Все то, о чем бабушки говорили на лавочках, сейчас совершенно не подходило.

«Говори, говори!» – билось у Катюши в голове. Она машинально шла следом за Сашкой, сверля его спину взглядом, в отчаянной надежде, что он сам повернется и начнет с ней говорить.

Но он уходил.

Тогда Катюша зажмурилась и выдавила из себя:

– Саша… Как ты считаешь… Я… красивая?

За секунду, пока Серов поворачивался, она успела помолиться всем богам, какие существуют на свете, и пообещать, что если сейчас Сашка скажет, что она самая красивая и прекрасней ее мир не видывал, то она будет вовремя ложиться спать, делать уроки, перекопает деду все грядки и даже с Пашкой перестанет ругаться.

– Конечно, красивая. – Сашка уже не улыбался. Скорее, он был озадачен. – Очень красивая. И прическа у тебя прикольная. Ты не переживай, волосы быстро вырастут. Особенно под солнышком.

Прошла, наверное, долгая минута, прежде чем Катюша заметила, что не дышит. Она закашлялась, испугав проходившую мимо мамочку с младенцем в коляске. Ей стало нестерпимо стыдно и жалко себя. И еще она страшно пожалела, что люди не умеют читать мысли друг друга. Ведь что стоило Сашке сказать эти два простых слова: «Самая красивая»?

Ничего.

Но он их не сказал!

Катюша крутанулась на пятках, бросилась бежать, запуталась в высокой траве и упала на землю.

Она все испортила! После этого разговора Сашка решит, что она беспросветная дура, что она маленькая и недалекая, что ее удел играть в куклы и устраивать домашние спектакли с Барби и ее друзьями.

А вокруг шумела жизнь. Высоко в небе летали стрижи. На том берегу реки работали трактора, шумел ветер в верхушках сосен, стрекотали кузнечики.

Все было, как всегда – то есть замечательно. Лето, солнце, дача. И можно было откинуться на спину в траве и ни о чем не думать. Но в голову настойчиво, как зуд комаров в ночи, лезла последняя встреча с Сашкой. Катюша раз за разом проигрывала в голове этот разговор, пытаясь подобрать правильные слова и подсказать Серову правильные ответы.

Там, в ее фантазиях, Сашка широко улыбался, брал ее за руку, и они вместе шли по поселку. Серов постоянно говорил, а Катюша только слушала, блаженно жмурясь на солнышко. А потом из-за поворота на них налетали Тим с Борюсиком. Мотоцикл ревел, тренькал велосипедный звонок. Тим хватал Катюшу за руки и перекидывал через жесткую раму. Ее везли в темный лес и бросали под деревом. И она там лежала долгую неделю. И вот, когда она съела всех муравьев и гусениц и уже почти умирала от голода, сквозь непроницаемую листву пробился солнечный луч, и появился Сашка. Через минуту уже Тим с Борюсиком просили у него прощения. Он милостиво отпускал их, сажал Катюшу на коня и мчался обратно в поселок. По дороге он шептал ей, что обязательно ее дождется и, когда ей исполнится восемнадцать, они поженятся и будут жить долго и счастливо до глубокой старости.

История получилась красивая, только что-то Катюшу в ней смущало. Может быть, неизвестно откуда взявшийся конь, а может, странное обещание, которое она где-то уже слышала?

Катюша открыла глаза. Она еще была вся в своей фантазии, поэтому никак не могла понять, что вокруг происходит. Почему вместо темного леса вокруг ясный день, почему глаза слепит солнце, куда подевался конь и, главное, почему вместо Сашки над собой она видит Лаврентьева.

– Ты чего тут? – заморгала Катюша, садясь в траве.

– Я подумал, что ты уснула, – улыбнулся Максим. – А здесь такое солнце… Ты можешь сгореть.

В Катюшиной душе поднялось негодование против всей той чуши и глупости, что сейчас нес этот парень. И что это за манера появляться в самый неподходящий момент! Вот еще выдумал – она сгорит. Во-первых, спать она не собирается, а во-вторых, даже на юге она не обгорает!

– Это все? – Катюша подобрала ноги и обняла колени.

– Может, хочешь с нами погулять? – Максим отступил назад.

За его спиной стояла Белка, и взгляд ее не выражал ничего хорошего.

– Легко! – подскочила Катюша, злорадно улыбаясь бывшей подруге.

Лицо Огурцовой дернулось. Если бы не Максим, не миновать им еще одной драки. Но Белка сдержалась. Она ловко подсунула руку под локоть Лаврентьева и скомандовала:

– Ну, пошли.

Максим предложил Катюше второй локоть, но она только повела плечом, засунула обе руки в карманы и, ссутулившись, зашагала вперед.

– У вас здесь очень красиво, – заговорил Максим. – Столько простора – река, лес. У нас раньше была дача в другом месте, там был только маленький пруд и больше ничего. Даже леса поблизости не было.

– Какая жуть, – подала голос Огурцова и приторно улыбнулась.

Катюша демонстративно молчала. Разговор не вязался, но Лаврентьева это, кажется, не волновало.

– Я с утра уже прошел вверх по течению, наверное, километров пять. Невероятные места. По берегу растут ивы. Я прошел под ними. Они плакали.

Катюша вновь начала злиться. Почему этот парень не может говорить нормально? Что за манера строить предложения по всем законам русского литературного языка? Не говорит, а сочинение пишет. Если еще выяснится, что он сочиняет стихи, то диагноз можно будет ставить – зануда.

Почему-то все в Максиме Катюшу раздражало. И чем дальше, тем больше. Его аккуратные движения, манера одеваться так, словно он не за городом находится, а на концерт в консерваторию собрался. Его дурацкая особенность внимательно слушать собеседника, повернувшись к нему и заглядывая в глаза. Его безукоризненно правильная речь, тонкие изящные руки и какая-то небывалая классическая красота его лица.

Кошмар, одним словом, а не человек.

Между тем их невероятная компания дошла до поселка. Было решено пойти гулять в лес. Предлагая это, Белка нагло смотрела на Катюшу, видимо, ожидая, что она испугается и наотрез откажется идти.

Конечно, после вчерашнего в лес Катюше идти не хотелось. Она бы лучше осталась у реки под безопасным солнышком. Но чувство упрямства заставляло ее топать дальше и только сильнее сжимать кулаки в карманах.

Максим что-то безостановочно вещал, постоянно поворачиваясь к Катюше, которая специально отставала. Из-за этого Огурцовой все время приходилось обегать своего кавалера, чтобы продолжать держать его под руку.

Наверное, со стороны их троица выглядела комично. Но Катюшу это не волновало. Внутри у нее клокотало возмущение, и было совершенно ясно, что прогулка эта мирно не закончится.

Они обошли поселок стороной и уже ступили на дорогу, ведущую к лесу, как из этого самого леса показался Тим. Следом за ним тарахтел на мотоцикле Борюсик.

Предчувствуя недоброе, Катюша остановились. Белка тоже предпочла бы спрятаться, но для этого пришлось бы отпустить Максима. Лаврентьев же, не ведая о грядущей беде, спокойно шел вперед, рассказывая что-то увлекательное из своей жизни.

– Какие люди! – протянул Тим, останавливаясь около Катюши.

– Здравствуйте, – Максим снова чуть поклонился. Ух, как Катюша сейчас ненавидела его спокойствие.

– Ты гляди, – во все лицо заулыбался Тим. – Только появился в поселке, а уже сразу двух баб заграбастал.

Катюша оглянулась назад. Поселок где-то там далеко жил своей жизнью. У кого-то громко работало радио, лаяли собаки, кричали дети и орали петухи.

Спасителя на белом коне видно не было.

Белка потянула Максима с дороги, но он стоял на месте и с легкой улыбкой глядел Тиму прямо в лицо.

– Смотри, Борька! – не унимался Тим. – Ты вчера Катьку, можно сказать, из пасти волка спас, а она никакой благодарности проявлять не хочет. Вокруг Сашки ходит, а тебе ни спасибо, ни пожалуйста. Нехорошо это…

– Нехорошо, – поддакнул Борислав и нажал на педаль газа. Визг Огурцовой потонул в реве мотора.

– Пожалуй, мы у тебя одну даму заберем. – Тим проехал на велосипеде чуть вперед, отсекая Катюшу от Лаврентьева с Огурцовой. – Зачем тебе столько? А нам Жданова спасибо скажет за то, что ее вчера нашли. Да, Жданова? – Он нехорошо подмигнул Катюше. – Иди сюда, Борюсик, девушка согласна.

И тут Катюша сделала большую глупость. Она бросилась бежать.

До поселка было рукой подать. Где-то там по дорожкам ходит Сашка, ее верный спаситель. Он просто еще не знает, что с ней случилась очередная беда. Ей стоит только появиться около магазина, чтобы Тим навсегда потерял охоту связываться с ней.

А еще у Катюши была очень слабая надежда, что Тиму с Бориславом нужен Максим, не она.

Но Катюша ошибалась.

– Стой, зараза! – закричал Тим, подхватывая велосипед. – Борян, гони ее!

Мотоцикл взревел с новой силой, и через секунду Борислав был рядом с Катей. Сильная рука дернула за плечо. Катюша вырвалась, прыгнула на обочину и побежала по полю, когда-то перепаханному, а сейчас заросшему травой, но еще сохранившему следы пашни. Бежать было неудобно, под ноги постоянно попадались камни, кроссовки вязли в мягкой земле. Но мотоцикл тоже не мог ехать быстро. На резком повороте он забуксовал, и Бориславу пришлось выставить ногу, чтобы не упасть. Велосипед Тима легко преодолевал невысокие холмики, звонок на руле обиженно звякал.

– Отвяжись! – Катюша пихнула подъехавший близко велосипед.

– Затащить бы тебя обратно в лес, – зло выдохнул Тим. – И отметелить там.

– Отстань от меня!

Никто уже никуда не бежал и не ехал. Катюша, тяжело дыша, сидела на земле, напротив нее стоял Тим. Где-то за его спиной Борислав вытаскивал мотоцикл с пашни на дорогу.

– А хахалю твоему мы морду начистим, – уже более миролюбиво произнес Тим, мыском ноги ударяя по земляному холмику, отчего вся земля оказалась у Катюши на лице. Она стала отплевываться от попавшего в рот скрипучего песка. – Ты его предупреди. Пусть не ходит без охраны.

– Сам предупреждай, раз тебе нужно! – выпалила Катюша. Она уже не сдерживала слез – по грязному лицу пробежали две влажные дорожки.

Тим дернул велосипед, вытаскивая его из земли, и повез его к дороге.