Не только Сэвиджи ездили в резервацию, Хитрый Лис тоже одно время жил в Пуэбло. Он появился на ранчо в одно осеннее утро два года спустя после ухода Пумы из племени. Пума — Адам обнаружил его на крыльце, когда вышел для утренней молитвы.

— Хитрый Лис! Что ты здесь делаешь?

— Мой отец прислал меня, чтобы я получил знания белого человека. Он сказал, что я должен пойти в школу. — Хитрый Лис был не в восторге от этой затеи, но не смел ослушаться отца.

Какое-то время мальчик ходил в школу, но скоро стало ясно, что учение ему не дается. Благодаря Таниным урокам он стал достаточно хорошо говорить по-английски, но не мог ни читать, ни писать на этом языке. Никак не получалось у него освоить и счет. Из-за этого его поместили в класс для начинающих, вместе с Утренней Зарей. Он выделялся не только внешностью, но и возвышался из-за возраста над своими одноклассниками. Хитрый Лис чувствовал себя чужим, и это ему не нравилось. Тем не менее, он был полон решимости выучиться и порадовать отца.

В этой непростой ситуации Адам и Таня всячески пытались помочь Хитрому Лису. Они купили ему рубашки, брюки и обувь, как у мальчиков, которые ходили в школу. Это немного поправило дело, но, поскольку Хитрый Лис отказался стричь волосы, он по-прежнему выделялся среди одноклассников. И единственными его друзьями были четверо детей Сэвиджей.

Охотник, Стрелок и Летняя Гроза взяли его под свое крыло, и только они и играли с ним на переменах, вместе садились перекусить. Другие школьники высмеивали его за непохожесть на них. Лиса отставал от них в учебе, и дети называли его «тупым» и «глупым». И это были еще самые безобидные прозвища. Над ним безжалостно издевались, смеялись по любому поводу. Когда чаша терпения мальчика переполнилась и дело дошло до первой стычки, Хитрый Лис наконец отыгрался за все. Они хотели крови — они ее получили: он расквасил несколько носов. Это было только справедливо, но силы были слишком неравны, даже несмотря на то, что на его стороне сражались Охотник и Стрелок. Но он все-таки был сыном вождя шайеннов и больше не собирался терпеть унижения от этих ненавистных белых детей.

Тот день, когда храбрая троица вернулась домой в синяках и с разбитыми носами, стал последним днем пребывания Хитрого Лиса в школе. Даже Гроза пришла в разорванном и перепачканном платье и с расцарапанным лицом и руками. Тем не менее, отбивалась она на славу. Правая рука Охотника опухла, костяники пальцев были ободраны и кровоточили, нос ему, по счастью, не сломали. Стрелку повезло меньше. Сломанная левая рука висела, как плеть, под глазом красовался синяк, а еще он продемонстрировал разорванные брюки. У Хитрого Лиса полностью заплыл один глаз, а губа была рассечена так сильно, что он едва мог говорить и есть.

Таня была потрясена, что одноклассники с такой яростью набросились на Хитрого Лиса, но порадовалась, что ее дети поспешили на защиту мальчика. Адам лишь глянул на бойцов и поинтересовался, как выглядит противная сторона.

Ответ он получил в воскресенье, когда Сэвиджи пришли на обед к Таниным родителям.

— Это надо было видеть, Адам! — воскликнул Эдвард, — Я в жизни не видел столько подбитых глаз и пострадавших носов! Сегодня утром они все были в церкви, шли с родителями, прихрамывая и постанывая, словно весь класс побывал на войне!

Адам одобрительно засмеялся.

— Ну, значит, наши мальчики сумели постоять за себя.

— Похоже, они отплатили той же монетой, если даже не больше, — согласился Эдвард.

Но так или иначе Хитрый Лис отказался иметь дело со школой. Он не собирается снова выставлять себя на посмешище, не хочет служить мишенью для чьих-либо издевательских шуток. До конца этого семестра и весь следующий он жил у Сэвиджей, только теперь его учила Таня. Летняя Гроза и ее братья помогали ему с выполнением заданий.

Ум у Хитрого Лиса был острый, и мальчик сделал значительные успехи. Очень скоро он научился хорошо читать и писать, освоился с арифметикой. Хитрый Лис нисколько не возражал против продолжения занятий, но только без посещения школы. На самом деле ему очень нравилось учиться, и он гордился своими достижениями. Тем не менее, в конце второго семестра он решил, что пора вернуться домой и продолжать учебу там. Впоследствии, приезжая в резервацию, Сэвиджи привозили Хитрому Лису книги, которые он с благодарностью брал, но мало что говорил о том, как протекает учеба.

Каждый год Хитрый Лис с нетерпением ждал встречи со Стрелком и Охотником, но больше всего ему хотелось видеть Летнюю Грозу. Он все надеялся, что время смягчит ее отношение к жизни в резервации. И каждый раз испытывал разочарование. Чем старше она становилась, тем больше расцветала ее красота, и Лис гордился, что однажды такая девушка станет его женой. Ребенком Гроза была упрямой и своевольной, с годами эти качества только сильнее проявлялись в ее характере. В детстве ее миловидность и живость заслоняли собой эти недостатки, теперь же становилось ясно, что Летняя Гроза всегда будет поступать по-своему, не считаясь ни с чьим мнением. И хотя Хитрому Лису до некоторой степени нравилась уверенность в себе его избранницы, он быстро понял, что надо искать способ как-то умерить эти две черты характера Летней Грозы. Иначе с ней будет просто невозможно жить. Нельзя допустить, чтобы жена считала, что она может верховодить в их семье.

В каждый приезд Летней Грозы они с Хитрым Лисом прекрасно проводили время вместе, но только до того момента, как он заводил разговор о женитьбе. Тогда девушка мрачнела и по возможности мягко пыталась объяснить, что, возможно, теперь они слишком разные для того, чтобы пожениться.

— Вероятно, нам нужно забыть об этом и остаться просто друзьями, — сказала она во время своего последнего приезда. Это было два года назад, когда ему исполнилось семнадцать, а ей шестнадцать лет.

— Я что, стал таким некрасивым, что ты не можешь находиться рядом со мной, видеть меня? — спросил Хитрый Лис, обиженный очередным отказом Грозы.

— Нет-нет, Хитрый Лис! — поспешила заверить его Летняя Гроза. — Ты же знаешь, что это не так. Ты мне очень нравишься. И всегда нравился.

— Тогда почему ты даже не можешь запомнить, что меня теперь зовут Вольный Ветер, а не Хитрый Лис? Два года назад я, как полагается, обратился к духам с вопросом, и вот уже два года как я прошел посвящение в мужчины и взял имя Вольный Ветер. Если, как ты говоришь, я тебе нравлюсь, ты думала бы обо мне и хотя бы запомнила мое имя, — дал ей отповедь юноша.

Покраснев от смущения, Летняя Гроза сказала:

— Прости меня, пожалуйста, Вольный Ветер. Прости. Я просто так давно знаю тебя под именем Хитрого Лиса, что оно для меня привычнее.

— В этом-то все и дело, Летняя Гроза. Ты все еще считаешь меня мальчиком, а не мужчиной, а я думаю о тебе как о женщине, которой ты становишься. — Он без стеснения окинул взглядом прелестную фигуру девушки, заставив ее покраснеть во второй раз.

— Пожалуйста, не дави на меня в этом, Вольный Ветер. Я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.

— Многие шайеннские женщины выходят замуж в твоем возрасте или раньше, — напомнил он Грозе.

— Я не шайеннка! — в смятении выпалила Летняя Гроза. — Я не шайеннка. Я не белая и не мексиканка. Я ничто! — И в отчаянии, готовая расплакаться, она убежала прочь.

До конца пребывания в резервации Летняя Гроза была подавлена, и Вольный Ветер не нарушал установленной девушкой дистанции. На следующий год она не приехала, и вот уже два года, как он не видел свою нареченную невесту.


— Бабушка Рэчел, можно этим летом я снова поживу у вас с Томом, пока моя семья съездит в резервацию? — спросила Гроза.

Несколько лет назад ее бабушка удивила всех, приняв предложение руки и сердца шерифа Миддлтона. Рэчел полностью передала ранчо Адаму и переехала в Пуэбло. Они с Томом купили в городе небольшой дом и зажили вместе вполне счастливо.

— Конечно, можешь, дорогая. Ты же знаешь, мы всегда рады тебе.

— Тогда помоги мне убедить маму и папу разрешить мне остаться. В прошлом году я с ними не ездила, и они настаивают, чтобы в этом я обязательно поехала.

— А ты скорее будешь есть стекло, чем проживешь несколько недель в этой грязной шайеннской деревне, — со смехом поддразнила Рэчел, карие глаза ее искрились.

Она одна могла понять чувства Грозы. Ее тоже силой заставили жить в примитивном и грубом мире шайеннов, когда она стала женой вождя Белая Антилопа. Она ненавидела свою жизнь там и была невероятно рада, когда после рождения Адама Белая Антилопа великодушно разрешил ей вернуться к своим людям.

— Да нет, дело совсем не в этом, — ответила Гроза. — Я не боюсь отравления или чего подобного. Беда в том, что Хитрый Лис… э… Вольный Ветер снова станет приставать ко мне со своей женитьбой. Можно подумать, мое обещание выйти за него выбито где-то на камне. Он не хочет понять, что я была ребенком, когда договаривались наши родители, и что теперь я выросла и имею право сама выбрать себе мужа.

— Я знаю, что ты терпеть не можешь резервацию, но как ты относишься к Вольному Ветру? — поинтересовалась Рэчел.

Гроза вздохнула.

— Как объяснить? Я его обожаю. Я любила его, пока мы росли вместе, и совсем не хочу причинить ему боль, но я воспринимаю его, как Охотника или Стрелка, как еще одного брата. Если он попадет в беду, я с радостью помогу ему. Если он заболеет, стану ухаживать за ним. Я поделюсь с ним деньгами, одеждой, жильем, пищей…

— Всем чем угодно, только не собой, — закончила Рэчел.

Гроза медленно кивнула.

— Если бы он согласился на дружбу, лучшего я бы и не желала и стала бы ему настоящим другом, но ему нужно не это. Мне бы хотелось заставить его понять, бабушка, но он и слушать меня не станет. Он отказывается понимать, что мы никогда не будем мужем и женой. Он невероятно упрям!

— У вас, молодая леди, у самой очень сильный характер, — напомнила Грозе Рэчел, потом засмеялась: — Да, я очень хорошо вижу, что создаст трудности вам с Вольным Ветром, если вы поженитесь. Но, насколько я понимаю, он-то тебя любит, хоть ты и не отвечаешь взаимностью?