Но он получил тяжелый урок, узнав, что великая сила генов Хартов могла так же стать и их самой ужасной слабостью. По природе Харты были целеустремленными и такими упрямыми, что другие вещи, важные вещи, иногда просто отбрасывались. Если Мэдисонами управляла их страсть, Харты иногда бывали чересчур хладнокровными и безжалостными, преследуя цель.

Рейчел спокойно играла роль противовеса его настойчивой одержимости «Харт Инвестментс». Она помогла ему сосредоточиться, дала почувствовать, что он не один. Все долгие, тяжелые годы, когда он боролся за создание «Х.И.», Рейчел была рядом, иногда шла с ним нога в ногу, чтобы напомнить, что у него есть и другие приоритеты. Именно Рейчел показала ему, что значит семья. Именно Рейчел спасла его, не дав скатиться по наклонной и превратиться в подобие человека.

— Гейбу и Гамильтону не нужна моя помощь, — сказал он. — Они затолкали меня в угловой офис на этаже под президентскими апартаментами и дали ясно понять, что позвонят, если я понадоблюсь.

— Я так понимаю, звонят они нечасто?

— Нет. По правде говоря, я здесь немного соскучился. Подумываю, съездить на побережье на пару дней.

— Что случилось в Эклипс-Бэй? — тотчас же спросила она.

— Ничего.

— Там Ник с Карсоном.

— И что? Я подумал провести немного времени со своим правнуком. Карсон многое унаследовал от меня. Когда-нибудь он будет управлять империей. Ему нужна моя помощь в его ранние, формирующие годы.

— Ты все еще не сказал мне, что случилось.

Проблема быть женатым на такой женщине столько десятков лет состояла в том, что она могла читать его мысли.

— Только что звонил Митч, — осторожно сказал он. — Похоже, у Ника с Октавией Брайтуэлл роман. Или вроде того.

— Ну — ну.

— И что же это значит?

— Это значит, что Нику уже давно пора завести серьезные отношения с женщиной.

— По словам Митча, в этом-то и проблема, — сказал Салливан. — Он думает, что Ник относится к Октавии несерьезно.

— Ник ведь не станет заводить с ней интрижку? — Теперь в голосе Рейчел слышалось искреннее беспокойство. — Только не в Эклипс-Бэй. Подумай о слухах.

— Меня беспокоит мысль то, что Митч пытается справиться с ситуацией в одиночку.

Глава 12

— Честное мнение, Октавия. — Джереми посмотрел на пять картин, прислоненных к стенам спальни, которую он использовал как студию. — Я справлюсь. Правда. Я так думаю.

Она вгляделась в глубины картины, стоявшей перед ней. Это был портрет бабки Джереми. Эдит Ситон сидела в своем антикварном магазине, маленькая, решительная фигурка в окружении кусочков прошлого. Было что-то почти сюрреалистическое в старинных блюдах и маленьких сувенирчиках, хранившихся в стеклянных шкафчиках и разложенных на столах.

Картина показывала комнату полную воспоминаний чужой жизни. Лицо Эдит походило на гобелен, сотканный из множества эмоций и решимости, наложенных одно на другое с таким сильным, ясным видением, что можно было разглядеть личность женщины в каждом мазке.

— Это просто волшебно, Джереми. — Она не отрывала глаз от картины. — Когда ты сказал, что хочешь показать мне некоторые картины, я и не догадывалась, что они будут так хороши.

Джереми заметно расслабился. Он выглядел довольным. — Я нарисовал эту с фотографии моей бабки, которую сделал в прошлом году. Я знал, она прожила всю свою жизнь в этом городе. Редко когда уезжала, даже в Портленд. Эклипс-Бэй — вот весь ее мир.

— Как долго она одна?

— Дай-ка подумать, дед умер восемь, может, девять лет назад. Это он на фото в рамке, что висит за стойкой. Они оба выросли здесь. Поженились в день, когда закончили школу. Они прожили вместе почти шестьдесят лет.

Она уставилась на картину-в-картине и смогла различить очертания мужчины с узкими плечами, что всегда сопровождало старость. В наклоне головы мужчины была заметна некая самоуверенность, почти лихость. У зрителя создавалось впечатление, что одно время Ситон старший был красивым мужчиной и знал это.

— Шестьдесят лет — долгий брак, — сказала она. — В моей семье никому никогда не удавалось прожить друг с другом так долго.

— Мама как-то рассказывала мне, что в молодости дед был тот еще бабник. Но бабка притворялась, что не знает о его маленьких эскападах.

— Твой дед заводил романы прямо здесь, в городе?

— Похоже что так. Он прожил здесь всю свою жизнь и никогда особо не разъезжал.

Она содрогнулась. — Это, должно быть, было тяжело для твоей бабушки.

— Уверен, так оно и было. Она очень гордилась именем Ситон.

— Браки всегда непонятны, когда смотришь на них со стороны. — Она отвернулась от картины. — Мне очень хотелось бы устроить выставку твоих работ, Джереми. Но как я уже объясняла, чтобы помочь твоей карьере, ее нужно провести в портлендской галерее, а не здесь, в Эклипс-Бэй.

— Знаю. Эклипс-Бэй нет на экране радара мира искусства.

— Да, и боюсь, что в городе у меня все расписано. Там выставки каждый месяц до конца лета, а потом я планирую продать обе галереи.

— Понятно, — сказал он.

— Но я конечно могу повесить парочку твоих картин в моей галерее здесь, в городе и посмотреть, не купят ли их. У меня предчувствие, что купят. Ты действительно очень талантлив. Что скажешь?

— Доверюсь твоей интуиции. У тебя глаз наметан, по крайней мере, в том, что касается искусства.

— Хочешь сказать, что это не так в том, что касается других вещей?

— Ладно, ладно, признаюсь, что у меня сильные сомнения относительно того, что ты встречаешься с Ником Хартом.

— Я так и думала. — Она сложила руки на груди и прислонилась бедром к краю стола. — Он сказал мне, что ты думаешь, что у него был роман с твоей бывшей женой.

Джереми казался ошеломленным. Затем это выражение помрачнело, и его лицо напряглось от едва сдерживаемого гнева. — Не могу поверить, что он в самом деле говорил с тобой об этом.

— Он не обсуждал детали. Он просто заявил, что ты думал, что у твоей бывшей жены была с ним интрижка, когда вы еще были женаты.

Рука Джереми сжалась в кулак. — Значит, он признал это, — тихо произнес он.

— Нет, он этого не признавал. Он просто сказал, что ты в это веришь.

— Это — не догадка, понимаешь. — Джереми не сводил глаз с портрета своей бабки. — Лаура сказала мне, что была с ним.

— Где сейчас Лаура?

— Слышал, она снова собирается замуж. За адвоката из Сиэтла.

— Когда она его встретила?

— Откуда мне знать? Я не слежу за ее личной жизнью.

— Вы с Лаурой, — осторожно сказала она, — Полагаю, у вас двоих были проблемы и до того, как вы расстались?

— Верно. Мы много ругались перед концом. Так обычно и бывает перед разводом, разве нет?

— Именно так было в моей семье. — Она внимательно посмотрела на него. — Вы сильно ссорились?

— Достаточно сильно.

— Это были такие ссоры, когда оба человека говорят вещи, которые должны ранить другого сильнее всего?

Джереми, нахмурившись, поглядел на нее. — Иногда. Послушай, я правда не хочу обсуждать события, касающиеся моего развода, хорошо? Это — не самая моя любимая тема для беседы.

— Я понимаю. Но не могу избавиться от мысли, что, может быть, Лаура сказала тебе, что у нее с Ником был роман, потому что знала, что это поразит тебя сильнее, чем если она скажет, что влюбилась в человека, которого ты никогда не встречал. Это могло быть еще и способом защитить мужчину, с которым она в то время встречалась.

— Ты о чем? Думаешь, что должна защитить Харта? Не трать попусту время.

— Что за ужасная ситуация, пытаться понять, верить ли своему лучшему другу или своей супруге. Никто не должен принимать таких решений.

— Послушай, я не нуждаюсь в сочувствии, — выдавил он. — Все кончилось. Я это пережил, как говорится, хватит?

— Скажи-ка мне одну вещь, ты когда-нибудь спрашивал Ника прямо, спал ли он с Лаурой?

— Я однажды сказал ему, что мне все про них известно, да, — прорычал Джереми.

— Ты обвинил его. А не спросил.

— Какая разница? Он это отрицал.

— Ник когда-нибудь в прошлом лгал тебе о чем-нибудь важном?

— Какое отношение имеет ко всему этому прошлое?

— Лгал? — мягко повторила она.

— Нет. Но, может быть, в прошлом у него не было причины лгать мне.

— Ты знал его с тех пор, когда вы оба были еще детьми. Ты когда-нибудь видел, чтобы он обманывал, обворовывал или предавал друзей?

— Все меняется, когда дело доходит до секса, — сказал Джереми со зловещей уверенностью.

— Ты так считаешь? Лично я — нет. Обманщики обманывают, а лгуны лгут. Именно это они делают, когда положение вещей для них неблагоприятно, или когда они не могут получить то, чего хотят, каким-нибудь другим путем. Большинство моих знакомых, которые могут лгать тебе в лицо, делали это и раньше. Тетя Клаудия всегда говорила, что мошенничество — это искусство, которое требует навыка и аккуратности.

Джереми был мрачен. — По слухам, твоя тетка знала в этом толк.

— Да. Единственное, что могу сказать в ее защиту, это что со временем она пожалела о том, что наделала. Но мы говорим не о ней. Расскажи мне о Лауре. Оглянувшись назад, можешь вспомнить случаи, когда она тебе лгала?

Джереми начал что-то говорить, но закрыл рот, прежде чем произнес хотя бы слово. Он просто стоял на месте, уставившись на один из пейзажей, которые он нарисовал.

— Как долго вы были знакомы? — спросила она.

— Мы поженились через три месяца после нашего знакомства. Она думала, что… — Он остановился.

— Она думала, что беременна?

Джереми кивнул. — Для меня все было в порядке вещей, а вот моя семья была несколько озадачена поспешностью, и бабушка пришла в ужас. Она немного старомодна, ну, ты понимаешь.