У всех, кроме Рея Верни. Рядом с ним стоял дипломат, в котором все еще находился подлинник Хогарта. Распевая вместе со всеми псалом «Пребудь со мной», он сверлил взглядом затылок Карла Стразерса, сидевшего перед ним. Рею хотелось задушить его. Сейчас картина могла бы спокойно и надежно, как в сейфе, храниться в чемодане, который стоял в шкафу в номере гостиницы «Рали». Но нет. Этот Стразерс позвонил ему утром по телефону и потребовал, чтобы Рей непременно показал ему картину. Он, видите ли, хочет убедиться, что с картиной все в порядке. Грозился отказаться от покупки, если Верни не покажет ему полотно. Черт бы его побрал! Сначала Карл настоял на своем присутствии на конференции, а теперь опять давит на него.

Служба подошла к концу, и люди начали вставать со своих мест.

– Не понимаю, зачем ты затеяла всю эту суматоху, – громко сказал Рив, свирепо глядя на Эннис. – Знаешь, ты просто капризная девица!

Актриса ответила ему злобным взглядом.

– Я терпеть не могу калориферы, вот и все, – громко и резко сказала Эннис, стараясь, чтобы все, кто пришел на службу позже и не видел, как она выбирала место подальше от калорифера, запомнили ее слова.

Рив покачал головой:

– Что с тобой, Эннис, дорогая моя? Нервы на пределе? Может быть, тебе известно что-нибудь такое о покойном Джоне, чего мы не знаем?

– Ах, замолчи, – накинулась на него Эннис.

Она отступила назад и нечаянно толкнула стоявшего за ней Рея. Тот пошатнулся и выпустил из рук дипломат, который с глухим стуком упал на каменный пол.

– Джон охотился за тобой, а не за мной, – огрызнулась Эннис, делая вид, будто не замечает Рея, поднимающего свой дипломат с пола.

Зрители не обратили внимания на Рея. Все внимательно прислушивались к ссоре между Эннис и Ривом. Сегодня вечером делегаты конференции должны узнать разгадку мистерии. Каждому хотелось угадать, кто же «убийца». Это было уже делом принципа для всех, а особенно для издателей, специализирующихся на детективах.

Рей с ужасом наблюдал, как дипломат ударился о спинку скамьи, замки щелкнули и открылись. Эннис краем глаза наблюдала за происходящим. Она сознавала, что виновата в случившемся, и пыталась придумать, как спасти положение. Рив повысил голос, привлекая всеобщее внимание.

– Мне такое известно о покойном, у тебя волосы встанут дыбом. И я догадываюсь, кто его убил! – трагическим голосом сообщил он.

Все взгляды устремились на него.

Рей быстро наклонился к своему раскрывшемуся дипломату. Бумаги, лежавшие сверху, сдвинулись, из-под них выглядывал рулон. Эннис краем глаза взглянула на него. Конец рулона отогнулся, и она заметила, что внутренняя сторона исписана темными масляными красками. Тут режиссер захлопнул дипломат и защелкнул замки. Он выпрямился, лицо его покраснело.

Рей Верни быстро огляделся по сторонам. К счастью, все присутствующие увлеченно следили за сценой, которую разыгрывали актеры, и никто не обращал на него ни малейшего внимания. Однако он уловил заинтересованный взгляд Эннис. Девушка посмотрела на покрасневшее лицо Рея, и в глазах ее мелькнуло удивление. Рей Верни похолодел от страха.

Конечно, она заметила картину.

– Ах, Рив, дорогой, что за чушь ты несешь! – промурлыкала Эннис. – Если знаешь, кто убил Джона, почему не заявишь в полицию? Ведь полицейский инспектор рядом, он во дворе часовни.

Рив пренебрежительно фыркнул.

– Не волнуйся, именно так я и собираюсь сделать. Но сначала мне нужно кое-что проверить, – сказал он, прокладывая себе дорогу в толпе возбужденных зрителей. Его красивое лицо выражало гнев и решимость.

Эннис изящно пожала плечами, улыбнулась зрителям и, бросив задумчивый взгляд на Рея, вышла из часовни.

Она направилась к дому привратника у входа в колледж, где остановилась, поджидая Рива. Эннис была несколько удивлена, увидев картину в дипломате режиссера. «Наверное, так нужно по ходу представления, – подумала она. – Может быть, Рей в последнюю минуту решил изменить сценарий? «

– Привет, опасная женщина, – вдруг услышала она приятный голос.

Эннис вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Идиот! – прошипела она. – Никогда не подкрадывайся ко мне. Я могла бы вытащить кинжал из рукава и заколоть тебя.

– Ты? Заколоть меня? Да ты бы промахнулась, нескладеха ты этакая. Думаешь, я не заметил, как ты сбила с ног нашего уважаемого режиссера?

Эннис засмеялась.

– Знаю. Это было ужасно? Спасибо, что помог отвлечь внимание зрителей от этого происшествия. Думаешь, они что-нибудь заметили?

– Думаю, что мужчины были слишком увлечены тобой, твоими пылающими щечками и сияющими глазками, чтобы заметить что-нибудь еще, – насмешливо протянул Рив. – Ну а что сказал Рей? Как следует отругал тебя или похвалил нас за впечатляющую импровизацию?

До обеда у них оставался целый час. И они отправились в сад для преподавателей, который теперь считали своим.

– На самом деле он вообще ничего не сказал, – задумчиво пробормотала Эннис. – Он только посмотрел на меня, но с таким ужасом, как будто привидение увидел.

В саду актеры уселись на нагретую солнцем траву в тени серебристой березы.

– Интересно, что его так напугало? – спросил Рив, откидываясь назад и опираясь на локти.

Он закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и покоем. Эннис, ласково улыбаясь, посмотрела на него.

– Понятия не имею. Но когда дипломат упал и раскрылся, я успела заметить в нем свернутую в рулон картину. Довольно странно, тебе не кажется?

Рив открыл глаза и взглянул на девушку. Потом нахмурился. Внезапно ему вспомнилось, как еще в Лондоне они с Эннис пришли на репетицию и услышали спор Рея с неизвестным мужчиной. Сейчас, как и тогда, актера охватило какое-то неясное чувство тревоги. Ощущение, что происходит нечто странное. А тут еще этот случай. Чем больше Рив думал об этом, тем меньше все это ему нравилось.

– Знаешь, – задумчиво сказал он, – тот портрет, который администрация колледжа любезно согласилась на время снять со стены, действительно ценная вещь. Ты же слышала, что сказала тогда студентка-художница?

Эннис нахмурилась. Ей меньше всего на свете хотелось сейчас говорить о каких-то хорошеньких девушках-художницах.

– Помню, – равнодушно ответила она, пожимая плечами. – Но что ты хочешь этим сказать? Почему картина оказалась в дипломате Рея? – Она засмеялась. – Тебе не кажется, что фантазия завела тебя слишком далеко?

– Наверное, ты права, – согласился Рив. – И все-таки, Эннис, мне все это не нравится, – задумчиво проговорил он. – Что-то тут не так.

– Не так?.. – тихо повторила Эннис, ласково поглаживая его бедро.

Рив с трудом глотнул.

– Ах ты, лиса, – хрипло произнес он. – Не отвлекайся от дела. Изнасиловать меня ты сможешь и позже.

– Обещания, обещания, – ухмыляясь, пробормотала Эннис.

И следующие полчаса никто из них и не вспомнил о картине в дипломате Рея.


В это время Рей стучал в дверь комнаты Карла Стразерса. Дверь открыли сразу.

– Она у вас с собой? – требовательно спросил Стразерс, едва Рей переступил через порог.

– Да, – отрывисто сказал Рей, кладя дипломат на постель и открывая его. Он достал рулон и расправил полотно на кровати. На лице Стразерса при виде картины появилось выражение восторга, но у Рея это почему-то вызвало только чувство отвращения. Может быть, потому, что к восторгу примешивалась откровенная алчность.

– Великолепно, – выдохнул Стразерс, ласково поглаживая полотно, как любимую кошку. – Просто великолепно!

– Рад, что вам нравится, – фыркнул Рей. – Но если вы хотите ее получить сейчас, то платите деньги. Наличными, как мы и договаривались.

Карл выпрямился. Его худое лицо вытянулось, темные глаза смотрели с жадностью и злобой, узкие губы недовольно кривились.

– Вы же знаете, что я не ношу с собой таких денег. Рей кивнул и свернул картину в рулон. Он и не ожидал ничего другого.

– Значит, встретимся в Лондоне, как условились.

– Да, – сказал Карл. – Все сложилось удачно?

– Все складывалось удачно, – сердито буркнул Рей. Карл Стразерс насторожился.

– Что вы хотите этим сказать? – резким, как удар хлыста, голосом спросил он. – Картина ведь у нас?

– Да, она у нас, – равнодушно сказал Рей. – Но вы сделали глупость, настояв на том, чтобы я принес картину сюда и показал вам. И эта глупость может нам дорого обойтись. В часовне у меня из рук выбили дипломат. Он упал и открылся, – поспешил добавить Рей. – И рулон заметили.

– Кто? – взвился Стразерс. – Кто его увидел?

Сначала Рей не собирался называть имя. Но коллекционер смотрел на него таким злобным взглядом, что он не выдержал.

– Эннис Уиттингтон. Хорошенькая актриса с темными волосами и красивыми глазами. Она видела. Но я уверен, что девушка уже забыла об этом, – с надеждой в голосе произнес Рей.

Карл Стразерс ничего на это не ответил, и Рей, прижав дипломат к груди, постарался поскорее убраться из комнаты. Не в его характере было испытывать угрызения совести от того, что он выдал Эннис. Но по пути в «Рали», где он собирался надежно спрятать картину, он вспомнил злое лицо Карла, и его охватило волнение. Он очень волновался. Хоть бы Стразерс не совершил никакой глупости!

У себя в номере Рей сел, тупо уставившись в стену. Потом леред его мысленным взором возникло видение: картина Хогарта. Такая совершенная. Такая необыкновенная. Она должна принадлежать ему, и ничто не сможет помешать этому. Абсолютно ничто! И никто!

Глава 22

Фредерика на большой скорости ехала от колледжа Беды Достопочтенного к дому Лоркана. Лицо у нее было злое и бледное. Она остановилась возле шикарной белой виллы. Двое полицейских, которые следовали за ней в светло-серой машине, припарковались у обочины на приличном расстоянии от ее машины. Они видели, как девушка решительным шагом направилась к входу в дом. Она резко нажала на кнопку звонка и не отпускала ее, нетерпеливо ожидая, когда ей откроют дверь.