Рив внимательно наблюдал за Эннис и думал о своем: будет ли она разочарована, если все три ночи он не помешает ей спокойно спать. Ему самому было бы невыносимо лежать одному в постели, зная, что Эннис спит в соседней комнате. Но как-нибудь он это переживет.

Рив решил дождаться, пока девушка сама сделает первый шаг, даже если ему придется умереть. А судя по тому, как его до боли во всем теле волнует ее близость, так оно и будет!

– Здание перед нами – Уэбстер, – объяснил Барри. – Каждое из зданий колледжа носит имя какого-нибудь известного деятеля.

– Интересно, – пробормотал Рив.

Эннис метнула на него сердитый взгляд. Противный! Она уже три дня живет в его доме. Почему он не приходит к ней ночью? Может, она недостаточно хороша для него? Недостаточно знаменита? Не может помочь в карьере? Возможно, актрисы, вынужденные сами пробиваться в жизни, не в его вкусе?..

Эннис быстро отвернулась, но Рив успел заметить боль в ее глазах. Сердце его дрогнуло. «Проклятие, что случилось на этот раз?»

– А в этом здании находится большой обеденный зал. Мы его называем просто зал.

Актеры с интересом посмотрели на новое здание колледжа.

– Самые лучшие сцены у нас будут происходить именно здесь, – сказала Джулия. – Можно нам туда заглянуть?

Зал был так великолепен, что у всех дыхание перехватило. Актеры почувствовали себя в настоящем театре. Они увидели длинные столы, ряды высоких окон, портреты прежних ректоров и высокий стол на небольшом возвышении с резным, обитым бархатом креслом для ректора. За этим столом обедают также профессора и члены совета колледжа.

– Я так и вижу их, разодетых в пышные шелка времен королевы Елизаветы Первой, – заметил Джон.

– Вот хорошая картина, – пробормотал Рив, подходя к большому портрету в золотой раме, висящему в простенке между высокими окнами. – Кто это? – спросил он, указывая на внушительного вида мужчину в парике.

– Это ректор Альфред Гор. Портрет работы Уильяма Хогарта, – сообщил Барри.

– Сцены убийства хорошо будут тут смотреться, – сказала Эннис, и все согласились с ней. Действительно, это будет высокий класс.

– А где находится студенческий клуб? – спросил Рив, вспомнив, что некоторые сцены они будут играть там.

– Это в Уэбстере. Отсюда мы можем выйти в сад, – сообщил им Барри.

Газоны, за которыми тщательно ухаживали на протяжении нескольких веков, мягким ковром расстилались у них под ногами. Пруд с зеркальными карпами соседствовал с площадкой для крикета.

Это место было пропитано духом академизма. Оно дремало, утомленное многовековыми знаниями, полное очарования старины и красоты.

– Я могла бы остаться здесь навсегда, – тихо проговорила Эннис. – Нет, наверное, все-таки не смогла бы. Через неделю я уже кидалась бы на стены. Слишком уж тут тихо.

– Да, но для мистерии это великолепный фон, – заметила Джулия, вспоминая сцены, в которых она участвовала.

– Что-то тут мало студентов, – заметил Джон, когда все направились к библиотеке.

– Многие уже закончили занятия, – поведал им Барри. – Остались только те, кому еще предстоит сдавать экзамены.

В это время большая стеклянная дверь библиотеки распахнулась, и рыжеволосая красивая девушка спустилась по ступенькам лестницы.

– Привет, Фредерика, – окликнул ее Барри.

Девушка остановилась, оглядываясь. Блеснули ее огромные темные глаза. Она узнала студента-физика, соседа по общежитию, и улыбнулась ему:

– Привет, Барри. Как сдал экзамены?

– Отвратительно, – мрачно сказал Барри. – А ты почему все еще здесь?

Фредерика усмехнулась:

– Я уговаривала администратора разрешить мне пожить в моей комнате еще некоторое время.

Она с любопытством посмотрела на людей, окружавших Барри. Он представил их:

– Это актеры, которые будут участвовать в мистерии для делегатов конференции. А теперь я представлю тебя, – продолжил он. – Это Фредерика, она изучает изящные искусства. Фредерика, ты знаешь что-нибудь о таком художнике… э…

– Уильям Хогарт, – подсказал ему Рив.

Эннис улыбнулась, заметив, что красивая девушка с каштановыми волосами бросила любопытный взгляд на Рива.

– Хогарт – один из величайших художников, – сказала она, удивленная тем, что они не знают об этом. – Его картина «Дети Грэма» находится в галерее Тейт в Лондоне. А в чем дело?

– Одна из его картин висит в большом зале, – сказал Барри.

– Знаю. Он писал портрет Альфреда Гора.

– Который был… – подсказал ей Рив и улыбнулся, заметив, что Эннис взглянула на него как на предателя.

Черт возьми, почему он заигрывает со всеми женщинами, но не с ней?

Фредерика улыбнулась в ответ, но не проявила особого внимания к актеру, красивому, как лорд Байрон. Эннис уловила это. Ее успокоило и в то же время заинтриговало поведение девушки. Если уж Рив не произвел на нее впечатления, то каким же красавцем должен быть ее друг!

– Альфред Гор сначала был работорговцем, а потом стал аболиционистом – боролся за отмену рабства в английских колониях. Назначение его ректором вызвало большой шум, поэтому его портрет так известен. Он один из лучших здесь у нас.

Рив присвистнул.

– Странно, что он висит просто так на стене.

Фредерика удивленно посмотрела на него. Она никогда не думала о безопасности картин в колледже. У нее и в мыслях не было, что кто-нибудь может попытаться их похитить.

– Ну, теперь все ясно, – сказал Барри. – Спасибо, Фредерика.

Девушка улыбнулась, попрощалась со всеми и направилась к арке Бекета. Ей нужно было идти в свою мастерскую.

Она гадала, ждет ли ее Лоркан в школе Рескина.

С того чудесного, волшебного дня Фредерика не видела его. Она уже начала беспокоиться. В тот день Лоркан проводил ее до дома, и они распрощались на глазах у родителей. Ей страстно хотелось поцеловать его на прощание, но она не могла этого сделать. До сих пор Фредерика сожалела о том, что была вынуждена просто смотреть, как Лоркан садится в машину и уезжает. «Почему он не приходит?» Ведь Лоркан мог «случайно» столкнуться с ней в школе Рескина. Нахмурившись, Фредерика шла к центру города и вспоминала тот счастливый день. Может быть, она что-нибудь сделала не так? Что-нибудь, что оттолкнуло Лоркана? Тогда, одевшись, они молча пошли к «Дому радуги». Никто из них не знал, что сказать. Оба были под впечатлением только что пережитого. Теперь, когда они не виделись уже несколько дней, Фредерика заволновалась.

Что, если для него это было всего лишь приятное времяпрепровождение? Что, если ее невинность отвратила его? Или испугала?

Она шла к центру города и пыталась убедить себя, что все в порядке. Но почему-то ей это плохо удавалось.

Барри проводил экскурсантов до домика привратника и попрощался с ними. Актеры отправились в бар и принялись обсуждать, что они увидели на экскурсии и как это можно использовать в мистерии. Потом группа разделилась. Теперь все уже считали, что Эннис и Рив – «одна команда». Никто не винил Эннис за то, что она покинула дом миссис Клеменс, когда ей представилась такая возможность, да и сама актриса не видела в этом ничего необычного.

Эннис допила свой кофе и, откинувшись на спинку стула, посмотрела через стол на Рива.

– Ты флиртовал сегодня утром с этой студенткой-художницей? – сердито спросила она.

– Нет, и не думал.

– Флиртовал. Только она на это внимания не обратила.

– Да, это я заметил.

– И это задело твои чувства, правда?

– Не чувства, а мое самолюбие.

– Ты привык, что женщины слетаются к тебе, как мухи на мед? – ласково спросила Эннис.

– Да, и большинство из них по два раза на дню, – пошутил Рив.

– На этот раз ты оплошал.

– Хм. Наверное, старею.

– Ха! – громко фыркнула Эннис. Рив ухмыльнулся:

– Наконец-то. А то я подумал, куда же делся твой яд?

Эннис пробормотала какое-то ругательство, встала и вышла из бара. Рив хотел догнать ее, но она быстро скрылась в толпе. Проклиная все на свете, Рив вскочил в автобус, идущий до Мармеладной дорожки. Он вошел в дом, быстро сбросил одежду и пошел в ванную комнату, чтобы принять горячую ванну. Рив начал уставать от Эннис, от ее внезапной смены настроения, от ее подозрительности и ревности. Начал уставать от ее постоянного присутствия. Как сказала бы Эннис: «Ха!» Рив вытянулся в воде с душистой пеной. На губах его заиграла улыбка. Она сдастся. Рано или поздно.

Эннис пришла домой через полчаса. Она направилась в душ, собираясь вымыть голову. После душа Эннис сидела в халате у туалетного столика и укладывала волосы в локоны феном. Она гадала, когда здесь открываются ночные клубы, потому что твердо решила сегодня развлечься, а там будь что будет, только подальше от Рива Моргана с его улыбкой, которая приводит ее в ярость.


Эннис застыла на месте, услышав шум в соседней комнате. Она думала, что Рив все еще в городе, болтает с хорошенькой студенткой. Кто же там, воры? Девушка на цыпочках подкралась к двери в соседнюю комнату и распахнула ее.

Рив лежал в ванне, над водой поднимался пар. В эту секунду Эннис призналась себе, что она и не ожидала встретить здесь воров, просто ей нужен был повод, чтобы войти в его комнату. Повод, чтобы вторгнуться на его территорию, находиться здесь, одетой лишь в легкий халат и наблюдать за ним, вообще ни во что не одетым.

Рив, услышав легкий шум, поднял голову, и его темно-синие глаза широко раскрылись от изумления. Он увидел ее блестящие иссиня-черные волосы на белом халате. Глаза Эннис светились хищным блеском, как у тигрицы, обнаружившей добычу.

– Эннис, – мягко сказал он, разводя руками пену в ванне и приглашая ее в воду. – Хочешь присоединиться ко мне?

Она приветливо улыбнулась и сбросила халат. Он мягко скользнул к ее ногам. Эннис испытала необыкновенное наслаждение, увидев, как лицо Рива покрылось густым румянцем.

Молодая женщина была похожа на богиню. Она стояла перед ним, слегка выдвинув вперед одну ногу. Кожа у нее была белая и гладкая, как алебастр, и резко контрастировала с распущенными волосами цвета воронова крыла и таинственным треугольником темных пушистых волос там, где смыкаются бедра. Высокая грудь, очень тонкая талия и крутая линия бедер делали ее фигуру похожей на песочные часы. Эннис позволила Риву еще несколько мгновений полюбоваться собой, потом улыбнулась.