– Я пыталась найти их в Гугле, – призналась я, когда мы угомонились. – Родителей бабушки. Но ничего не нашла. Странно, ведь они вроде как известны.

– Может, они были известны только среди антикваров, – задумалась мама. – И, возможно, это как с теми архивами – фактические записи о них не были оцифрованы.

Я положила ожерелье между нами на деревянную поверхность стола. Камни (бриллианты, настоящие бриллианты!) переливались на солнце.

– Что нам делать?

– А как ты хочешь поступить?

Потрясенная до глубины души, я не смогла ответить и покачала головой. Что делать, когда у тебя на руках восемьдесят тысяч долларов? Я даже не знала, куда девать лишних восемьсот. Положить на свой сберегательный счет?

– Ладно, – продолжила мама, – мы можем его продать и вложить деньги в твое обучение.

Очередной очень прагматичный ответ мамы.

– Наверное.

– Ты хочешь их потратить? – с улыбкой спросила она. – Думаю, лучше потратить деньги на обучение или положить на твой пенсионный счет, но вполне резонно потратить сумму по твоему усмотрению на что-нибудь интересное.

Образование – это рационально. Интересное – очень рационально. Даже если мама разрешит мне оставить тысячу долларов, я могу поехать за границу, купить миллион книг. Может, даже несколько новых платьев.

Что еще?

Чего хотят люди? Загородный дом, дом на берегу, «Золотые двери». Но мне ничего не нужно.

Бабушке нужны были «Золотые двери», потому что бабушка нуждалась в доме.

– Можем продать ожерелье и потратить деньги на благотворительность. В фонд помощи беженцам.

Мама куснула мороженое.

– Очень хорошая идея, Эбби.

Это была не просто идея. В голове будто щелкнуло. Так и нужно сделать.

– Давай так и поступим.

– Может, сначала немного обдумаешь…

Иногда мне действительно нужно было обдумать свое решение, пересидеть с ним, проспаться. Но не в этот раз.

– Нам нужны деньги? Я думала, все нормально, если я поступлю в государственный колледж. – Я нахмурилась. – Вам с папой нужны деньги?

– Нет. Нет, о нас не волнуйся. Но, милая, с этими деньгами ты можешь поступить в частный колледж. Можешь поступить, куда хочешь, даже без стипендии.

– На один год.

– Существуют кредиты и финансовая поддержка.

Я лизнула мороженое.

– Мы вообще не рассчитывали на эти деньги. Так что не велика потеря.

Мама положила ложечку.

– Хорошо.

Я не ожидала, что она так быстро сдастся.

– Ты не станешь со мной спорить? Это же твое ожерелье.

– Его нашла ты. И это прекрасная идея.

– Может, устроим аукцион, – предложила я, с каждой минутой загораясь этой идеей все больше. – Выставим его на BuzzFeed и HuffPo.

Мама робко улыбнулась.

– Я очень тобой горжусь, – выпалила она. – Помни об этом.


– Угадай, что. – Я подкинула ей ожерелье.

Джейн поймала его.

Мы воспроизведем сцену из «Титаника»? Ведь мы можем.

– Оно стоит восемьдесят тысяч долларов.

– Что? – Она скинула ожерелье на покрывало. – Ты прикалываешься?

– Неа. Дурдом, правда?

– Господи.

– Я хочу продать его, чтобы собрать деньги на помощь беженцам.

– Да ты спятила! – воскликнула Джейн. – Продать? Восемьдесят тысяч долларов? И это что, бриллианты?

– Желтый, не знаю, что это такое.

– Не продавай! – закричала подруга. – Оставь себе! Надень его на Мет Гала.

– Джейн, меня никогда не пригласят на Мет Гала. Ты пересмотрела «Восемь подруг Оушена».

– Что за уничижительные мысли. Тебя не пригласят, потому что тебе нечего надеть. Погоди, ты можешь продать его Мет Гала, а в оплату получишь приглашение. Господи, да я гений. Да. Два приглашения. Тебя сопровождать буду я, Ноя к черту.

– С Ноем покончено.

– Верно. Извини, я забыла. – Джейн с опаской взяла ожерелье и поднесла близко к лицу. – Сияет.

Ощущения, что с Ноем покончено, не было. Я отчаянно хотела, чтобы Ной мне написал. Это было не просто желание, скорее необходимость, словно я потеряю сознание, если от него не будет вестей. Я каждый день снова и снова смотрела на свой телефон – вдруг пропустила виброзвонок о входящем сообщении. Я открыла нашу последнюю переписку на случай, если пришло новое сообщение, а я не заметила. Даже перезагрузила телефон.