Ксения Беленкова - Летняя Love story

– Не надо, – а потом уже поняла, что наделала.

– Хорошо, – так же тихо ответил Паша и отстранился от меня.

Я достойна звания первой дуры «Розовых зорь». Да что там – страны, мира!

По дороге домой мы с Пашкой не произнесли ни слова.

Ближе к вечеру приехали родители. Папа гордо вынес из машины газонокосилку – только что бантиком ее не перевязал.

– Завтра все на покос! – объявил он и сел ужинать, одной рукой продолжая поглаживать свое приобретение.

Ночью папа опять храпел как заведенный, а я думала о Паше. Что, если он больше никогда не подойдет ко мне?

Родители сообщили, что взяли путевки в Турцию на 10 дней. Мы вылетаем 2 июля. Мне осталась последняя неделя на даче перед отъездом.

Мама предъявила мне подарок для Мишки Бурундукова – это оказался альбом «Шедевры мировой архитектуры».

– Бурундуковым нужно срочно развивать вкус и тягу к прекрасному. Это же уму непостижимо – в такой цвет покрасить дом! Пройти мимо страшно! – пресекая всяческие комментарии, заявила мама, вручая мне альбом.

Папа после завтрака отправился на покос. Грохот на нашем участке стоял такой, какой Бубенцовым и не снился. А мне осталась куча травы, подлежащая сбору, – нескучная ожидается неделька.

Мама взглянула на мои волосы и ужаснулась:

– Соня, немедленно мыть голову!

В такие минуты я начинаю скучать по Москве. Одно дело преспокойно встать под душ, другое – поливать голову из ковшика. Я стояла посреди участка согбенная, отклячив попу, с головой в шампуне, когда услышала голос Дениса:

– Сонька, пойдем играть в «День Нептуна»!

Мои глаза щипал стекающий со лба шампунь, поднять голову я боялась. Так и осталась стоять попой к калитке, за которой слонялся Денис. Ну никакого чувства такта у человека!

– Мама… Мама, прогони его… – шипела я.

В конце концов мама сжалилась надо мной, оторвалась от глянцевого журнала и подошла к калитке со словами:

– Денис, зайди попозже, видишь, у Сони головомойка.

И почему никто до сих пор не сказал маме, что у нее прескверное чувство юмора?

Денис ушел, я домывала голову в оскорбленных чувствах.

При уборке бабушка наткнулась на мой плеер и обнаружила, что я слушаю «Modern Talking».

– Сонюшка, что за старье ты слушаешь? – возмутилась она, вручая мне последний диск Мадонны.

За завтраком случайно кинула взгляд на какой-то сериал. Нет, обычно я их не смотрю вовсе, но тут героиня так истерично рыдала, что кусок омлета застрял у меня в горле. Я закашлялась и в этот момент посмотрела на экран. После того, что я там увидела, ко мне пришло четкое осознание – хочу стать актрисой! Надеюсь, у меня будет оставаться время после многочисленных съемок для того, чтобы писать картины и книги. Но современный кинематограф без меня точно загнется! В голове не укладывалось, как можно с таким звериным оскалом завывать из-за того, что кто-то кому-то изменил? Так и не дожевав омлет, я воскликнула:

– Не верю! – И Станиславский обязательно согласился бы со мной.

А бабушка с испугу переключила на другой канал, где какой-то модельер в ужасающем камзоле напропалую шепелявил и размахивал кулаками. Мне точно светит несварение!

Целый день собирала траву на участке. Думала о Паше. Оказывается, если повторять первый слог его имени, когда делаешь замах, а второй слог, когда тащишь траву к себе, – работается легче. Потом я стала думать о том, что все меняется этим летом – места, люди, переживания, лишь грабли неизменно со мной. Мимо, поднимая песок из-под колес, проехал на велосипеде Пашка – пыльный, улыбающийся, необыкновенно красивый! У меня возникло ощущение дежавю. Что бы это значило?

К вечеру мои руки опять украшали мозоли. Засыпала я под Мадонну в плеере, размышляя о граблях и совпадениях. Пыталась решить, кто лучше смотрится в пыли – Игорек или Пашка.

Мне осталось очистить еще треть участка от травы – поляну возле забора. Мимо проходил Денис и, увидев мои страдания, немедленно предложил свою помощь.

Я сидела в тени куста смородины и наблюдала за Бубенцовым, вовсю орудующим граблями. Мысли о совпадениях больше не посещали и знаки не мерещились. Я просто была рада, что могу отдохнуть и посмотреть, как работает кто-то другой.

После обеда зашла Машка. Она еще не могла решить, что подарить Мише на день рождения. Мне на выбор были принесены – керамический медведь, держащий расколотое сердце (огромный такой, с редкостно страшной мордой), ручка «Паркер» и галстук с орнаментом из херувимов. Я сказала, что выбрала бы ручку. Маша поблагодарила меня за совет и ответила, что теперь точно ее не подарит.

Тут из-за кустов выскочил вездесущий Матвейка и сказал:

– Р-р-р-р!

Он недавно научился выговаривать «р» и использовал эту возможность в каждый неудобный момент. Тогда Машка затрясла перед его носом медведем и издала гортанный рык. Матвейка в ужасе воззрился на чудовище, которое по нелепой случайности кто-то обозвал игрушкой, и расплакался в голос. Нам пришлось долго успокаивать его, а я даже пожертвовала несколькими шоколадными конфетами из своего запаса. Матвейка угомонился, но медведя из списка подарков тоже пришлось вычеркнуть. Не хватало, чтобы Миша заработал заикание на собственном дне рождения!

К Поляковым приехало погостить пренеприятное семейство – мама, папа и дочь. Теперь Пашка целыми днями выгуливает эту дочь по поселку, демонстрируя ей красоты подмосковного бездорожья. На вид девушке лет шестнадцать – длинная белобрысая жердь. Она хихикает высоким голосом и носит очень короткую юбку – мне даже смотреть на нее стыдно. Судя по всему, Пашке тоже стыдно, так как он все время краснеет, глядя на белобрысую.

Загорая на участке, я поняла, что от сбора травы есть ощутимая польза – купальник уже не врезается в кожу. А может, я похудела от душевных переживаний?

Белобрысая Жердь сегодня битых полчаса хихикала возле моего забора, распугивая трясогузок. Интересно, что такое веселое рассказывал ей Пашка? Мне все время мерещилось, что объектом их нездорового веселья являюсь я. Но даже если речь шла не обо мне, я воспринимала это хихиканье, как насмешку над собой. Ну и поделом трусихе, нечего было так глупить в березняке! На месте Жерди вполне могла быть я…

Галопов радостно сообщил деду, что помирился с вдовой. Разлука расставила все по своим местам – они поняли, что не могут друг без друга. Вскоре весь поселок стал свидетелем того, как престарелый спортсмен разбирал забор, разделяющий их участки. Из освободившихся досок он обещал построить беседку для вечерних чаепитий под луной. Вдова возбужденно осваивала территорию Галопова, выбирая, где разбить цветник.

Бультерьер Шарик лениво наблюдал за происходящим, лежа в тени лопуха. И тут не обошлось без инцидента: склонившись над канавой, вдова умудрилась потерять свою шевелюру. Отливающий бронзой парик, который обычно белкой сидел на ее крупной голове, спрыгнул в траву и покатился по склону. Шарик сразу узрел добычу и помчался за ней, как д’Артаньян за Констанцией – с безумным взором. Весь вечер вдова, потрясая жидким пухом на голове, носилась за Шариком, а Галопов непринужденно сколачивал беседку и декламировал:

– Любить иных тяжелый крест. А ты прекрасна без извилин…

При этом он поглядывал на истерзанный Шариком кудрявый парик. К ночи потерявшая товарный вид прическа была отобрана у пса и отправлена на помойку. Вдова сделала из своего пуха хвостик на макушке, отчего стала походить на всклокоченного попугая с хохолком. Видимо, поэтому Галопов стал называть ее – «птичка моя».

Сегодня был Мишкин день рождения.

У Бурундуковых для нас накрыли «детский стол» в садовой беседке. Мы с Машей пришли самыми последними, когда все уже собрались.

Миша с благодарностью взял мой альбом, а когда увидел Машин галстук в херувимах, то еле-еле сдержался, чтоб не прыснуть от смеха.

Обнаружив за столом чинно сидящих Пашку и Жердь, я чуть не вскрикнула от удивления. Или от ужаса.

Вырисовывалась идиллическая картина – три девушки и трое юношей. И все могло бы быть замечательно, если бы Денис решил воссоединиться с Жердью (оказалось, что ее зовут Лиза и ей не шестнадцать, а пятнадцать лет). Но Бубенцов радостно занял место рядом со мной, а Пашка не менее радостно – рядом с Лизой. Маша с Мишей восседали во главе стола.

Мишина бабушка постаралась на славу: стол украшали разнообразные канапе, фрукты и маленькие корзиночки из теста, наполненные салатами. Нам даже выдали бутылку шампанского. Лиза пить не захотела, сказала, что ведет здоровый образ жизни. Маша решила было поддержать Жердь, но, увидев, что сейчас все шампанское выпью я с мальчишками, передумала. Когда шампанское закончилось, Денис, словно фокусник, достал из-под стола бутылку с каким-то мутно-зеленым ликером.

– Ну, кто здесь не за здоровый, а за здоровский образ жизни? – спросил он, хитро подмигивая мне.

Мы весело общались, и если бы не противный смех белобрысой Лизы, вечер пошел бы вполне пристойно.

Начало смеркаться, и бабушка вынесла торт со свечами. Он был восхитительно красив в лучах заката. Мишка задул все свечи. Торт разрезали, и ароматные, покрытые воздушным кремом куски легли нам на блюдца. Только Лиза отказалась от своей части – она не ела сладкого после шести.

Мишка включил магнитофон и поставил диск с балладами. Заиграла моя любимая, старая как мир «Nothing Else Matters», и я поймала задумчивый взгляд Пашки. Больше всего мне сейчас хотелось потанцевать с ним. Но цепкие клешни белобрысой жерди Лизки уже тащили Пашу за собой.

– Пойдем? – робко спросил меня Денис, который, кажется, поймал наши с Пашкой взгляды.

Лиза вовсю прижималась к Полякову, я закинула руки Денису на шею, Маша с Мишей целовались, еле различимые в темноте.