Лаура Кинсейл - Летняя луна

Когда он появился рядом, с прилипшими белыми шелковыми бриджами и с капельками воды, сверкавшими на волосах и груди, ей казалось, он похож на языческого бога. И все же ему пришлось отжать их одежду, как это делает обычная прачка. Собрав ее туфли и чулки, он связал все в один узел.

– Вот. Это понесешь ты, если не возражаешь.

Мерлин встала и приняла узел. И тут же Рансом подхватил ее на руки и понес в сторону дома. Босые ноги ее болтались в воздухе. Он поднялся на террасу, затем преодолел один лестничный пролет и оказался возле открытой стеклянной двери в темном крыле дома, выходившем окнами в сад. Он прошел через дверь, поставил Мерлин на ноги и поцеловал ее в лоб.

– Подожди здесь.

Мерлин послушно осталась на месте. Она слишком устала, чтобы хотя бы осмотреться и понять, что это за комната. Через несколько минут он вернулся с полотенцами. Она стояла не шевелясь, пока он вытирал ее волосы. Потом он снял мокрые бриджи. В лунном свете, падавшем из окна, Мерлин увидела его полностью обнаженным. Все его гладкое, будто отполированное тело состояло из хорошо очерченных мышц, напоминая работу греческого скульптора. Ощущая смутное любопытство, она протянула руку и, погладив его бедро, дотронулась до той части его тела, которая совсем недавно доставила ей столько наслаждения. Он начал возбуждаться, и она увлеченно наблюдала за ним, пока рука Рансома не легла на ее затылок.

– М-м-м… – Его легкое дыхание щекотало ей кожу. – Мерлин, пойдем в постель.

Она стояла, покачиваясь от усталости, и он снова взял ее на руки. Рансом пронес ее через дверь и положил на кровать, а затем сам опустился рядом, у нее за спиной. Простыни пахли сиренью. Он обхватил ее руками, уткнулся лицом в плечо и прижался так тесно, что горячее свидетельство его желания несильно, но отчетливо давило ей в спину. Однако он не торопился заниматься любовью.

– Завтра, – прошептал он в ответ на ее вопрос. – У нас достаточно времени. Все мои «завтра» теперь твои.

Он погладил ее, положив руку ей под грудь:

– Просто усни со мной, милая Чара.

Она попробовала от него отодвинуться. Объятие его стало крепче, удерживая ее, как узницу.

– Отдыхай, – нежно приказал он. – Лежи здесь и спи.

Она уставилась в темноту, обдумывая его приказание. Он может силой заставить ее подчиниться – для него это так просто. Вся власть в этом мире принадлежала ему: он был и сильнее ее, и хитрее, и безжалостнее. Как принц из какой-нибудь сказки, всех драконов он убьет сам, и ей ни одного не оставит. Она будет в полной безопасности. Но жизнь ее станет скучной и бесцельной.

Она сглотнула, чувствуя, что рука его расслабилась и грудная клетка, прижатая к ее спине, вздымается и опадает в спокойном ритме сна. Нащупав его пальцы, она сплела их со своими. На руку ей скатилась слеза. Потом еще одна. Первая – потому что ей нужна свобода. А вторая – из-за того, что она будет по нему скучать.

Она поцеловала его. В комнате было темно – высвобождаясь из объятий, она едва разглядела его лицо. Рансом почти проснулся и снова прижал ее к себе, бормоча что-то насчет утренней верховой прогулки.

– Есть идеи получше, – сонно взглянув на нее, прошептал он.

Она склонилась к нему и тихо сказала:

– Мне нужно встать. Я вернусь через минутку.

Он перевернулся на спину и с блаженной улыбкой потянулся, затем обнял ее за плечи, притянул вниз и медленно, горячо поцеловал. Мерлин не могла сопротивляться. Она прижалась к нему, поражаясь тому, какая сила исходила от его теплого сонного тела. Но когда он обхватил ее ноги своими и перекатился, оказавшись сверху, она шустро вывернулась и вскочила с кровати. Он с трудом приоткрыл глаза и вытянул руку в ту сторону, где она только что лежала.

– Только, пожалуйста, – со вздохом он притянул ее подушку и подоткнул себе под голову, – не уходи… – ресницы его плавно сомкнулись, – надолго.

– Хорошо, – шепнула она. – Не буду.

Она стояла возле кровати. Ей было трудно покинуть его. Тяжело и больно его обманывать. Прижав руки к груди, она наблюдала, как он спокойно лежит – счастливый, расслабленный, поверивший в ее ложь. Мерлин прекрасно знала, что если бы он не поверил, ей пришлось бы намного труднее.

В гардеробной она нашла одежду. Это были вещи Рансома: на спинке стула аккуратно висели бриджи из коричневой замши, а на раме возле камина – широкая рубашка. Мерлин потеребила губу, оглядывая его сюртук цвета ночной синевы, белый жилет и набор лезвий для бритья. Казалось, эти предметы застыли в ожидании, когда герцог окажет им честь до них дотронуться.

Поморщившись, она схватила рубашку и надела ее через голову. Бриджи доходили ей почти до лодыжек и болтались на талии, но она исправила это, подпоясавшись попавшейся под руку длинной белоснежной накрахмаленной полоской льняной ткани. С обувью было сложнее. Ей пришлось выбирать между сапогами, слишком огромными для нее, и кожаными гетрами до колен, которые можно было надеть поверх атласных туфель, что были на ней накануне. Застегнув гетры, она выпрямилась и бросила взгляд в зеркало. Каштановые волосы были спутаны, но чтобы привести себя в порядок, понадобилась бы уйма времени. В зыбком предутреннем свете она была похожа на цыганенка, вот-вот готового пуститься вскачь на украденной лошади.

Мерлин закусила губу и огляделась. За дверцей шкафа висел малиновый шелковый халат Рансома. Закутавшись в него, она вновь посмотрелась в зеркало. Широкие складки, доходившие до пола, придали ей чуть больше уверенности в себе, и она направилась к двери.

Вдруг в тишине позади нее послышалось тихое шуршание. Взявшись за дверную ручку, Мерлин замерла и оглянулась. На столе рядом с бритвенными принадлежностями лежала шляпная коробка. Крышка на ней шевельнулась и приподнялась, и наружу высунулась черная бусинка носа. Затем показались две лапки и маленькая знакомая мордочка.

– Ш-ш-ш… – Мерлин столкнула ежика обратно в коробку и взяла ее с собой, схватив за плетеную ручку. Чтобы халат не шуршал, она собрала подол и перекинула его через руку, а затем беззвучно выскользнула из комнаты.

Дойдя до Большого холла, она обнаружила, что огромные входные двери уже открыты. Лакей, увидев ее, отвел взгляд, но через мгновение снова взглянул на нее с удивлением. Мерлин кивнула ему и торопливо вышла. По лестнице взад-вперед расхаживал Шелби, помахивая хлыстом и бросая нетерпеливые взгляды во двор. Услышав шаги, он обернулся. Несколько секунд он хмуро разглядывал ее, а потом воскликнул:

– Боже мой, Мерлин, куда это ты собралась в такой экипировке? Ты похожа на казака.

– Я не нашла свою одежду. – Она хотела пройти мимо, но он схватил ее за руку.

– Куда ты?

– На верховую прогулку.

Он засмеялся, хотя вовсе не казался веселым.

– Правда? В халате и бриджах моего брата? – Склонив голову, он внимательнее оглядел ее. – И с его галстуком вместо пояса! Просто очаровательно!

Она завернулась в халат:

– Говорю же, я не смогла найти свою одежду.

– И, я полагаю, в этой коробке у тебя столь же элегантная шляпка? Возможно, для того, чтобы подчеркнуть красоту лошади?

– Нет, я…

Вдруг прозвучало радостное приветствие, заставившее их обоих обернуться.

– Ваша светлость! – Со стороны часовни неторопливой походкой приближался по террасе мистер Пилл. – Доброе утро, ваша светлость. Я как раз возвращаюсь после утренней службы. Сегодня я много молился за вас. Позвольте принести вам мои самые сердечные поздравления и наилучшие пожелания, которые я, к сожалению, не имел возможности выразить вчера лично.

Мерлин непонимающе смотрела на мистера Пилла, а тот снял шляпу и так низко поклонился, что чуть не коснулся лбом ступени у нее под ногами. В восточную арку прорвался первый солнечный луч, и на брусчатке появились длинные тени.

– Он обращается к тебе, герцогиня, – пояснил Шелби.

– Ах! – Мерлин закусила губу. Повесив коробку на запястье, она присела в легком реверансе, придерживая полы халата.

Мистер Пилл увидел ее бриджи и закашлялся. Секунду он постоял в замешательстве, а затем спросил:

– Позвольте спросить, куда вы изволите направляться в столь ранний час, ваша светлость?

– Да так… никуда… – ответила Мерлин.

– Не могу сказать почему, – ироничным тоном высказался Шелби, – но у меня сложилось впечатление, что герцогиня собирается покинуть своего супруга.

Мерлин нахмурилась.

– Прошу прощения, лорд Шелби. – Мистер Пилл с укором посмотрел на него. – Я полагаю, что эта шутка весьма неудачна и, несомненно, является признаком дурного тона.

– Ах, так? Вижу, вы превосходно разбираетесь в юморе, мистер Пилл. Но, к сожалению, я не шутил. – Шелби задумчиво посмотрел на Мерлин и ее коробку. – На самом деле, если ее светлость желает покинуть моего брата, что совершенно разумно, то лучше бы ей обратиться ко мне. Я нанял бы для нее дилижанс в ближайшей деревне, и ей не пришлось бы идти пешком и в халате.

– Эй, погодите! – мистер Пилл поднялся на одну ступеньку. – Вы не можете этого сделать!

– Не могу? Почему же?

– Она ведь теперь замужем за герцогом, – горячо выпалил мистер Пилл. В утренней тишине двора послышался звук лошадиных подков. – И она не может уехать без его разрешения.

Шелби пренебрежительно махнул хлыстом:

– Не будьте варваром, мистер Пилл. Она же не заключенная в тюрьме.

– Да нет же, как раз заключенная! – Мерлин увидела, как конюх подводит к лестнице пританцовывающего гнедого жеребца. – Можно мне одолжить твою лошадь?

Шелби округлил глаза:

– Нет, нельзя. Ты с ума сошла?

Он стал спускаться по лестнице. Мерлин поспешила за ним, собираясь от безысходности попросить конюха оседлать для нее пятнистого пони, на котором она училась ездить верхом. Хотя и сомнительно, чтобы он мог скакать так же быстро, как Центурион, лошадь Шелби. Мистер Пилл положил руку ей на локоть.