— Сейчас не так уж и поздно, — сказал Ник, испытывая странную настороженность. — То, что вы, старая супружеская пара, рано ложитесь спать не значит, что остальные обязаны быть такими же занудами.

— Здорово подмечено. — Рейф вскинул бровь. — Еще даже полуночи нет, Золушка. Что ты делаешь здесь так рано? Я же говорил, что мы будем рады оставить Карсона на ночь, если тебе повезет.

Ханна посмотрела на Рейфа испепеляющим взглядом. — Ты сказал это ему? Ты в самом деле сказал нечто столь вульгарное?

— Он — Мэдисон, — напомнил ей Ник. — Он был рожден вульгарным. Нам остается лишь молиться, что твои первоклассные гены Хартов победят его ужасную генетическую наследственность, когда вы двое решите начать делать детей.

Ханна странно посмотрела на него. Рот Рейфа изогнулся, но он воздержался от замечаний. У Ника появилось ощущение, словно он что-то пропустил.

— Ну? — Сказала Ханна голосом, который ясно давал понять, что она нарочно сменила тему и всем остальным лучше ее поддержать. — Как твое свидание с Октавией? Вы хорошо провели время? Где вы двое ужинали?

Он изучающе посмотрел на сестру. В последнее время что-то в ней изменилось. Он не мог сказать ничего определенного, но ему казалось, что она скрывает какой-то особый секрет. Брак определенно пошел ей на пользу, подумал он. Но с другой стороны, за ярчайшим исключением его самого, брак был на пользу всем Хартам в целом.

— У нее, — бесцветным голосом ответил он.

— О, Господи, — пробормотал Рейф. — Вы поехали к ней домой, и она выставила тебя за дверь, когда не было еще и одиннадцати. Это плохо. — Он покачал головой. — Я рад бы дать тебе маленький братский совет, как вести себя на первом свидании с милой леди, Харт. Это самое малое, что я могу сделать, мы ведь — семья и все такое.

— Ты можешь взять свой полезный совет насчет свиданий в гриль-бар «Тотал-Эклипс» и засунуть его «туда, где не светит солнце».

— А мы сегодня прямо кидаемся на людей, не так ли? Ну ладно, но это — твоя потеря, приятель.

С него хватит, решил Ник. Он посмотрел на Ханну. — Где мой сын?

— Крепко спит в библиотеке. — Выражение ее лица смягчилось. — Уинстон за ним приглядывает. — Она помешкала. — Он казался обеспокоенным твоими отношениями с Октавией.

— Уинстон обеспокоен моей личной жизнью?

— Нет, не мой пес. Твой сын. Он несколько раз за этот вечер упоминал, что боится, как бы ты не разозлил ее.

Рейф вздохнул. — Видимо, даже малыш Карсон заметил, что тебе не хватает мастерства в общении с леди.

— Мой сын прежде всего Харт, — сухо сказал Ник. — Его главная забота — убедиться, что ничто не встанет на пути к его нынешней цели.

— И эта цель заключается в том, чтобы?

— Чтобы на Выставке Детского Искусства повесили его портрет Уинстона.

— Достойная цель, — сказала Ханна. — И я уверена, что портрет просто потрясающий. Уинстон ведь замечательный натурщик. Но какое отношение имеет твое свидание с Октавией к выставке картин?

Ник скорчил гримасу. — Карсон боится, что если я выведу Октавию из себя, она может отказаться повесить его портрет на выставке.

— Уважительная причина для тревоги при сложившихся обстоятельствах, — весело изрек Рейф.

Ханна выглядела ошеломленной. — О, я правда не думаю, что она может перенести свою враждебность на маленького мальчика. Она не из тех людей, которые так поступают. Октавия очень милая.

— Так, — сказал Рейф немного чересчур непринужденно, — что именно ты делаешь, чтобы так раздражать милую леди, Харт?

— Знаете, — сказал Ник, еще раз взглянув на часы, — уже и впрямь очень поздно, не так ли?

— Да, — согласилась Ханна, развернулась на каблуках и исчезла в длинном, центральном коридоре.

Ник и Рейф пошли за ней. Все они остановились у входа в уютную, заставленную книгами комнату. За окнами виднелись темные просторы залива. Свет в библиотеке был приглушен. Тихо играла музыка. Множество удобных, мягких кресел было занято гостями, которые потягивали послеобеденные напитки и кофе и тихо разговаривали.

В углу на горе подушек растянулись две маленькие фигурки. Несколько детских книжек были раскиданы на ковре рядом с ними. Почти все с рассказами о собаках.

Ник пересек комнату, посмотрел сверху вниз на Карсона, одетого в джинсы, кроссовки и трикотажную спортивную рубашку. Мальчик крепко спал, одной рукой обхватив Уинстона. Шнауцер поднял голову с лап и поглядел на Ника умными глазами.

— Спасибо, что присмотрел за ним, Уинстон. Дальше я справлюсь сам.

Ник почесал Уинстона за ушами, а затем поднял сына.

Освободившись от своих обязанностей няньки на это вечер, Уинстон поднялся и потянулся. Он вежливо посопел у туфель Ника, а затем потрусил к Ханне.

Карсон немного пошевелился и поудобнее устроился на руках у Ника. Он не открыл глаз. — Пап?

— Пора домой.

— Ты ведь не рассердил ее?

— Я очень старался ее не сердить.

— Хорошо. — Карсон снова заснул.

Все вместе они направились к входной двери и вышли на широкую веранду. Уинстон скромно скрылся в кустах. Ханна накинула черную ветровку — миниатюрную версию той, что была на Нике — на фигурку спящего мальчика.

— А у нас новость, — тихо сказала она.

— Что случилось? — спросил Ник.

— Мы беременны.

— Эй, это же здорово. — Он улыбнулся и легко поцеловал ее в лоб. — Поздравляю вас обоих.

— Спасибо.

Рейф обнял Ханну и притянул ее поближе к себе. Его гордость и счастье были очевидны. — Ты — первый, кто узнал об этом. Остальных мы станем обзванивать завтра.

Ник улыбнулся. — Это чувство ни с чем не сравнить.

— Да, по-моему, я понял это, — сказал Рейф.

Ник опустил глаза на Карсона, надежно устроившегося у него на руках. — Просто хотелось бы, чтобы их всегда можно было так же легко защитить.

Они постояли минуту. Никто не произносил ни слова.

Немного погодя Ник покрепче прижал сына к себе и спустился по ступенькам. Внизу он ненадолго остановился и оглянулся. — Чуть не забыл. У меня тоже есть новость…

Ханна ободряюще улыбнулась. — Что за новость?

— Октавия Брайтуэлл — родственница нашей местной легенды, Клаудии Баннер. Оказывается, Клаудия была ее бабкой.

У Ханны отвисла челюсть. — Ты шутишь.

— Не-а.

— Что, черт побери, она делает здесь, в Эклипс-Бэй? — спросил Рейф.

— Я не думаю, что она сама знает ответ на этот вопрос. Она сказала что-то насчет того, что приехала посмотреть, нельзя ли сделать хоть что-нибудь, чтобы возместить ущерб, который причинила ее бабка. Но мне кажется, что все гораздо сложнее.

— Что ты хочешь сказать? — ответила Ханна.

— Насколько я понял, после смерти Клаудии полтора года назад она просто плыла по течению. Ни близких. Ни родни нигде. Приезд сюда, чтобы исправить то, что сделала ее бабка, дал ей цель в жизни. Но она говорит, что собирается уехать из города в конце лета, потому что ей ясно, что Харты и Мэдисоны покончили с враждой сами.

— Да, ничто не вечно, не правда ли? — лаконично сказал Рейф. Выражение его лица стало серьезным. — Мой дед знает, кто она?

— Она сказала, что Салливану и Митчеллу все стало известно в ночь выставки Лилиан. Очевидно, они решили держать эту информацию при себе.

— Видимо так, — кивнул Рейф.

Они вместе подождали на веранде, пока Уинстон закончит свои дела в сыром кустарнике. Ханна смотрела, как BMW исчезает в ночи.

— Что, по-твоему, тут творится? — наконец спросила она.

— Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю. — Рейф сжал руками перила. — Может, все так, как сказал Ник. Может, Октавия приехала в Эклипс-Бэй чтобы исполнить последнее желание ее тетки, а потом обнаружила, что исправлять нечего.

— У Ника относительно нее серьезные намерения. Это точно. Октавия непохожа на других женщин, с которыми он встречался последние несколько лет. Да и он ведет себя странно. Интересно, он уже заводил с ней Серьезный Разговор?

— Ничего не знаю об этом, но одно могу сказать точно. Проклятие еще не снято. Ник не остался у нее на ночь.

— Эти разговоры о проклятии — полная чушь. Причина, по которой Ник никогда не проводит ночи со своими любовницами, заключается в Карсоне. Ему не хочется оставлять его одного с нянькой на всю ночь.

— Оправдание не слишком, — категорически заявил Рейф. — Ник и правда не оставляет Карсона с няньками на всю ночь, но тебе не хуже меня известно, что мальчик иногда остается на ночь с семьей. Поверь мне, у Ника не возникло бы серьезных проблем с тем, чтобы остаться в постели с какой-нибудь женщиной до завтрака, если бы он захотел. Если тебе интересно мое мнение, он просто этого избегает.

— Думаю, ты прав. Проснуться с кем-то утром — это немного не то. Гораздо интимнее, что ли. Наверное, он боится, что если проведет с ней ночь, у женщины может сложиться неверное представление, несмотря на Серьезный Разговор. Он изо всех сил старается избегать серьезных отношений, с тех пор как умерла Амелия.

— Одно дело заняться жарким сексом и уехать затемно, — согласился Рейф. — Другое — смотреть в глаза женщине за завтраком. Это переводит отношения на совершенно новый уровень.

Ханна улыбнулась и похлопала себя по животу. — Точно так и вышло с нашими отношениями. Но зато ты умеешь готовить. Это — совсем меняет дело.

Уинстон взбежал по ступенькам и подошел к входной двери. Рейф повернув голову, увидел, как пес исчез в холле.

— О-оу, — сказал он.

— Что-то не так?

— Только что понял, что мы оставили дверь открытой.

— И что?

— Эдди все еще за стойкой. Он, должно быть, слышал все, о чем мы разговаривали с Ником несколько минут назад. Чувствую, что теперь он знает, кто на самом деле Октавия Брайтуэлл. Наверное, ждет не дождется, когда перво-наперво расскажет обо всем этом на почте завтра утром.