкой, матерясь про себя. Ведь математик же, ну что, не могла коробки пронумеровать? Ведь такое простое решение. Коробка № 1 – всякий хлам и книги. Коробка № 2 – всякий хлам и книги. Коробка № 3 – так, не нравится мне все это. Я словно не вещи для жизни сюда собирала, а пыталась очистить мамину квартиру от всякого хлама и книг. Только в коробке № 7, предпоследней, я нашла то, что именовалось у меня официальным тряпьем. А именно то, что я практически не носила. Пока Крендель царствовал в нашей цифровой крепости и крал потихоньку деньги наших учредителей, никто над стилем и внешним видом не задумывался. Столько лет счастья! Да я должна уже быть благодарна судьбе!

– Я тебя жду! – крикнул мне из коридора Игорь мой Вячеславович, уже бодрый и красивый, с чашкой кофе в руках. Осторожный от природы и наученный горьким опытом, он теперь с чашками кофе ко мне близко не подходил.

– Жди-жди, я никуда не пойду. Я не знаю, что это значит – «прийти как человек». Я никогда не приходила так на работу! – возмущалась я, рассматривая глупые бежевые блузки в стиле Бриджит Джонс и черные юбки-футляры. Как я вообще могла такое купить?

Я и не помню, чтобы я это покупала.

– Ничего себе. В этом ты похожа на учительницу старших классов, – рассмеялся Малдер, делая очередной глоток кофе. – Которую сейчас строго накажет директор школы.

– Вот и поделом, – кивнула я недовольно.

– Попробуй сменить юбку на брюки. А эту… м-м-м… прозрачную прелесть на что-то более тонированное.

– Девятку-баклажан? – хмыкнула я. В результате этого кризиса вещевого самоопределения я разозлилась, достала синие, цвета индиго, вполне приличные (не драные) брюки и черную водолазку с короткими рукавами-фонариками – она показалась мне вполне затонированной.

– Что-нибудь на каблуке? – предложил Малдер после долгих раздумий. Умный, опасливый, ничего говорить не стал против одежды.

– Как скажете, господин историк моды, как я понимаю. Что-то я не узнала вас в гриме.

– Ну, прости. Слушай, очевидно, нужно заняться твоим гардеробом.

– Или моим резюме, – упорно вредничала я. – Найти мне другое место, где меня не заставят носить ходули. Я – программист. А они, как известно, не моются, не красятся и не причесываются. Это наш фирменный профессиональный «лук».

– Ага, – еле сдержал смех Игорь. – Но на каблуках ты совершенно очаровательна. Знаешь, я ведь теперь весь день буду представлять тебя в этих странных ботильонах, но в прозрачной рубашечке и этой черненькой юбке БДСМ.

– Ого! Я не против! – рассмеялась я, ковыляя в сторону лифта. Ходить на каблуках я не умела и не любила. Ботильоны – единственная моя весенняя обувь на каблуках – достались мне от мамы, когда та пыталась превратить меня в Настоящую Женщину. Видимо, и блузку тоже купила она.

В «Муравейнике» мне удалось совершить чудо и не повстречаться с Джонни, с Витей Постниковым, с Машкой Горобец и даже с Сашкой Гусевым до поры – короче, со всеми теми, кто обязательно поднял бы меня на смех за мой нетипичный внешний вид. Я бы и сама подняла себя на смех, чего уж там. Но когда двери лифта на двадцать шестом этаже открылись, вместо дружного коллектива нашего отдела я была встречена грохотом, стуком и вибрацией какой-то гигантской дрели.

– Господи, что это? – проорала я, подойдя ближе к «нашим». Бедная Яночка сидела за своим компьютером в больших наушниках, явно пытаясь оградить свои нежные уши от этого кошмара. Я постучала по ее плечу, и она подпрыгнула, отчего наушники чуть не сорвались с ее головы. Затем она посмотрела на меня так, словно заподозрила в измене.

– Думаешь, поможет? – тут же поинтересовалась она, кивнув на мою водолазку. Я поправила кулончик-пульку, а на самом деле флешку – единственное украшение, одобрено моим королем моды Малдером – и пожала плечами. Рукава-фонарики поднялись и опустились.

– Нас сносят?

– Кабинет ремонтируют! – прокричала Яночка в ответ.

– А где Сама?

– Так вон! – И Яночка ткнула куда-то прямо в центр нашего зала. Я обомлела. Все было Очень Плохо и даже хуже. Черная Королева, сегодня в каком-то умопомрачительном, наверняка расшитом вручную сюртуке в стиле Средневековья, в узких брючках, с ноутбуком в руках, стояла в центре нашего безумия. Она не смотрела на меня (хвала Изготовителю), Черная Королева печатала одной рукой, держала телефон у уха, прижав голову к плечу, и что-то кричала. Она плевать хотела на шум.

Я пригнулась, невольно пытаясь спрятаться за серыми перегородками. С другой стороны зала на нас двигались сразу две уборщицы с пылесосами. Видимо, Черная Королева решила сразу бороться и со внешним видом своего кабинета, и с нашей всепроникающей непобедимой пылью.

– Что делаем? – крикнула я Яночке.

– Черт его знает. Я за тебя протоколы обрабатываю, – и она посмотрела на меня с укоризной. Я кивнула и скривилась – предполагаемое выражение лица, – я сожалею, но что ж тут поделаешь, если я вчера так неадекватно исчезла?

– Слушай, а ты вчера тут не видела непонятную даму за компьютером? Предположительно за Ванькиным? – уточнила я на всякий случай. Яночка посмотрела на меня с очевидным непониманием. Я кивнула, сделала шаг в сторону своего стола, чуть не упала, зацепившись каблуком за ковролин – чертов дресс-код! Прав Малдер, нужно купить какие-нибудь пригодные для жизни туфли на небольшом каблуке. Интересно, а не продают кроссовки на каблуке? Я бы купила. Хотя… они бы все равно не соответствовали имиджу организации.

Как все сложно!

– Я пойду за кофе. Тебе принести? – спросила я Яночку, но та помотала головой и уткнулась обратно в экран. Держится, малышка, за рабочее место. Я скользнула взглядом по все еще погруженной в разговор Черной Королеве. Какой красивый сюртук. Вот бы мне такой – вместе с фигурой и осанкой. Вот кто бы хорошо смотрелся рядом с моим Апрелем. Черт, нет, только не по этому пути. Гнать все негативные мысли прочь! Правда, если мне удастся прогнать их все, я останусь с пустой головой.

– Кофеек? – уточнил насмешливо Ванечка, когда я ковыляла мимо него обратно, пытаясь держать одновременно чувство собственного достоинства и наполненную до краев чашечку кофе. Я же не подумала о том, что понесу ее от столика с чайником до рабочего места, переступая по полу как на ходулях.

– Молчи, грусть, молчи. Слушай, погоди, Ванечка. Скажи мне как на духу, ты вчера у нас в отделе никого чужого не заметил? – Я остановилась и посмотрела на Ваню с надеждой. С последней, если уж на то пошло. Кому, как не ему… За его же компьютером…

– Да у нас вчера в отделе даже кое-кого из своих не хватало, – хмыкнул он. – Но ты кого имеешь в виду? Крендель, что ли, приходил?

– Да какой, к черту, Крендель, – расстроилась я. Никто никакой непонятной женщины у нас в отделе не видел. Телепортация? Гостья из будущего? Материализовалась, чтобы исправить что-то в прошлом, и тут же квантовым способом трансгрессировала к чертовой бабушке? Рациональный ум подсказывал, что тема с галлюцинациями куда более вероятна. Может, пора и мне поколоть витамины какие-нибудь?

– Фаина Павловна? – Голос Черной Королевы раздался посреди внезапно возникшей тишины так неожиданно, словно она тоже трансгрессировала ко мне за спину. И почему, интересно, затихли соловьи? В смысле дрели?

– Да-да, простите, – пробормотала я, осторожно, бочком подбираясь к своему столу. Черная Королева проводила взглядом мою титанического размера черную чашку, любимую, подаренную когда-то Сашкой Гусевым. На чашке шрифтом terminal были выбиты ряды кода, команды SSI, общий смыл которых сводился к тому, как и в какой последовательности следует готовить кофе. – Я только пришла.

– Я вижу, – кивнула Черная Королева.

– Оксана Павловна, м-м-м, я хотела… извиниться за вчерашнее, – забубнила я, пристраивая параллельно чашку на стол. Черная Королева смотрела на меня с интересом лаборанта, разглядывающего очередную белую мышь.

– Хорошо, давайте, – кивнула она.

– Давать… что?

– Извиняйтесь. Вы же хотели. Или перехотели?

– Нет, – покачала головой я, пожалев, что вообще пришла сюда. Определенно, она меня сейчас унизит и уволит. Если бы я не пришла, меня бы просто уволили. Лежала бы сейчас у Малдера в прозрачной блузке, смотрела бы что-нибудь смешное на YouTube. – Я не перехотела. В смысле… у меня вчера по семейным обстоятельствам было. Сестра беременная. Вызвали срочно. Я не хотела…

– Чего именно вы не хотели?

– Ну… – Тут я совершенно поплыла. Чего я не хотела? С совещания уходить? Выглядеть как привидение? Работать из рук вон плохо? Проявлять недопустимое неуважение к начальству? Что ей сказать?