Господи, ужас какой. Что он о ней подумает?

Вдруг она поняла, что и Тор обнимает ее, да еще как крепко.

Скосив на него глаза, Ева обнаружила, что он не спит и смотрит в окно. Выглядел он безмятежно-спокойным, будто такая ситуация его ничуть не волновала – чего нельзя было сказать о ней.

Ой-ой – неужели у них все было?

Да нет, такое она не забыла бы. Но, непонятно почему, сейчас Ева совершенно не могла вспомнить, чем закончился их вечер. Как они оказались в отеле? Ничего, ни намека, ни проблеска.

Ощупав себя под одеялом, Ева обнаружила, что она в пижаме. Вздохнула с облегчением, но ее копошение привлекло внимание Тора.

– Доброе утро! – приветливо поздоровался он. – Как себя чувствуешь?

– Усталой, голова как с похмелья, ужасно хочу есть и ничего не понимаю. Почему мы спим в обнимку, как будто ночью у нас что-то было?

Тор фыркнул:

– У нас ничего не было.

Он сел, сняв руку с Евиных плеч.

– Мы что, напились вчера? – спросила Ева.

– Нет, но… слушай, ты только не пугайся.

– Что всё это значит? Когда ты вот так говоришь, конечно, я буду пугаться, – ожидаемо занервничала Ева.

– Не надо, причин нет. Все у тебя в порядке, ты жива, не умерла.

– Да скажешь ты, наконец?

Тор набрал воздуха в грудь.

– То брауни, которое ты съела после прогулки по каналам. Это пирожное было с марихуаной.

У Евы округлились глаза, а сердце вдруг лихорадочно забилось. Она встала с кровати и попыталась оглядеть себя, но толком не понимала, что хочет увидеть. Все части тела вроде бы были на месте и нормально функционировали.

– Я приняла наркотик?

– Да, но погоди пугаться. Никакой трагедии нет, это же просто немного марихуаны, от этого еще никто не умирал. Никаких отсроченных последствий тоже не будет. Сейчас мы спустимся в ресторан и плотно позавтракаем, это поможет тебе справиться с утренним состоянием. А если будешь пить побольше воды, то скоро отлично себя почувствуешь.

– О боже. – Ева осела на кровать и уронила голову на ладони. – Мама меня убьет.

Сказала – и вздрогнула от острой боли, кольнувшей ее в сердце от этих слов. Господи, она все бы отдала, чтобы позвонить сейчас маме, признаться, что нечаянно попробовала наркотик, и выслушать нравоучение о том, что ей нельзя быть такой неосторожной. Вероятно, Лорел тоже могла бы выступить в этой роли, но Ева знала – это будет совсем не то. На самом деле маму (учитывая ее собственную раскованность и свободу поведения) история с наркотиками наверняка впечатлила бы, так что после нотации она засыпала бы Еву вопросами о том, как это все было.

Подошел Тор, погладил ее по плечу.

– Эй, если это поможет, я могу прочитать тебе лекцию от лица мамы.

Ева повернула к нему голову и слабо улыбнулась.

– Ну, тогда начинай.

Он встал и подбоченился.

– А теперь послушайте-ка меня, юная леди. Что же это ты творишь, балуешься наркотиками в Амстердаме. И что же это твой смазливый плейбой тебя не остановил? Мне казалось, он должен был глаз с тебя не спускать!

Ева невольно засмеялась.

– Она бы точно это сказала, и я, кстати, тебя тоже обвиняю.

Тор подсел к ней.

– Я знаю. Ты права. Я вчера готов был себя убить и ужасно переживал за тебя.

Внезапно в памяти Евы всплыло воспоминание, как Тор в постели обнимает ее за плечи и уговаривает, что он здесь, с ней, и она в безопасности. Она улыбнулась.

– Я сделала что-нибудь ужасное? – спросила она.

– Нет, все было в порядке. Ты только хихикала без остановки. По дороге купила нам какие-то несуразные красные береты с блестками, а как только добрались до номера, сразу же отключилась.

– Я не сказала чего-нибудь такого, за что мне должно быть стыдно?

– Нет, ничего, – успокоил Тор, – ты вела себя примерно.

Она облегченно вздохнула.

– Но я ни за что не надену снова этот берет.

Ева прыснула:

– Почему ты вообще его согласился надеть? Ты должен был послать меня подальше.

– О нет, я вчера вечером, наоборот, старался ни в чем тебе не перечить. Поэтому, когда ты, засыпая, прижалась ко мне, я не стал спорить.

– Боже, – снова огорчилась Ева. – Мне так стыдно.

– Перестань. Я просто хотел, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Да и вообще, я сказал тебе, что мы друзья, а друзья иногда обнимаются, а ты поняла меня буквально.

Этот разговор Ева смутно помнила. Это было в лифте. Но они говорили не только о дружбе, а о чем-то еще, чего она не могла сейчас восстановить в памяти. Вздохнув, она тряхнула головой:

– У меня в голове не укладывается, что я пробовала наркотик. Я всегда была такой тихоней в студенческие годы. Это что же получается, я теперь крутая?

– Ты и без этого крутая. И в доказательство у тебя есть берет, – Тор кивнул на красную блестящую тряпицу на стуле.

– Я буду носить его с гордостью, – расхохоталась Ева.


После душа Еве заметно полегчало.

Вернувшись в комнату, она обнаружила, что Тор уже одет и ждет ее, чтобы идти на завтрак. На голове у него красовался странный красный берет.

Смеясь, Ева сорвала берет с его головы и швырнула на стул.

Благодаря Тору она чувствовала себя намного лучше. Если уж экспериментировать с травкой, никого другого в компанию не надо, только его. Он был так терпелив и мил, заботился о ней и успокаивал. Да, Тор – совсем не тот самовлюбленный осел, за какого она приняла его сначала.

Они вызвали лифт, чтобы спуститься в ресторан, а когда вошли в кабину, там уже была пожилая женщина, которая показалась Еве смутно знакомой. При виде их она почему-то оживилась.

– Ну что, был у вас секс сегодня ночью? – игриво спросила старушка, как только двери лифта закрылись.

Боже милостивый, это что за вопрос?! И почему она позволяет себе так разговаривать с незнакомыми людьми?

– Это вас совершенно не касается, – сухо бросила Ева.

– Нет, ничего не было, – одновременно с ней ответил Тор.

– А, вот почему она такая ворчливая с утра, – сказала противная старушка. – Она так уговаривала вас вчера вечером, а вы, видно, ей отказали.

Пораженная ужасом, Ева уставилась на Тора:

– Я уговаривала тебя на секс?

– Да нет, все было не так, поверь. Ты не уговаривала, мы просто говорили о сексе.

– И вы предложили ему себя на блюдечке с золотой каемочкой, милая, – добавила старушка. Она явно наслаждалась ситуацией.

Ева ее проигнорировала.

– Ты же сказал, что я не делала ничего, за что мне должно быть стыдно.

– А в этом и нет ничего постыдного. Тебе нездоровилось, а разговор был просто глупый.

– И в нем я умоляла тебя о сексе, а ты меня отверг. – У Евы горели щеки.

На это Тору определенно было нечего ответить.

Наконец двери лифта открылись, и Ева поспешила покинуть этот ад. Она выскочила в вестибюль, а оттуда – на улицу, под яркие лучи солнца. Ослепленная на миг, она зажмурилась, потом, поморгав, открыла глаза и огляделась. Сбоку выскочил Тор и схватил ее за руку:

– Что тебя так огорчило?

Ага, и правда, с чего бы ей огорчаться?

– Я спрашивала тебя, не наделала ли глупостей, а ты мне соврал.

– А если бы сказал и расстроил тебя утром еще больше, что бы это нам дало?

Ева вздохнула. Она понимала, что он прав.

– Не могу поверить, что я вешалась тебе на шею.

– Забудь об этой ерунде. Я вот уже забыл, – сказал Тор.

Ева оскорбилась еще больше:

– Ну, конечно, мне все понятно.

Теперь нахмурился он:

– И что тебе понятно?

– Ну, ты отказался, это же очевидно, я для тебя не тот уровень.

– Стоп! Ты не забыла, что была под наркотой? Это какой же скотиной надо быть, чтобы этим воспользоваться? И к тому же, как бы я сам этого ни хотел, ты – мой клиент и между нами ничего подобного быть не должно. Это непрофессионально, неэтично и, с какой стороны ни посмотри, просто неправильно.

У Евы сердце подпрыгнуло в груди. Как бы я сам этого ни хотел.

– И вообще – а если бы вчера ты была в здравом уме и я предложил бы тебе провести горячую ночку вдвоем, ты что, согласилась бы?

Ева даже споткнулась, она не знала, как ответить на этот вопрос.

– Естественно, нет, – продолжал Тор. – Ты же не из тех, кого устраивают мимолетные связи на одну ночь. Нет, я не вижу в них ничего плохого, у меня и самого такое случалось не раз, в мои-то годы. Просто мне показалось, что ты другая и предпочла бы серьезные отношения, а не легкомысленную интрижку.

Вспыхнув, Ева подумала, что Тор, пожалуй, ее идеализирует. Что, если бы он поцеловал ее, а потом попросил провести с ним ночь? Ева не была уверена, что у нее хватило бы силы воли отказаться. В этом мужчине было что-то притягательное.

– Поверь, ты мне очень нравишься. Намного больше, чем следовало бы, – сказал Тор.

У Евы незамедлительно пересохло в горле.

– Правда?

Он кивнул.

– Ты мне тоже нравишься.

Он посмотрел на нее и тяжело вздохнул.

– Но если бы между нами что-то случилось, то – не говоря уже о том, что я лишился бы работы, – это очень осложнило бы нам предстоящее путешествие. Несколько недель бок о бок. Начались бы все эти нелепые переживания, сожаления, эмоции… Один раз дадим себе волю, а потом обоим будет неловко. А я меньше всего хочу отравить тебе радость от поездки. Так что лучше нам договориться, что мы такого не допустим и останемся друзьями, согласна?

Подумав, она кивнула:

– Звучит очень разумно.

Со вздохом Тор нагнулся и, закрыв глаза и положив руки Еве на плечи, на миг коснулся лбом ее лба.

– Пойдем позавтракаем, – предложил он.

Ева кивнула, и они вернулись в отель.

Тор хотел бы, чтобы между ними не было нелепых переживаний, сожалений, эмоций. Замечательно. Вот только он с этим немного опоздал.


Парк Кёкенхоф был прекрасен. Тюльпанные поля простирались во все стороны, насколько хватало глаз. Алые, синие, желтые, багряные, оранжевые и розовые ряды – здесь были представлены даже невероятно красивые легендарные черные тюльпаны. Между посадками вились ручьи, живописные пруды отражали в своих водах калейдоскоп красок. На фигурных, с прихотливо изогнутыми очертаниями клумбах покачивались под лучами весеннего солнца семь миллионов цветков. В центре парка, медленно вращая лопастями, возвышалась ветряная мельница, увидев которую Ева улыбнулась. Конечно, мельница – это штамп, стереотипный образ Нидерландов, но здесь, среди моря тюльпанов, она была совершенно на своем месте.