Андрей Матвеев - Летучий голландец

Та не писала, тогда Надя сама послала ей невнятное письмо по электронной почте.

Ответ пришел через несколько дней — Мэри-Энн не было на месте, была с клиентами в туре на дальних островах, она ее помнит, если будет желание, то пусть приезжает еще. Желание было.

Уехать и не возвращаться.

Началась летняя сессия, Надя сдавала экзамены и чувствовала, что все здесь не так и она не дома.

Хотя было тепло, но это было не то тепло.

И все здесь было не тем.

Она смотрела на фотографию Мэри-Энн, вспоминала большого группера, мурену и черепаху, зеленовато-синие воды Андаманского моря и тихо плакала, уткнувшись в подушку.

А осенью записалась на курсы — ей хотелось получить сертификат PADI, тогда она в силах сделать то, что задумала.

Часть денег ей дал отец, остальное она заработала сама, моя посуду в местном Макдоналдсе.

Сертификат ей вручили после Нового года, к этому же времени закончился и скоропалительный роман с тренером — мужчины лучше относятся к тебе, когда с ними спишь, по крайней мере, в некоторых ситуациях это необходимо.

Тренер не только научил ее основам дневных и ночных погружений, но и лишил девственности, так что после вручения сертификата был ей уже не нужен.

Ей была нужна Мэри-Энн, но та писала редко, хотя сквозь жесткие и колючие латинские буквы порою пробивалась нежность.

Надя тоже стала писать — в Таиланд, в разные клубы, рассылала свое резюме по электронке. Временами ей отвечали, но чаще всего нет.

Девятнадцатилетие она встретила дома, опять с севера, со стороны Арктики, дули ветра.

Мэри-Энн внезапно уехала обратно в Ирландию и перестала писать.

А потом случилось чудо: на очередное послание с приаттаченным резюме ей ответили положительно и предложили место под Паттаей. Денег пообещали не много, как говорится, стол и кров, добираться придется за свой счет, но они помогут с рабочей визой, а это — главное.

И она решилась.

Отец устроил скандал, мать махнула рукой.

Но отец все же согласился оплатить билет.

В один конец.

One way ticket.

Не на Луну, до Бангкока.

Если захочет обратно — пусть заработает сама.

Но вот уже два года, как ей обратно не хочется.

Отец приезжал минувшей зимой. Соскучился.

И заметил, как она изменилась.

Но это не странно — ей уже почти двадцать два.

Она давно не красится и не обращает внимания на веснушки.

И на то, что у нее все еще маленькая грудь.

Если не родит, грудь такой и останется, но рожать Надя пока не собирается.

Хотя у нее бывают бойфренды. С одним даже прожила полгода.

Тоже — на островах.

А в Паттайе проторчала немного. Всего три месяца.

Получила рекомендацию и стала двигаться южнее. Пхукет.

Замечательный остров Пхи-Пхи.

Тайцы говорят Пи-Пи, это прикольно!

На Пхи-Пхи у нее и появился бойфренд, диджей из Германии.

Немецкий бой и русская герл, только вот бой, оказывается, любил поторчать, а она этого не переносит — море не любит вкрученных.

И они расстались, здесь в этом не видишь проблемы, если захочется, найдет нового, но пока ей не до того.

Как-то зимой, в высокий сезон, она увиделась с Мэри-Энн, та была с мужем, то ли дантистом, то ли юристом, в общем, очень даже приличным человеком.

А еще она была с маленьким ребенком — родила месяца за три до поездки в Таиланд.

Они немного поговорили, выпили по коктейлю «май тай» и разошлись навсегда.

В тот вечер Надя плакала, впервые в Таиланде.

Хорошо, что было плечо, чтобы выплакаться.

Еще в Паттайе она начала посещать шоу трансвеститов и даже подружилась с одним, хотя, может, лучше сказать — одной? В общем, одной такой симпатичной особой, приехавшей откуда-то из Северной Европы, и нашедшей, как и она, прибежище в этом постоянном размягчающем тепле.

И с Мэри-Энн она тоже встретилась в Паттайе, хотя сама уже жила на островах.

Просто так получилось: отец написал, что родственники прилетают на две недели и он ей кое-что послал.

Лучше бы не посылал, слишком долго и навзрыд она ревела после той случайной встречи с Мэри-Энн, а потом вдруг укусила Берни в плечо так сильно, что он завопил и легонько ударил ее по щеке — ему еще сегодня участвовать в шоу, а с укусом на плече это не cool!

А потом простил — ведь они были настоящими друзьями. Она никогда не спала с ним ни как с мужчиной, ни как с женщиной. Они любили смеяться и ходить, взявшись за руки, как это принято в Паттайе, — смешно глядеть, как пожилые белые хрычи таскаются по улице за руку с миниатюрными и такими нежными, кажется, сейчас взлетят и растворятся в воздухе, тайками.

Они тоже вот так брались за руки и шли куда-нибудь вечером по Walking Street, если, конечно, Берни был свободен… Но больше этого не будет, никогда не будет — она только что посадила его на автобус до Бангкока, точнее, прямо до аэропорта Донг-Мыанг. Берни срочно надо домой, что-то с матерью, не надо думать о самом плохом, сказал он ей, впервые представ в мужской одежде, без макияжа, сняв свой роскошный, цвета воронова крыла, парик.

— Ты и не думай! — ответила она.

Он беззащитно улыбнулся и пошел в автобус, направляясь в мир, где выпадает снег и всегда много проблем, а она, не дождавшись, пока автобус отъедет от неказистого паттайского автовокзала — туалеты здесь чем-то напоминают родные, российские, хотя это понятно, туристы редко приезжают сюда, их доставляют прямо в отели, а тут местные, так что туалеты можно не вылизывать до блеска, — села в тук-тук и поехала обратно в город, смотря на серое нависшее небо: низкий сезон закончится лишь через месяц, на Пхукете сейчас тоже дожди и такие течения, что даже плавать запрещено!

Надя вышла на Walking Street, было темно, опять шел дождь.

Милый Берни был так добр, что оставил ей ключ от квартиры.

Каморка из двух комнат с маленькой кухней.

Ванная и туалет.

Когда будет уезжать, то ключ оставит у домовладельца.

Сегодня ей не хочется готовить, лучше поесть в городе.

Можно зайти в «Royal Garden Plaza», там на первом этаже «Salad Ваг», где хорошо готовят «том-ям».

Начавшая идти на убыль луна внезапно проявилась на серо-черном, почти уже ночном паттайском небе.

Надя прошла мимо фонтана и с удивлением посмотрела на колготящуюся между струй ребятню — странно, но даже в сезон дождей фонтан работает, будто воды мало!

Потом, мельком взглянув на словно врезавшуюся в фасад дома копию маленького красного самолетика в натуральную величину, вдруг решила пройтись по торговым залам и лишь затем что-нибудь перекусить: она не очень любит шопинг, но временами на островах ей его не хватает.

Вообще-то «Royal Garden Plaza» — место дорогое, хотя давно известно, что подобные заведения не столько для покупок, сколько для бесцельного фланирования.

Банан ничего этого, естественно, не знал.

Ни про покупки, ни про фланирование.

Он просто нырнул в одну из дверей и сразу же почувствовал морозящее дыхание кондиционера. Появилась мысль развернуться и выскочить обратно, в тепло, но снаружи вновь разразился тропический ливень, так что ничего не оставалось, как вспрыгнуть на эскалатор и поехать на второй этаж.

Сойти с ленты и медленно пойти вдоль серебристо-серых стен, минуя витрины бутиков и ощущая себя полнейшим идиотом от того, что вдруг оказался в самом неподходящем для себя месте.

Местных почти не видно, да и вообще посетителей немного — впереди тащился бритоголовый верзила в кроссовках, навстречу медленно двигалась пожилая пара типично скандинавской наружности, да еще несколько человек маячили за ярко освещенными витринами с ювелирными украшениями.

Максим терпеть не мог магазины.

Дома он предпочитал по ним не ходить.

Хотя дом — это где?

Как говорил Джордж: «Жизнь — дурацкий бег за неведомым, вот только бежать лучше на фоне роскошных пейзажей!»

Значит, дом всегда там, где ты сейчас.

Пейзаж за окнами невнятен, зато внутри все серебристо-серое — стены, потолок, даже гул кондиционера кажется серебристо-серым, не говоря уже о нагоняемой им совсем не тропической стуже.

Совсем скоро руки у Банана заиндевеют, и не только руки.

А потом он покроется льдом, не белым, не голубым, а таким же серебристо-серым, плотным, без пузырьков воздуха внутри.

И застынет, не в силах сделать ни шагу.

То ли у этой витрины, то ли — у следующей.

За этой какие-то шмотки, мило смерзшиеся аккуратной глыбой. Банан проскальзывает мимо, но шмотки этим недовольны — они склабятся вслед, фырчат, наглеют, пожилая пара останавливается в недоумении, но потом также вальяжно продолжает свое фланирование по торговым рядам. Максим пытается согреться, но изо рта валит пар, глаза ищут рубильник кондиционера — бесполезно, он явно включается с центрального пульта, тот скорее всего в подвале, в подсобном помещении, или же в одном из маленьких коридорчиков, отползающих скрюченными щупальцами то влево, то вправо…

Поворот, следующий, миловидная светловолосая девушка стоит на электронных весах.

Девушки любят взвешиваться.

Интересно, это за плату?

Взвешивание стоит один бат, чего Банан так и не узнает.

Еще поворот, знакомые буквы WC.

Здесь туалет.

Открывает нужную дверь, странно, но здесь не так холодно.

Он весь мокрый, будто вышел из сауны.

Прямиком — к писсуару.

Когда же выходит обратно, то девушки на весах уже нет, он видит ее удаляющуюся фигуру в хлопковой майке и шортах.