– Мы не обязаны это делать, – сказала мама перед тем, как отправить письмо с подтверждением. Мы сидели в гостиной, и на экранах наших компьютеров были открыты кучи окон и вкладок. Я переняла эту неупорядоченность от нее: в папином ящике было ноль входящих, а мамин насчитывал примерно десять тысяч непрочитанных сообщений, отчего у папы случалась колика. – Я про ожерелье бабушки. Ты можешь оставить его себе.

Я взглянула на ожерелье, которое выложила на колене просто так, потому что мне нравилось на него смотреть. Мои прабабушка и прадедушка были ювелирами. Отличными ювелирами.

Отчасти мне хотелось оставить его. Бабушка так жаждала его вернуть, что неудивительно – это единственная оставшаяся ей от родителей вещь и огромный пласт финансовой стабильности. А я все лето провела в поисках того, что тогда случилось.

И все же.

Это ожерелье было тесно связано с Ноем. Я хотела смотреть на него вечность и хотела больше никогда его не видеть.

– Нет, – ответила я маме. – Ожерелье – самый ценный предмет в коллекции. Оно принесет много денег. А я считаю, что важно пожертвовать эти деньги.

Поэтому мама отправила письмо, и по глупейшей и дикой мысли я снова решила, что тем самым будто обрываю связь с Ноем.

Мне прекрасно удавалось отвлечься от мыслей о нем, обратив все свое внимание на ювелирные изделия семьи Голдман, разбросанные по всей Европе. В основном я не думала о Ное. В основном мне удалось запаковать его в маленькую коробочку у себя в голове.

Но по ночам коробка открывалась, и наружу выходили демоны, а на дне не оставалось ни Пандоры, ни надежды. Ничего.

Я по нему скучала.

Но это не означало, что я приняла неверное решение. Лучше полный разрыв. Лучше забыть о нем.

Так ведь?

Или я просто боялась? Меня больше пугали отношения, чем то, что мою гордость заденут? Возможно. В конце концов, в отношениях ты полностью отдаешься своему партнеру. Будто бросаешься в пустоту с полной беспечностью. Это приводило в ужас.

Ведь что может случиться, если я так и поступлю? Если брошусь к Ною и признаюсь, что хочу его. Что восхищаюсь им и люблю. Что я на все сто ему предана. А вдруг он не испытывает те же чувства? Вдруг он разобьет мне сердце?

Опять.

Или вдруг он согласится, скажет, что хочет быть со мной; пройдет три месяца, полгода, год – и тогда он откажется, признается, что с него довольно, у нас все кончено? Наши отношения расклеятся, я расклеюсь, а на этот раз все будет хуже. Хуже всего на свете.

Если рассуждать логически, то он не испытывал ко мне той же привязанности, что была у меня к нему. Приходится верить тому, что вам говорят люди, а Ной не раз заявлял, что не откажется от тех, кого любит, что он будет с ними, несмотря ни на что. Ной верил, что нужно выполнять данные тобой обещания. Он верил, что за любимых стоит бороться.

Но он не стал бороться за меня. Не писал. Он отпустил меня после первой же ссоры. Да, это я велела ему уезжать. Да, в отношениях два человека должны принимать решения. Но если бы Ной действительно хотел со мной встречаться, то не отпустил бы с такой легкостью.

А он отпустил.

Поэтому я тоже его отпустила. В итоге так для нас обоих будет лучше. Люди оправляются после расставаний. У нас все будет отлично. Я не могла жалеть о том, что произошло. Да, мое сердце разбито, но если я подумаю о случившемся, очень хорошо подумаю, то пойму, что оно того стоило.


– Барак пригласил Мишель на свидание в машине с дыркой в полу, – любила она нам напоминать. – Мне судьбой предназначено вершить великие дела.

На пассажирском сиденье уже сидела Брук, которая протянула мне стаканчик с горячим шоколадом.

– Ура! Выпускной класс!

– Вперед, Черепахи! – сказала Нико. Черепахи не наш символ, но последние три года Нико утверждала обратное. Она изогнула шею, чтобы бегло оценить мой наряд: красную юбку и черный топик в паре с сережками. – Достойный выбор. Хотя стоило надеть ожерелье.

– Не успела забрать из химчистки подходящее вечернее платье. И на себя посмотри! Прямо резко стиль сменила! – Как и обычно, Нико полностью оделась в черный цвет.

Следом за мной в машину скользнул мой брат.

– Привет, Дэйви, – улыбнулась ему с переднего сиденья Брук. – Готов к старшей школе?