– Но ведь ничего страшного на самом-то деле не произошло, согласись! – резонно заметил Билли. – Ну и что из того, что Мэтью сбежал из школы? Если бы моя мама убивалась всякий раз, когда я удирал с занятий, она бы давно стала седой.

Представив себе седую Мейвис Ломэкс, Дейзи улыбнулась: да она скорее умрет, чем появится на людях в таком виде!

– В вашей семье иные порядки, – возразила Дейзи. И это было еще мягко сказано. У Эммерсонов был налажен быт, там не допускались ни крики, ни грубости, всегда было весело и уютно, гостей непременно угощали чаем, относились ко всем добросердечно. В доме Билли гостям тоже были рады, но порядком там не пахло, а смех нередко сменялся криком и скандалом. Попав туда, Дейзи вскоре начинала чувствовать, что у нее от шума голова идет кругом. – Видишь ли, Билли, школа, в которой учится Мэтью, отличается от местной, до которой рукой подать. Сомерсет находится довольно далеко от площади Магнолий, а Мэтью исчез уже сутки тому назад. Мама и папа себе места не находят.

Билли сделал сочувственное лицо, хотя все равно не понимал, зачем убиваться по пустякам.

– Может быть, он просто-напросто убежал с каким-нибудь приятелем, чтобы развлечься, – предположил он. Сам-то Билли уж точно смылся бы из опостылевших стен и повеселился бы на славу, будь у него столько денег, как у Мэтью. Интересно, какую сумму унаследовал парень, когда скончался его прадед? Наверняка целое состояние. Его прадед, владелец строительной компании, был до неприличия богат. А поскольку сына его убили в Первую, а внука – во Вторую мировую войну, все досталось его правнуку.

Однако наследство не повлияло на жизнь семьи Эммерсонов. Возможно, потому, что его получил Мэтью, а не его мать или отчим. Конечно, образование дорого стоит, но других значительных расходов они себе не позволяли. Видимо, капитал контролируют третьи лица – стряпчий, попечитель, престарелая тетушка, живущая в Сомерсете, или вторая тетушка – из Лондона. Все очень запутанно. От размышлений Билли отвлек голос Дейзи:

– Мэтью не стал бы убегать ради того, чтобы развлечься. Ведь он знает, что мама и папа начнут волноваться.

Тревога, звучавшая в ее голосе, передалась Билли. У него стало тяжело на сердце. Он взял девушку за руку и сказал:

– Пошли, я провожу тебя до дома. Может, уже есть какие-то новости.

Она благодарно пожала ему руку, и сердце его затрепетало.

Эта грациозная, изящная девушка с кремовой кожей и блестящими иссиня-черными волосами сводила Билли с ума. Она всегда была безупречно одета, причесана, обувь ее сверкала, одежда – без единого пятнышка и тщательно выглажена. От нее веяло чистотой и свежестью, и это так пленило Билли, что он еще в ранней юности, будучи первым уличным хулиганом, решил покорить ее сердце. Он терпеливо ждал многие годы, когда Дейзи подрастет, и наконец дождался. Теперь ей исполнилось пятнадцать, и он всерьез вознамерился перевести их дружеские отношения в иное, более глубокое русло.

Правда, сделать это было весьма не просто: такая девушка требовала особого обхождения. Дейзи не относилась к тому типу девчонок, которых можно было завести за сарай и поцеловать, а если повезет, то и позволить себе нечто большее. Билли и не стремился к этому. В отношении Дейзи у него были другие, серьезные намерения, определить которые он не осмеливался даже в мыслях.

Войдя в палисадник Эммерсонов, они увидели, что входная дверь распахнута настежь, а на крыльце сидит, подперев кулаками подбородок, печальный Лука, одиннадцатилетний брат Дейзи.

– Ничего нового я вам не сообщу, – совсем как взрослый, изрек он, когда они поднялись на крыльцо. – Сейчас здесь мистер Джайлс, он уговаривает папу не ездить в Сомерсет на поиски Мэтью. Он говорит, что его все равно там нет, скорее всего он сейчас направляется в Лондон.

Лука был симпатичным парнишкой, с гладкой кожей кофейного цвета, густыми курчавыми волосами и золотисто-карими, как у отца, глазами. Скулы и рот, однако, были материнскими, что делало его особенно привлекательным для девчонок.

Билли и Дейзи присели на корточки рядом с Лукой, продолжавшим рассуждать:

– Не понимаю, почему Мэтью так поступил. Ему ведь нравится учиться, и он всегда вел себя примерно, не шалил. Преподаватели никогда на него не жаловались.

– Может, к ним прислали нового учителя, с которым Мэтью не поладил? – предположил Билли. – Вот он и убежал, не вынеся придирок.

Лука промолчал: у него самого конфликтов с учителями не было, хотя учиться он не любил. Билли, конечно, хотелось выразить свое сочувствие, но откуда ему было знать Мэтью так, как его знали они с сестрой! Даже если бы учитель и разозлил его, он бы все равно терпел все нападки. Чтобы он убежал, должно было случиться что-то ужасное. В этом мог разобраться только отец. Пусть он и темнокожий, и обыкновенный лодочник на Темзе, он не испугается заносчивых учителей из школы для богатых, в которой учится Мэтью.

Из коридора послышались чьи-то тяжелые шаги. Лука обернулся, думая, что это викарий, но увидел отца.

– Я слышал голос Билли, – сказал Леон. Билли вскочил. – Как дела, Билли? Все нормально?

Билли занимался скупкой и перепродажей металлолома, деньги ему ссудил Джек Робсон.

– Да, дела идут отлично! – ответил юноша, не покривив душой. – Я договорился с муниципалитетом о покупке труб из старых и недостроенных строений. Их будут сносить на следующей неделе.

Дейзи встала и взяла отца под руку. Сегодня он выглядел усталым и расстроенным, на висках поблескивала седина. Дейзи была опечалена и удивлена: отцу было только тридцать девять, разве в этом возрасте седеют? Неужели он так сильно перенервничал из-за исчезновения Мэтью?

– Рад за тебя, – сказал Леон. – Сделай милость, зайди в клуб «Эмбасси» и передай Джеку, что Мэтью убежал из школы. Он поймет, почему я не пришел взглянуть на тренировку их нового боксера.

– Да, я непременно туда забегу, – пообещал Билли, косясь через его плечо на викария, выходящего из гостиной. Мистер Джайлс был ему симпатичен, но выслушивать его нравоучения вовсе не хотелось. – Ну, я, пожалуй, пойду. До свидания, – простился он и поспешно ушел.

Вскоре на крыльцо вышел Боб Джайлс.

– Билли убежал? – спросил он. – Какая жалость! Я давно собирался поговорить с ним. Из него мог бы выйти прекрасный вожак бойскаутов, ему нужно только взяться за ум.

Дейзи сжала руку отца, чтобы не прыснуть со смеху: ей трудно было представить Билли, в недавнем прошлом – сорванца и хулигана, вожаком бойскаутов.

– Я попросил полицейских звонить мне в любое время дня и ночи, если поступят новости о Мэтью, – продолжал викарий. – Я тотчас же дам вам знать.

На площади Магнолий телефонный аппарат был только у него и Джека Робсона, другие ее обитатели не могли позволить себе такую роскошь. Так что роль курьера викарию была привычна, и он с удовольствием ее исполнял.

Когда Боб Джайлс ушел, Леон обнял Луку за плечи. А вдруг Мэтью не только убежал из школы, но и попал в какую-то переделку и теперь лежит где-нибудь беспомощный, раненый, истекающий кровью? У мальчика екнуло сердце: а вдруг Мэтью убит?

Билли, остановившийся в этот момент в пятидесяти шагах от дома Эммерсонов, на углу площади и улицы Магнолия-Хилл, заметил группу крепких парней в темных дорогих костюмах, стоящих возле большого черного автомобиля напротив паба «Лебедь». У него участился пульс: он узнал и машину, и людей – это были бандиты из южного Лондона, известные своей жестокостью и алчностью. Они занимались вымогательством и теперь наверняка нацелились на боксерский клуб. Над Джеком Робсоном и всеми, кто вместе с ним работал, нависла нешуточная опасность.

Глава 3

Засунув руки в карманы брюк и насвистывая веселенькую мелодию, Билли с подчеркнуто безразличным видом прошел мимо бандитов в паб с черного хода. Оттуда в гимнастический зал вела скрипучая деревянная лестница в два пролета. Билли бегом взлетел по ступенькам наверх и очутился перед входом в спортзал. Со стен на него смотрели с разноцветных плакатов знаменитые боксеры – Роки Марсиано, Джо Луис, Фредди Миллс, Рандолф Терпин. Рядом красовались лозунги: «Повесил голову – поднимай руки», «Замешкался – пропустил удар», «Лениться – значит ржаветь».

Билли ворвался в переполненный зал и огляделся: в этот вечер там яблоку было негде упасть, собрались не только местные подростки, но и ребята из соседних районов. Он заметил свою мать в ярко-красном свитере, бабушку, чьи пепельно-серые волосы были завиты в толстые, как сосиски, кольца, деда в рубахе без воротника и в подтяжках, между которыми выпирал живот, Хетти и Дэниела Коллинз – родителей Дэнни Коллинза. Матушка его была, как обычно, одета в черное суконное пальто, застегнутое на все пуговицы до подбородка. Несмотря на духоту в зале и относительно теплую погоду, голову ее украшала черная соломенная шляпка с гроздью искусственных вишен на тулье.

Внимание собравшихся было приковано к новому боксеру. Он колотил кулаками по груше. Сила его ударов была такова, что, казалось, стукни он по стене – и все это обветшалое строение рухнет. В глаза бросались его высокий рост и завидная мускулатура. У Джека были все основания гордиться своим новым приобретением. Билли по опыту знал, что, поколотив хорошенько кулаками по груше и большому тяжелому мешку, боксер проведет бой с тенью, а потом – со спарринг-партнером.

– Где Джек? – спросил Билли у Чарли Робсона. – Он мне срочно нужен. Сюда вот-вот придут ребята из банды Арчи Дьюка.

– Зачем им понадобился Джек? – удивился Чарли.

Объяснять ему, что они станут вымогать с его сына деньги за мнимую защиту, юноша не стал, да и времени на это не оставалось: долго на улице бандиты не простоят.

– Куда же он запропастился? – повторил он.

– Пошел за новой грушей в подсобку, – ответил Чарли, нахмурившись. – Ты подозреваешь, что Арчи хочет взять Джека под свою «крышу»?