Давненько мы не лежали счастливыми в одной постели. Правда, у каждого была своя причина для счастья. У мужа она заключалась в том, что он получит хоть какие-то деньги для театра, у меня – в только что пережитом оргазме. Понимаю, что некоторые из вас сочтут меня чересчур мелковатой – получила постельное удовольствие и рада до безобразия. Но, поверьте моему опыту, при такой жизни, как моя, это даже совсем немало, ведь я привыкла его получать часто и помногу. Хотя, согласна с вами, от некоторых привычек пора отвыкать.

– А ты знаешь, кто собирается посмотреть генеральную репетицию спектакля? – вдруг вернулся из своих заоблачных мечтаний ко мне муж.

– И кто?

– Михаил Яковлевич.

– Не может быть!

– Может.

Коротко поясню. Михаил Яковлевич Чистяков был нашим учителем на курсе, а также одним из самых известных в стране театральных режиссеров. Если он публично одобрит спектакль, растиражирует свое мнение среди общественности, успех постановке гарантирован. Я знала, что муж неоднократно пытался заманить его в своей театр, но до сих пор безуспешно.

– Как тебе это удалось? – не могла не поинтересоваться я.

– В том-то весь фокус, что никак. Он сам позвонил и сам напросился. Бывают же такие чудеса. А тут эти мерзкие счета. Представляешь мои ощущения?

– Еще как! Трагедия вселенского масштаба.

– Как здорово, что тебе не надо ничего объяснять.

Это действительно здорово, только почему-то ты этого совсем не ценишь. Это я не сказала, это я только подумала. Вслух же сказала совсем другое.

– Ты преувеличиваешь, дорогой. Я далеко не всегда понимаю тебя. И иногда хотела бы получать некоторые объяснения твоих поступков.

Он удивленно, нет, скорей подозрительно посмотрел на меня. Мой демарш не мог не насторожить его. Но я сознательно пошла на него, пусть хотя бы немного почувствует беспокойство. Не все коту Масленица и другие государственные и церковные праздники. А то ему просто все: любовница, да еще не одна, деньги на спектакль, к тому же Михаил Яковлевич на него придет. Не слишком ли жирно для одного? А вот что получаю от всего этого набора я?

Глава 24

Мне вдруг снова позвонила Алла и попросила о встрече. Признаюсь, это несколько удивило меня, такое ее поведение мне показалось несколько необычным. Нормальные любовницы мужей стараются по-возможности не встречаться с их женами, если не преследуют какого-то корыстного интереса. Или таким образом пытаются воздействовать на супругу. Могу понять и некоторых любовниц, которым приятно такое общение, оно позволяет продемонстрировать свое превосходство над обманутыми супругами. И таким образом потешить свое тщеславие. Но я поймала себя на том, что не хотела бы, чтобы Алла была именной такой. Раз уж мой муж завел любовницу, то она должна соответствовать лучшим мировым образцам для таких женщин. Иначе мне будет за него обидно. А Алла, на мой, может быть, не самый профессиональный взгляд, достойная любовница. Красивая, эффектная – мужчины, словно заколдованные, не спускают с нее глаз, талантливая актриса, да и женщина далеко не глупая. Так что в каком-то смысле я могу гордиться его выбором. И даже не исключаю, что однажды скажу ей об этом.

С вашего любезного позволения для экономии время и места не стану описывать место нашей встречи. Опущу также подробности того, что мы пили и ели. Если вас беспокоит этот вопрос, скажу, что в этом плане мы обе остались довольны. Упущу и ту часть разговора, который классифицируется во всем мире, как женский треп. Изложу только тот его фрагмент, ради которого Алла и предприняла все эти действия при встрече со мной.

– Наверное, я удивлю тебя своим вопросом, но он меня весьма беспокоит. Ты не знаешь, что происходит с Евгением?

Эти слова просто не могли меня не удивить, в устах любовницы мужа, обращенного к его жене, они звучат в лучшем случае двусмысленно, в худшем – как издевательство. Но я решила не делать преждевременных выводов, а подождать, что последует дальше. Меня вдруг жутко заинтересовал вопрос, а кто же из нас двоих лучше осведомлен о моем муже?

– Мне кажется, ничего особенного не происходит. Он такой, как всегда. А с чего у тебя возникло такое беспокойство?

– В самое последнее время у меня появилось ощущение, что он чем-то сильно озабочен. Ты знаешь, у нас совсем скоро прогон спектакля, на него обещал прийти Чистяков. А Евгений какой-то рассеянный, по сути дела, сорвал последнюю репетицию. Вдруг куда-то унесся, пробормотав что-то нечленораздельное.

– Унесся? – удивилась я. – И куда?

– Кто-то позвонил ему на мобильный, и через минуту его и след простыл.

– У людей бывают разные важные встречи, – решила пожать я плечами и тем самым продемонстрировать, что не придаю этому факту слишком большое значение. – Я и сама так иногда поступаю. Еду, никому ничего не сказав.

– Конечно, встречи бывают разные. Но дело в другом, он стал уделять меньше времени подготовке спектакля. А там еще остались сырые места. И Чистяков их непременно заметит. Ты же лучше знаешь его, чем я, он был твоим учителем, он не простит таких оплошностей.

– Не простит, – согласилась я, так как это была чистейшая правда, О требовательности Чистякова ходили легенды.

– Но почему ты сама не можешь ему это сказать?

Ответ Аллы прозвучал не сразу.

– Я не вижу его, он очень мало бывает в театре. И быстро исчезает.

А не в театре, разве ты не можешь поговорить с ним об этом, например, в постели, хотелось мне ее спросить. Но вдруг отчетливо поняла: в том-то все и дело, что не может, он не бывает в последнее время у нее. Поэтому Алла и позвонила мне, пытаясь под благовидном предлогом выяснить у меня, чем занят мой муженек и по совместительству ее любовник? Или наоборот. С ее стороны поступок не слишком этичный, даже жестокий. Но вряд ли Алла хотела меня обидеть или оскорбить, у нее нет оснований относиться ко мне плохо, ведь я веду себя по отношению к ней на редкость предупредительно. Даже самой удивительно, вместо того, чтобы вылить ей в лицо в ответ на ее расспросы остатки кофе в чашке, я вежливо отвечаю на ее, прямо скажем, не тактичные вопросы. Нет, тут другое, невнимание мужа так беспокоит Аллу, что она решилась на такой, можно сказать, отчаянный шаг.

– Даже не знаю, что тебе сказать, дома он бывает не реже, чем обычно. За исключением того случая, когда мы вместе ждали его полночи.

– Странно, тогда ничего не понимаю. Он же не может охладеть к своему театру и спектаклю. Ведь он этим живет. Ты не видела, сколько труда он отдавал репетициям.

– Все меняется.

– Что ты имеешь в виду? – встрепенулась Алла. Дабы скрыть волнение, она поспешно закурила.

– Да в общем, ничего, просто заметила, что каждый человек подвержен изменениям. Мы все очень текучие. То, какими мы были вчера или сегодня, ничего не значит, совсем не обязательно, что останемся такими же и завтра. Я бы даже сказала, что это было бы противоестественно.

– Ты говоришь загадками.

– Поверь мне, никаких загадок. Я-то как раз в нем каких-то перемен не вижу, он по-прежнему болен театром. Наши разговоры почти все о нем, о предстоящей премьере.

– Тогда я ничего не понимаю.

Я тоже, мысленно произнесла я. Но понять необходимо. И как можно скорей.

– Мне кажется, ты несколько сгущаешь краски. Я понимаю твою тревогу, судьба театра, а значит, всех актеров зависит от предстоящей премьеры. Но мой муж не тот человек, который поступает безответственно и безрассудно. Знаешь, Алла, все ведь можно объяснить гораздо проще, не придумывая разные страшилки.

– И как? – с надеждой посмотрела она на меня.

Я расхохоталась, правда снова мысленно.

Ничего не скажешь, забавная ситуация – обманутая жена утешает любовницу мужа, вполне возможно, тоже обманутую. А что прикажете делать? Ей ведь почти так же трудно, как и мне. Кто ее знает, может, она, в самом деле, любит по-настоящему моего супруга. Я впервые серьезно предположила такой вариант. И если это действительно так, то это существенно меняет всю диспозицию. Она становится на порядок запутанней. Ведь в таком случае мы с Аллой оказываемся почти на равных.

– Он может просто устать, сама говоришь, с каким напряжением он трудился все последнее время. Говоря театральным языком, ему потребовался небольшой антракт, захотелось отдохнуть от всех и всего. – Я специально сделала ударение на последних словах, чтобы они покрепче врезались в сознании собеседницы. Такая версия, как мне показалась, должна в какой-то степени удовлетворить и успокоить ее. Что может быть естественней усталости много трудящегося, причем, на разных фронтах человека? Не железный же он, в конце концов. Это я точно знаю, много раз его ощупывала, но металла не обнаруживала.

– Полагаешь, он устал? Ты это замечаешь?

– Он не жалуется, но мне так кажется, – взяла я на себя смертный грех лжи. – Подожди немного, он снова воскреснет для активной работы. И всего остального.

– Что ты имеешь в виду под всем остальным?

Кажется, я ляпнула лишнее, но уже ничего не поделаешь.

– Даже не знаю, но должны же у него быть еще какие-то занятия, кроме театра. Например, ходить на ипподром.

– Он ходит на ипподром? – удивилась Алла. – Никогда об этом не слышала.

– Не ходит, но вдруг пойдет. Для адреналина. Очень даже полезно, – я знала, что Гороховский играет на скачках, вот и сказала.

– Может, ты и права, – задумчиво произнесла Алла. – Прости меня, в последнее время я отнимаю у тебя массу времени.

– Но мы же подруги, а подруги тем только и занимаются, что отнимают друг у друга время. По большому счету, это и называется дружбой.

– Ну, если ты так смотришь на дружбу, в таком случае это снимает с моей души дополнительный груз. И все же впредь постараюсь не злоупотреблять твоим терпением.

Поживем – увидим. Самые умные из вас, надеюсь, догадались, что эти слова я не произнесла вслух.

Глава 25

Слова Аллы не промчались, как астероид мимо планеты, мимо моего сознания, я задумалась, а чем действительно занят мой муженек? Контролировать мне его было сложно, утром, когда я вылетала из квартиры, он еще сладко спал. А вечером, когда я в нее влетала, его обычно не было дома. Как бы негласно считалось, что в это время он находится в театре. А приходил он уже тогда, когда я либо ложилась спать, либо уже была в другом мире. По большому счету, мы сталкивались друг с другом не так уж и часто. Правда, были выходные и праздничные дни, тут нам было трудно увильнуть от общества друг от друга. Помню даже как-то пошли с отчаяния в кино. Правда, это было обставлено как поход на фильм, о котором все говорят. Вот только странно, что когда мы уже возвращались из кинотеатра, не сказали о картине ни слова, каждый был поглощен исключительно своими мыслями и переживаниями. Но этот эпизод я вспомнила между делом, тем более, что все это было уже довольно давно.