Андрей Матвеев - Летучий голландец

— «Боинг-737»! — ответила Надя.

— Ага! — сказал Банан. — А что это?

— Это такая штука, — серьезно сказала Надя, — которая называется «самолет», мы в нем полетим, по нам долбанут ракетой, самолет загорится и начнет падать… Потом мы упадем в море, но выплывем, я ведь инструктор по дайвингу, я хорошо плаваю! Там будет необитаемый остров, мы доплывем до него и выберемся на берег… — Она сделала паузу, а потом, наконец-то принявшись за рыбу, заговорила медленно и тихо: — Ты залезешь на кокосовую пальму и принесешь мне самый большой плод…

— Я взберусь, как макака! — гордясь тем, что внезапно вспомнил нужное слово, громко высказался Банан.

Надя замолчала.

Она вспомнила свое первое таиландское утро на Пхукете.

Две обезьянки на дереве занимались любовью, а она смотрела на них и удивлялась тому, как долго они это делают.

— Ты чего? — спросил Банан.

— Затем мы, наверное, займемся любовью, — вдруг вырвалось у нее, — ты и я, хочешь?

Она покраснела и уставилась в тарелку.

— А если мы не выплывем? — спросил Банан, поедая свою порцию.

— Тогда мне не надо брать тебя на Пхукет, — сказала Надя, — и ты останешься жив…

— Ты тоже, — сказал Банан, — но только я больше ничего не вспомню…

Рыба уже была съедена, официант взял деньги и ушел.

Они вышли из ресторана.

— Я все равно боюсь, — сказала Надя.

— Он больше не звонит! — рассудительно ответил Банан.

Они нашли остановку автобуса, но ехать в аэропорт было рано, хотя уже надвигались быстрые местные сумерки, и кто знает, что могла принести с собой темнота.

Белый лист в голове Банана потихоньку заполнялся словами, но нужных там все еще не было.

Они шли по улице и играли в игру.

Надя называла вещь на русском, Банан тщательно записывал ее на листе.

Город ангелов начинал жить ночной жизнью.

В районе Патпонг открылись заведения GoGo.

Первый прогулочный катер отправился в вечерний круиз по реке, отшвартовавшись от причала Си-Прайя, что на противоположной стороне от португальского посольства. Прогулка была с запланированным ужином, повар уже готовил первую порцию для шведского стола, сильный ветер дул со стороны берега, сгоняя в воду мелькавших над зажженными фонарями крупных ночных бабочек.

У терминала внутренних линий аэропорта Донг-Мыанг техники начали предполетный осмотр «Боинга-737», который должен был через три часа вылететь в Пхукет.

Старшему из бригады что-то не нравилось, он не улыбался, как делал это обычно, а мрачно переговаривался по рации со старшим службы технического контроля.

Неполадки в шасси, которые невозможно устранить за оставшееся время.

Старший связался с представителем авиакомпании, тот запросил по компьютеру количество проданных и забронированных мест.

Всего пятнадцать человек собирались лететь в Пхукет.

«Боинг» этой модели вмещает 117 человек.

Представитель запросил заместителя директора по полетам, тот дал указание сменить борт.

Если большой самолет не исправен, то можно послать поменьше.

Но тоже комфортабельный и безопасный.

В запасе такой был только один.

Довольно старый, но хорошо зарекомендовавший себя «DC-940», построенный еще в семьдесят восьмом году и несколько лет назад перекупленный у японской компании «Тоа Доместик».

До Пхукета 862 километра.

На «боинге» это пятьдесят минут полета, на «DC» чуть больше.

Чтобы пассажиры не стали ворчать, компания предоставит бесплатное спиртное хорошего качества.

И не местного производства.

За час с небольшим они не устанут.

Самолет срочно вывели из ангара и начали готовить к полету. Ровно по расписанию рейс не уйдет будет небольшая задержка.

Старший техник опять начал улыбаться, все было в порядке, уже показался заправщик.

Банан и Надя подъехали к аэропорту.

Стойка регистрации. Улыбающаяся девушка в белой блузке берет билеты и проставляет места.

Она ничего не говорит о замене самолета: зачем волновать пассажиров заранее.

Банан вслед за Надей идет на посадку.

Несет свою сумку — зашли за ней утром, перед автобусом.

И Надину сумку — давно не носил так много вещей.

Народа на рейс очень мало.

Пока всего восемь человек.

С ними — десять.

Затем появляется еще один.

С красным лицом и в матерчатой тропической шляпе цвета хаки.

Большой крючковатый нос, под ним — густые, топорщащиеся черные усы.

Курит что-то очень крепкое. Банану знаком этот запах.

В висках начинает пульсировать, но лист в голове не пополняется новым словом.

Хотя и должен — Банан это чувствует, но ничего не может вспомнить, ничего!

Их с опозданием зовут на посадку — должны были это сделать на сорок минут раньше.

Подходят еще три человека, пожилая пара и молодая девушка, непонятно, вместе они или девушка — отдельно.

Перед выходом на поле дежурная начинает что-то говорить по-английски.

Все прислушиваются. Банан тоже, но ничего не понимает.

Только отдельные слова кажутся знакомыми. Excuse me… Our company… Your flight… Извините… Наша компания… Ваш полет…

— Они сменили самолет, — говорит Надя, — полетим на каком-то другом, но обещают, что будет приятно…

— Все равно! — бубнит Банан, вслед за Надей входя в трубу, ведущую к самолету.

Идти недалеко, вот они уже на борту. Устраиваются на своих местах, салон почти пуст.

Стюардесса смотрит бумаги и переговаривается с кем-то по рации.

— Мы кого-то ждем? — спрашивает у Нади Банан. Та пожимает плечами. Банан застегивает ремень и закрывает глаза — вдруг на белом листе появятся недостающие слова?

Стюардесса нервничает, должен быть еще один человек, но он запаздывает. Наконец-то!

Здоровый, бритоголовый афро-американец влетает в салон и плюхается в первое же пустое кресло. Почти час, как они должны быть в воздухе. Если бы летел «боинг», то он бы не опоздал.

Но, с другой стороны, им повезло, что борт заменили, — сейчас они взлетят и будет бесплатная выписка. Желающим даже шампанское.

— Ты любишь шампанское? — спрашивает Надежда.

Банан кивает головой, пытаясь вспомнить, что это такое.

Вилли застегивает привязной ремень и смотрит в темную дыру иллюминатора: вдалеке маячат рассыпчатые огоньки терминала.

Самолет с тихим гудением трогается с места и ползет на взлетную полосу, прочь от живущего уже несколько часов загадочной вечерней жизнью Города ангелов, Великой столицы, Крунг Тхеп Маха Накхоп, что через несколько мгновений рассыпется под его брюхом и крыльями ярчайшими гирляндами огней, но потом окончательно растворится в серо-черной пелене дождевых облаков. Скроется извилистое русло реки Чао-Прайи, исчезнет 89-этажный небоскреб гостиницы «Вауоке-2», не говоря уже о королевском дворце и многочисленных монастырях и храмах, лишь Будда, ожидающий нирваны, повернет голову и посмотрит вверх, но потом вновь застынет в своем золотом великолепии.

Самолет с ревом пронесся по взлетной полосе, взлетел и начал взбираться на нужную высоту.

Очередной рейс Бангкок−Пхукет начался.

Даниэль заглушил мотор.

Катер по инерции прошел еще несколько метров и остановился, покачиваясь на легкой утренней волне.

Остров скрывался в тумане, лишь верхушки прибрежных пальм будто лезвиями прорезали белесое марево. Как только взойдет солнце, то туман рассеется, тогда они покажутся полностью, как и белый коралловый песок бухты, прибрежные скалы, уходящие в воду мангровые деревья, да и непроходимые заросли, ведущие в самую чащу, туда, где под большим старым деревом, оплетенным лианами, живет Белый Тапир.

Двадцать лет назад, в Сан-Франциско, безумный старый китаец поставил остров на кон, чтобы отыграться в сикбо, — но Даниэлю в тот день везло, так что китаец проиграл уже не только свои деньги, но и то, что ему не принадлежало.

Как не принадлежало и не принадлежит никому, хотя официально выигранный им остров, находящийся в самом центре архипелага Мергуи, собственность государства Мьянма (бывшая Бирма) — замечательной страны с маоистами у власти и экономикой, основанной на торговле наркотиками.

Двадцать лет назад в Сан-Франциско Даниэль тоже приторговывал этой гадостью. И с китайцем он познакомился лишь потому, что дали наводку — через старикана можно было выйти на настоящий белый товар.

Старикан же предложил сыграть в сикбо.

И проиграл.

Товар.

Деньги.

Остров.

Что случилось потом с китайцем — он не знает до сих пор.

Но ему тоже пришлось уносить ноги, партнеры старика хотели скинуть его в залив.

Именно поэтому годы спустя Даниэль оказался в Брайтоне, но тогда он уже знал, что за остров подсунул ему китаец.

Волна начала разворачивать катер, со стороны материка усиливался ветер — конец сентября, пора грохочущих дождей и сильных штормов.

Ему повезло, вот уже сутки, как небо выдерживает паузу, но это не надолго.

Даниэль посмотрел за борт — в прозрачной воде были отчетливо заметны угрюмые шары морских ежей с длинными, полосатыми, ядовитыми иглами.

Хорошо, что он был в кроссовках, — черные туфли мягкой кожи снял сразу, как оказался на Пхукете.

Тогда же отстегнул от запястья кейс, убрал вместе с туфлями в заранее припасенный рюкзак, куда засунул и цивильные брюки с рубашкой, сменив их на шорты с майкой — типичный турист, каких здесь множество.