– Я уверена, что в музее Ашмола подделок нет, – с трудом проговорила она.

Сейчас у Лоркана не осталось никакого сомнения в том, что Фредерика смущена. Проклятие, он был прав. Что бы там ни разнюхал Брейн, побывав в Оксфорде, Фредерика была в этом замешана по самую шею, такую очаровательную и длинную, как у лебедя. Ему хотелось протянуть руки через стол, схватить ее и потрясти, чтобы выбить глупые мысли из этой милой головки. Но он сдержал себя.

– Ну, расскажите мне… э… о своих путешествиях, – поспешно сказала Фредерика.

– Ты изучаешь изящные искусства, а стараешься перевести разговор с искусства на другие темы, – не удержался Лоркан от язвительного замечания.

Фредерика слабо улыбнулась:

– Мне надоело постоянно говорить только на профессиональные темы.

Ее спасло появление официанта с их первыми блюдами, а Лоркан решил проявить все свое обаяние. Он рассказывал ей о Флоренции и Венеции, говорил о жемчужинах картинных галерей Италии и ежегодном приеме, который устраивает королева в саду Букингемского дворца. На этот прием, который проводится в июне, приглашаются все официальные лица, представители деловых кругов, члены дипломатического корпуса. Он рассмешил Фредерику, рассказав пикантную историю, в которую попал испанский посол из-за одной хористки. К тому времени, когда было подано горячее, Фредерика уже улыбалась, расслабилась и начала наконец наслаждаться вечером.

Лоркан решил, что теперь ему пора идти в наступление. Настало время прямо спросить Фредерику, почему она очищала картину таким несовременным способом. Лоркан был уверен, что девушка не сможет придумать отговорку, ее лицо побледнеет и ее необыкновенные глаза наполнятся страхом. Но в этот прекрасный вечер ему хотелось, чтобы она вообще не была замешана в чем-нибудь криминальном. И чтобы инспектор Ричард Брейн не впутывал его в это дело, а обратился к кому-нибудь другому со своей маленькой оксфордской проблемой.

Лоркан долго смотрел на Фредерику в мерцающем свете свечей, потом слегка кивнул.

Фредерика почувствовала, что сейчас он принял какое-то очень важное решение. Когда дело касалось Лоркана, ее чувства обострялись. Она как будто читала его мысли. Это испугало и обрадовало девушку.

– Ты ничего больше не хочешь? – спросил Лоркан, так нежно поглаживая свой бокал, что Фредерика почувствовала ревность.

– Нет, – ответила она.

– Я хотел бы купить некоторые из твоих картин, – неожиданно сказал Лоркан. – «Сбор урожая», например. Ты не возражаешь? – мягко спросил он.

У Фредерики дыхание перехватило. Возражает ли она? Быть выставленной в галерее Грина значит сразу стать знаменитой! Лицо ее засветилось.

Лоркан с восхищением смотрел на девушку. Ее глаза сияли, а эти милые смешные веснушки у нее на носу, казалось, просили, чтобы их поцеловали одну за другой…

– Ах, Лоркан, вы действительно думаете… Неужели мои картины вам нравятся?

Лоркан оставил веснушки в покое и переключил внимание на художника, сидевшего перед ним.

– Да, – просто сказал он. – Твои картины интересны и написаны хорошо. Тебе нужно оставаться верной себе и своей манере. И конечно, – непринужденно добавил он, – следует держаться подальше от неприятностей. Для художника больше, чем для кого-либо другого, важна достойная репутация.

Тут совсем некстати появилась тележка с десертом. Лоркан взял сырный десерт, а Фредерика, внезапно поддавшись веселому настроению, заказала гораздо более плотное блюдо – богатые калориями малиновые меренги.

Когда они снова остались одни, Лоркан наклонился к Фредерике и сказал:

– Знаешь, в отличие от многих молодых художников тебя ждет блестящее будущее. Уверен, что не только я захочу приобрести твои работы.

Счастливая Фредерика кивнула:

– Спасибо.

Лоркан вздохнул. Поняла ли она его намек? Он надеялся, что поняла. Если Ричард арестует Фредерику, он не сможет помочь этой безрассудной девушке. И это будет ее концом.

Последние лучи солнца исчезли за портом Мидоу, а Лоркан и Фредерика все сидели за кофе, говорили о ее картинах, о ее будущем.

Лоркан медленно вел машину к центру города, но остановился еще до того, как они подъехали к колледжу Беды Достопочтенного. Он повернулся и увидел, что в ее счастливых глазах внезапно появилась настороженность. Его опять поразило, насколько она неопытна. Как невинна. Это заставило его почувствовать себя настоящим злодеем. А еще человеком, нечаянно натолкнувшимся на спрятанное сокровище.

– Я подумал, что мы можем прогуляться пешком до колледжа, – мягко сказал он. – Если, конечно, ты не возражаешь против прогулки под луной.

Фредерика глубоко вздохнула. Возражает! Была полная луна, они шли по тротуару, обсаженному вишневыми деревьями. Часы колледжа Св. Антония пробили десять. Подсвеченные башни, зубчатые крепостные стены и легендарные «грезящие шпили» Оксфорда мерцали в вечерней духоте. Какой-то глупый дрозд, введенный в заблуждение искусственным светом, сладко пел в ветвях у них над головами.

Лоркан взял девушку за руку, и ее сердце подпрыгнуло. Фредерика не чувствовала под собой ног, когда они шли к колледжу Беды Достопочтенного. Они шли рядом, но говорили мало. Наконец они подошли к главному входу в общежитие, и Лоркан заметил, что Фредерика насторожилась.

– Ну… – Она повернулась к нему, явно не желая приглашать его войти. – Я… не хотите ли…

Лоркан прижал палец к ее губам.

– Я не собираюсь заходить к тебе, – тихо сказал он. – Фредерика, подумай над тем, что я тебе сказал сегодня. У тебя большое будущее, если ты сама не навредишь себе.

Фредерика насторожилась, услышав в его голосе настойчивое предостережение. Что? Как? А потом его голова склонилась к ней. У нее было одно короткое мгновение подумать: «Он собирается поцеловать меня!» И вот он уже целует ее. Она покачнулась, когда его губы коснулись ее губ – теплые, твердые, нежные и… такие прекрасные. Лоркан обнял ее за талию. Прижал к себе. Остатки благоразумия призывали его остановиться, оттолкнуть ее, но было уже слишком поздно. Он чувствовал, как ее губы раскрываются, уступая его губам. Услышал ее нежный, похожий на вздох стон удовольствия и свой стон в ответ.

Фредерика почувствовала, как ослабели ее ноги, она боялась упасть и была счастлива, что Лоркан крепко прижал ее к себе. Голова у нее кружилась. Смешались их дыхания, их запахи, их чувства. Они стали единым существом. Фредерика ощутила его руки на своей спине. Ее глаза закрылись.

А потом Лоркан стал отодвигаться от нее, медленно-медленно. Их губы расставались с тихим вздохом сожаления.

Лоркан шумно вздохнул и отступил назад. Он чувствовал головокружение. Был потрясен. Он увидел, как Фредерика открыла глаза – эти бархатные, темные, как ночь, глаза.

Это сумасшествие. Все было сумасшествием. Ему нельзя было влюбляться. Не сейчас! Не в эту женщину!

– Фредерика, – мягко сказал он. – Спокойной ночи!

«И прощай», – добавил он про себя, ощущая такую боль, какой не испытывал никогда прежде. Потому что в этот миг был твердо уверен, что больше не увидится с ней. Просто не отважится увидеть ее снова.

Глава 9

Рив выскочил из автобуса и направился на репетицию, не обращая внимания на восхищенные взгляды женщин. Он был в светло-синих шортах и свободной шелковой рубашке с короткими рукавами. На его загорелых руках и ногах играли мускулы.

Рив вспомнил неприятный разговор по телефону с Гейл Эверс, и лицо его омрачилось. Гейл не сказала ничего определенного относительно его шансов получить роль в «мыльной опере», но пожелала ему удачи и неожиданно пригласила на церемонию вручения премий за лучшие кино– и телевизионные фильмы, которая должна состояться в конце этой недели. Рив с радостью принял приглашение, но теперь его волновало, как отнесется к этой новости некая молодая особа. Да Бог с ней! Ради нее – очаровательной мисс Уиттинггон – он не собирается отказываться от такого приглашения. Ему необходимо продвинуться любым способом – честным или нечестным.

Но, подойдя к дому и увидев Эннис, поднимающуюся по лестнице к входной двери, Рив помчался за ней как хищник, преследующий свою добычу. Тут уж проходящие женщины просто рты разинули от изумления!

– Эй, Эннис. Подожди!

Эннис, которая как раз открывала входную дверь, вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Был час пик. На улице полно людей, возвращавшихся с работы, но высокий загорелый Рив выделялся в толпе, и Эннис без труда заметила его. Девушка смотрела, как Рив бежит к ней – короткие шорты обтягивают его ягодицы, темные кудрявые волосы красиво развеваются, – и почувствовала, как ее охватывает желание.

После развода у нее еще не было мужчины. Совсем не было. Единственное существо мужского пола, которое уже почти год видела ее постель, был Флетчер, любимый с детства игрушечный медведь. Сейчас внезапно ее гормоны напомнили ей, чего она себя лишает. Огромным усилием воли Эннис прогнала это естественное желание. Когда Рив подбежал, на лице ее уже играла, как она считала, равнодушная улыбка.

Риву эта улыбка показалась больше похожей на оскал голодной волчицы, готовой броситься на него. Но он уже начал привыкать к ее нападкам.

– Думал, что не догоню тебя, – сказал Рив. прислонясь к стене и глядя на Эннис сияющими глазами.

– Ты бежал всю дорогу, чтобы сказать мне это? – спросила Эннис, насмешливо подняв одну бровь. – И в такую жару.

Было невыносимо стоять так близко от него, видеть струйки пота на его лбу и бороться с желанием слизнуть их. Все это только разжигало ее страсть.

Рив открыл было рот, чтобы достойно парировать удар, но понял, что лучше этого не делать. Поэтому он только улыбнулся и покачал головой.

– Эннис, Эннис, Эннис, – укоризненно сказал он. – Что я должен сделать, чтобы ты не сердилась на меня? Встать на колени и просить прощения?

Эннис представила себе, как Рив стоит на коленях, глядя на нее темно-синими глазами, его губы совсем близко от ее пупка… Она поморгала, прогоняя это видение.