— Я постараюсь доставить тебе удовольствие, Вольный Ветер, — тихо произнесла она. — Я постараюсь быть тебе хорошей женой.

Гроза откликнулась на горячие поцелуи, ее тело с готовностью отзывалось на ласки. Груди налились под большими ладонями Ветра, соски напряглись, стали чувствительными. Губы, влажные и зовущие, быстро отвечали на призыв Ветра. Гроза застенчиво гладила и ласкала мужа в ответ на его возбуждающие прикосновения, ее тело выгибалось навстречу ему, ища полного слияния. И все же мысли Грозы блуждали где-то далеко. Она искренне участвовала в любовной игре, но не испытывала от этого радости, с ее губ не слетало ни сладостного вздоха, ни вскрика удовольствия.

Вольный Ветер уже готов был войти в нее, когда внезапно остановился. Встав на колени, он схватил прядь волос Грозы и потянул, пока она не открыла глаза, удивившись неожиданной боли. Темные глаза Ветра метали молнии ярости, и когда Гроза попыталась отвернуться, он удержал ее голову, туго натянув сильными пальцами волосы. Недоумевающая Гроза вскрикнула от боли и хотела было спросить, что случилось, но Ветер покачал головой.

— Молчи, Летняя Гроза. Говорить буду я, а ты слушай и хорошенько внимай моим словам.

Он помолчал, убедившись, что Гроза поняла его, и снова заговорил. Она слушала, замерев от его слов.

— Моя циновка недостаточно широка для троих, жена, и я не стану заниматься с тобой любовью, раз твои мысли заняты другим мужчиной.

— Я не…

— Не лги мне, Летняя Гроза, — проговорил он со злостью, и мрачный тон напугал ее больше, чем если бы он закричал на нее. — Его призрак лежит между нами в нашей постели. Я вижу это по твоему лицу, я чувствую это в твоем прикосновении.

Гроза отвела виноватый взгляд, но Ветер сильнее потянул ее за волосы.

— Смотри на меня, — хрипло приказал он. — Смотри на меня, я — твой муж, мужчина, который владеет твоим телом, единственный, кто лежит в твоей постели, сейчас и навсегда. Это мое тело заставляет твое извиваться и выгибаться в экстазе, и только я один буду управлять твоими мыслями, когда ты находишься в моих объятиях. Ты поняла? Еще один резкий рывок за волосы исторг из Грозы чуть слышный ответ.

— Да, — произнесла она сквозь зубы, в глазах ее стояли слезы. — Да, Вольный Ветер.

— Я заполучу твое сердце, так же как твои мысли и твое прекрасное тело, даже если для этого мне понадобится умереть, — лихорадочно поклялся он. — Твоя душа станет моей.

И с этим решительным обещанием, эхом отдававшимся в ушах Грозы, он вошел в нее, и ее тело немедленно откликнулось на его движение. Ветер взял ее грубо, но не стремясь причинить боль, настойчиво, а мягко, заботясь о ее удовольствии, как о своем. Его сильное тело двигалось, предугадывая каждое желание Грозы, так что она непроизвольно подчинялась ему. Еще ни разу до этого Гроза не чувствовала себя настолько во власти Ветра, ни разу не лишалась до такой степени контроля над своим телом и разумом. Теперь ею руководили только чувства, а Ветер вел Грозу все дальше, увлекая ее за собой в царство наслаждения.

Слабые всхлипы Грозы и стоны удовольствия Ветра сливались в сладостную музыку, тела достигли удивительной гармонии. Гроза как можно теснее прильнула к Ветру, чтобы спастись от стремительного головокружения, внутри нее нарастала буря возбуждения. И когда она уже подумала, что больше не выдержит этой пытки наслаждением, пришло освобождение. Словно раскололись небеса над головой и земля разверзлась под ногами, и Гроза судорожно вцепилась в Ветра. Она впилась ногтями в его спину, укусив его за плечо, когда ее тело сотрясла волна сладострастия и удовлетворения. Гроза гортанно выкрикнула имя мужа, ее стремительная разрядка подстегнула и его, и они вместе окунулись в небывалую бурю чувств.

Они оба поняли, что в ту ночь в голове Грозы, по крайней мере, не осталось места для мыслей о Джереми. Гроза сдалась Ветру без всякого сопротивления. Это показалось ей настолько унизительным, что на глазах у нее выступили слезы. Какой позор! Презирая и себя, и Ветра, Гроза отвернулась, чтобы не видеть торжества мужа. Но, к его удивлению и к своему собственному, она снова повернулась к нему и спрятала мокрое лицо на груди Ветра.

— Проклятье тебе, Вольный Ветер! — прорыдала она. — Проклятье! Как ты посмел так унизить меня!

Ветер обнял содрогающееся тело жены и ласково погладил ее по волосам.

— Я не обесчестил тебя, моя сладкая. Я очень высоко ценю тебя, ты живешь в моем сердце.

— Всегда говори мне это, Вольный Ветер. Держи меня крепче и не отпускай.


Следующие несколько дней были совсем не похожи на первые два и прошли в радости и удовольствиях. Гроза и Ветер снова были двумя молодыми людьми, которые наслаждаются новизной первых дней совместной жизни. Они открыли для себя новое единение, их связывало теперь взаимное уважение.

Гроза пообещала себе постараться не думать о Джереми, попытаться оставить свою любовь к нему в прошлом, сделать своим будущим Вольного Ветра и удовольствоваться выбранной дорогой. И если мысли о Джереми нет-нет да и возвращались к Грозе, она была полна решимости никогда не позволять им вставать между ней и мужем.

* * *

Вольный Ветер был так же доволен Боевыми Перьями, как Гроза Дымкой. Он был изумлен тем, что крыло полностью срослось и птица снова могла летать.

— Это чудо! — заявил он. — А ты просто необыкновенна!

Ветер был потрясен не меньше, когда Гроза научила его подзывать орла свистом, и Боевые Перья беспрекословно подлетел на зов.

— Орел — чудесное создание, — сказал Ветер, с восторгом наблюдая, как тот парит высоко в воздухе. — Его доверие к нам — это особый знак благоволения духов.

— А кому ж ему доверять, как не своему брату и тезке, Вольный Ветер? — с улыбкой поинтересовалась Гроза. — Правда, я заметила, что тебе очень нравятся его перья. Так вот, если я увижу, что твоя одежда украшена хоть одним его пером, я лично сниму с тебя шкуру.

— Как ты сделала это прошлой ночью, когда чуть не ободрала мне ногтями всю спину в приливе дикой страсти? — с улыбкой поддел жену Ветер.

— Именно так! — согласилась она, желая только одного — не краснеть так сильно. Потом смущенно посмотрела на мужа и сказала: — Прости, Вольный Ветер. Я не хотела этого. Наверное, я была не в себе.

В ответ на ее извинения Ветер с озорным видом поднял брови.

— Обещаю, что, если пожелаешь, буду приводить тебя в такое состояние каждую ночь. Моя боль ничего не значит рядом с твоим удовольствием, моя Чувственная Летняя Гроза.

Золотистые глаза молодой женщины сверкнули.

— Так пойдем, Могучий Орел, еще раз испытай на мне свои способности соблазнителя. Увидим, удастся ли тебе снова вознести меня так высоко, что в твоих объятиях я позабуду себя.

Они смеялись, занимались любовью, ездили верхом и плавали и гонялись друг за другом, как дети. Это было восхитительное время для них обоих.

— Я рад, что ты не разучилась плавать. Я учил тебя несколько недель.

— Точно, — с удовольствием вспомнила Гроза. — Я и забыла, что ты учил меня, когда это отказались сделать Охотник и Стрелок.

— А когда ты наконец научилась, я подумал, что ты почти превратилась в рыбу. Ты часами не вылезала из воды. Ты замерзала до того, что напоминала маленькую темную виноградинку, усохшую, сморщенную.

Гроза стояла по пояс в прохладной воде лицом к Ветру.

— Я все еще похожа на сморщенную виноградину? — поинтересовалась она.

Темные бархатные глаза Ветра дюйм за дюймом осмотрели блестящее, влажное тело Грозы.

— Только здесь, — севшим голосом произнес он, дотрагиваясь до торчащего розового соска. — И здесь, — пальцы Ветра поймали второй сосок.

Они очень нескоро вышли из реки, так и не заметив, что вода стала еще холоднее.

— Идем. Сегодня нам предстоит дальняя поездка, я покажу тебе, какие чудеса творит Отец Мороз в горах. — И Ветер передал Грозе поводья ее кобылы.

— Собрать в дорогу еды? — спросила Гроза. Вольный Ветер засмеялся.

— Несмотря на все ваши усилия, ты так и осталась городской девушкой! Нет, Летняя Гроза, в этом нет необходимости. Нас накормит Мать-Земля, Солнце согреет нас и осветит нашу дорогу, а Природа покажет нам все свои красоты.

И правда, день стоял чудесный. Ясное голубое небо служило прекрасным фоном для деревьев, листья на которых уже подернулись золотом и багрянцем, воздух был бодрящий и свежий, пахло осенью. То там, то тут виднелась сосна, чей зеленый наряд по-прежнему радовал глаз.

По сравнению с сухой и плоской равниной, где стояла деревня шайеннов, эти места казались раем.

— Почему наши люди разбили лагерь там, а не здесь, в горах? — спросила Гроза. — Тут гораздо красивее. В лесу много хвороста, и река рядом.

— Все правильно, — согласился Ветер. — Но здесь нам не прокормиться в течение всего года. Летом мы должны перебираться на равнину, где можно посеять кукурузу. Если повезет, там можно подстрелить нескольких бизонов или напасть на небольшое стадо антилоп. Благодаря Джорджу Бенту и твоему отцу у нас есть скот и будет мясо и шкуры. За лето скот нагуляет вес на пастбищах, на зиму мы зарежем сколько понадобится, а остальных пригоним сюда. Тут в небольших долинах есть неплохие укрытия, где скот переждет убийственные снега и ледяные ветры.

Гроза нетерпеливо тряхнула головой.

— Мой отец поступает как раз наоборот. Летом стада пасутся в горах, а зимуют внизу, в долине, где людям при необходимости легче подкармливать свой скот.

— Но нам нечем кормить наш скот, Летняя Гроза, — с горечью заметил Ветер. — Если оставить его на открытой равнине, он наверняка замерзнет. А эти горы не такие высокие, как вокруг ранчо твоего отца. Здесь животные могут укрыться от непогоды. Тут есть небольшие пространства, где снег не полностью покрывает землю, и скот может найти себе корм. Потому что это не лошади, которые могут разгрести копытом снег и добраться до травы. Так что, если наше стадо, укрывшись с подветренной стороны гор или среди деревьев, найдет себе достаточно корма, оно выживет. Тем не менее, каждый год из-за суровой погоды мы теряем много животных.