— Ему становится хуже без меня.

— Не хуже, чем мне без тебя.

— Я останусь здесь на ночь.

— Нет, — сказал он, — ты пойдешь со мной, в постель.

— Эту ночь я буду с моим сыном.

— Пойдем… — сказал он.

Он схватил меня за руку, я встала и оттолкнула его:

— Ты разбудишь ребенка.

— Почему я должен волноваться об этом?

— Это волнует меня, — сказала я. Я вышла из комнаты вместе с ним, так как не хотела волновать Роберто.

— Уходи! — сказала я.

— А если я решил не уходить?

— Тебе необходимо изменить это решение.

— Ты пойдешь со мной.

— Я останусь с моим сыном.

Мы, не отрываясь, смотрели в глаза друг другу.

— Я могу отнести тебя туда, — сказал он.

— Если ты дотронешься до меня, Джейк Пенлайон, — сказала я, — я уйду из этого дома. Я заберу моего сына к матушке и никогда больше не увижу тебя.

Он стоял в нерешительности, и я поняла, что одержала победу.

— Уходи, — сказала я, — и не кричи. Если ты разбудишь ребенка, если ты напугаешь его, я никогда не прощу тебя.

— Ты не боишься, что я сейчас уйду к другим?

— Если тебе так нужно, иди.

— Тебя не беспокоит это?

— Говорю тебе, что сейчас меня беспокоит только сон моего сына, и я останусь с ним, чтобы быть уверенной, что он спит.

— Кэт, — сказал он. — Я хочу тебя… сейчас… в эту минуту.

— Уходи.

— Тебя не волнует, что я сделаю?

— Делай все, что захочешь.

Он схватил меня за руку и несколько раз встряхнул.

— Ты прекрасно знаешь, что я желаю только тебя. Я торжествующе рассмеялась. Конечно, я победила!

Я вернулась к Роберто.

Утром ребенку стало лучше, но я знала, что он боится Джейка Пенлайона.

* * *

Пришло лето. Тенериф, казалось, стал далеким прошлым. Я привыкла к образу жизни в Пенлайон-корте. Вскоре Джейк должен был отправиться в плавание. Он отложил его из-за нашей женитьбы, и я знала, что он хотел быть со мной; но, конечно, он не мог оставаться на берегу вечно. Думаю, он хотел бы взять меня с собой, но я была беременна, а море — неподходящее место для женщины в моем положении. Он любил море, и его корабль был дороже его сердцу, чем какое-либо живое существо, я уверена в этом, тем не менее, он засиделся на берегу, так как не мог меня оставить.

Он никогда не сможет забыть о нападении пиратов, произошедшем в его отсутствии. Он боялся, что это может повториться, и разрывался между страстью к морю и жизнью со мной.

Часто я видела его внизу у Хоу; он отправлялся на корабль и проводил там какое-то время. Наконец он решил, что не может больше откладывать плаванье.

Из Сент-Остелла навестить нас приехал капитан Гирлинг. Это был мужчина на двадцать лет старше Джейка. «Он крепкий человек, — сказал мне Джейк, — один из немногих, кому я мог бы доверить свой корабль».

Капитан Гирлинг гостил у нас месяц, и они с Джейком бывали на «Вздыбленном льве» каждый день. И на Хоу было много дел, пока все припасы, а также тюки с тканями не были подняты на борт.

За обедом разговоры в основном шли о море и кораблях, и я стала большим специалистом в этих вопросах, особенно потому, что у меня был личный опыт, полученный в двух плаваниях. Они обычно подробно расспрашивали меня о галионе, и я не могла устоять, чтобы не превозносить его и не подчеркивать его превосходство над «Вздыбленным львом» и другими английскими кораблями, которые я видела; и это раздражало их.

Капитана Гирлинга, как и Джейка, приводило в ярость даже упоминание об испанцах и католицизме. В этом они были заодно, как и в большинстве других вопросов.

Они ненавидели инквизицию, которая хватала английских моряков, подвергала их пыткам и даже сжигала на кострах. Джон Грегори был примером человека, который был схвачен и освобожден лишь при условии, что будет ее шпионом. Довольно странно, но, кажется, Джейк простил его, хотя он помогал выкрасть меня из Англии. Однако он помог Джейку и вернуть меня обратно.

— Хорошие новости из Голландии, — сказал капитан Гирлинг. — Там восстание, и в любом случае это хорошо. Недовольство испанской инквизицией вызвало восстание. Ей-Богу, чем скорее мы вытесним их из морей, тем лучше.

Джейк смотрел на меня с интересом.

— Я перережу горло любому испанцу, который попадется мне… не важно, кому.

— Перерезать горло — это слишком хорошо для них, — прорычал капитан Гирлинг.

Я боялась за Роберто, который с каждым днем становился все больше похож на своего отца.

— Если они только осмелятся сунуться в Англию… — начал капитан Гирлинг.

Лицо Джейка побагровело при этой мысли, его глаза горели возбуждением.

— Ну и денек будет! — кричал он. — Здесь они останутся навсегда. Ты думаешь, Гирлинг, что эти мошенники такие дураки, чтобы попытаться сделать это?

— Кто знает? Они завладели землями по всему земному шару. Даже у дикарей они ставят дыбы и тиски, и пытаются с их помощью сделать из них папистов.

— Пусть только сунутся сюда! — кричал Джейк. — О, Боже, пусть они придут сюда! Пусть они привезут сюда свои тиски! Мы покажем, как ими пользоваться.

— Они боятся нас… и уважают. Они предпочитают развлекаться с дикарями, сказал Гирлинг.

— Я клянусь, что они надолго запомнят нас. Если они встретят в море один из моих кораблей, то узнают нас.

— Ты много говоришь о том, что может произойти, — сказала я. — Мы хорошо знаем, как поступят они и как ты. Но зачем им приходить сюда? На что им надеяться?

— Здесь есть предатели, — сказал капитан Гирлинг. — Мы должны опасаться предателей внутри страны.

— Чертовы паписты! — сказал Джейк. — А теперь еще и королева! Королева Шотландии, недавняя королева Франции, может привести сюда армию, если она найдет поддержку у изменников здесь, на суше, и поддержку короля Испании на море.

— Война! — сказала я. — О, только не война!

— На границе постоянные опустошительные набеги, — сказал Гирлинг, — наша повелительница, королева Елизавета, разрывается на части. Она хочет найти причину разногласий шотландской знати, а они, ей-Богу, просто сварливая толпа. Говорят, что она делает все возможное, чтобы отсрочить свадьбу Шотландской королевы с лордом Дарнлеем. Этот парень не подходит Марии. Он самодовольный хвастун, развратник, трус и очень мечтает о матримониальной короне Шотландии. Если королева Шотландии умна, то она поставит его на место, подальше от трона.

— Пока я отсутствовала, — сказала я, — отношения между Англией и Шотландией обострились.

— Они стали такими с того момента, когда муж Марии, молодой король Франции, умер, и она в одну ночь потеряла свое положение, — сказал капитан Гирлинг. — Медичи дала понять, что она может убираться, а куда она отправится, кроме своей родной Шотландии?

— Не будем забывать, — добавил Джейк, — что она осмелилась назвать себя королевой Англии. Королева Елизавета не забудет этого, я уверен.

— За одно это она заслужила, чтобы ей отрубили голову.

— Точка зрения Марии такова, что наша королева — дочь Анны Болейн, которую католики называют блудницей, потому что они говорят, что она никогда не была в действительности женой короля Генриха, в то время как сама Мария происходит законно от сестры Генриха, — напомнила я ему.

Джейк бросил на меня предостерегающий взгляд.

— Ты говоришь как папист. — Он прищурил глаза. — И позволь сказать, я не потерплю папистов в этом доме. Если я найду хоть одного, пусть им будет хуже.

Я знала, что он имеет в виду Роберто, так как относился к мальчику с предубеждением. Я боялась за моего сына, но ответила смело:

— Я не касаюсь религии. Я просто констатирую, что причина в этом.

— Елизавета — королева по праву наследования, настоящая дочь короля Генриха, — резко возразил Джейк, — и мы будем сражаться за нее. Нет ни одного истинного англичанина, который не отдал бы жизнь за нее и не хотел очистить землю от папистов.

Мы выпили за здоровье королевы, причем я с неменьшим энтузиазмом, чем они.

Но мне было тревожно. Здесь, на этой земле, всегда будет неспокойно, считала я. Здесь всегда будет этот конфликт, и, когда я вспоминала решимость и религиозный пыл Фелипе и тех, кем он командовал, о могуществе испанских галионов, я боялась, что может вспыхнуть большой пожар.

* * *

Ночью я проснулась, и Джейк зашевелился рядом со мной.

— Ты знаешь, зачем я послал за Гирлингом? — спросил он.

— Вероятно, он собирается командовать одним из твоих кораблей?

— Как ты думаешь, каким кораблем?

— Этого я не знаю.

— «Вздыбленным львом».

— Твоим кораблем?

— Да, он стоит здесь без дела.

— Не думала, что ты позволишь кому-нибудь командовать им.

— Я тоже.

— Но почему?

— Зачем ты спрашиваешь? Я нашел более подходящую замену приключениям. Она ненадежна, как море, и, ей-Богу, тоже иногда приходит в неистовство. Она может быть мягка и ласкова, хотя пытается скрыть это. Но я никогда не уверен в ней.

— У тебя не хватает воображения, чтобы выразить все свои фантазии. На твоем месте я бы не пыталась этого делать.

Он засмеялся:

— Так знай, я разрешил Гирлингу взять «Вздыбленного льва». Это короткое плаванье. И когда он вернется обратно, уйду в море я. И возьму тебя с собой, Кэт. Тебя и мальчика. Он будет еще очень маленький, не так ли? Кто знает, что нас может ожидать в море? В этом проблема. Но если я оставлю тебя здесь, то буду думать днем и ночью о том, не высадились ли испанцы на берег. Если же я возьму вас с собой… Как я смогу взять тебя с собой?

— Тебе придется отправиться в плаванье одному, подобно другим мужчинам, сказала я.