Его комната меньше, чем у Сэм, кровать занимает большую ее часть. У него есть шкаф, в котором одежда разбросана так же, как и по всему полу, а плакаты с группами развешаны по стенам.

Он кидает что-то на кровать около меня.

— С днем рождения.

Я стою в шоке, пялясь на то, что он кинул мне.

Это альбом для рисования. Настоящий альбом для рисования. Большую часть времени, я рисую на разных огрызках бумаги, которые только могу найти, в основном, это использованные конверты.

Я вытягиваю свою руку и нежно дотрагиваюсь до него, будто это что-то хрупкое.

Поднимаю взгляд на Дэнни. Он прислоняется к своему шкафу со скрещенными руками, наблюдая за мной с этим интенсивным выражением, которое у него временами появляется на лице.

— Спасибо, — шепчу я, внутри меня нарастают эмоции.

— Это пустяк, — отрезает он.

Так и есть. Он не имеет никакого понятия, как много это значит для меня.

— Откуда ты узнал, что у меня день рождения?

Он ведет себя обыденно, будто это не такое уж и большое дело.

— В первый день, когда мы встретились. Сэм спрашивала тебя про день рождения.

Не могу поверить, что он запомнил.

— Я просто подумал, что тебе нужно что-то нормальное, на чем можно рисовать, — продолжает Дэн. — Я увидел это в художественном магазине, так что достал это для тебя.

— Ты был в художественном магазине? — эта мысль меня забавляет, и я улыбаюсь ему.

Он пожимает плечами и не дает никаких дополнительных разъяснений.

Я поднимаю альбом и прижимаю его к груди.

— Мне он нравится.

Дэнни улыбается мне, и ощущения такие, будто меня ударили в живот. Его улыбка всегда убивает меня.

— Хорошо.

Я широко улыбаюсь воспоминаниям, закрывая ящик. Каждый день рождения Дэн дарит мне еще один альбом, и каждый раз — по-особенному.

Я кладу стодолларовую банкноту между листами, не уверенная, что должна с ними сделать. Я должна найти способ вернуть их. Дэнни слишком усердно работает, чтобы заработать эти деньги и просто так лишиться их.

Я прохожу мимо шумной вечеринки, прижимая к себе альбом, не хочу, чтобы кто-то что-нибудь пролил на него. Я прохожу весь путь к заднему двору, к своему месту, которое скрыто в темноте. Здесь стол и несколько стульев, и я занимаю один, садясь спиной к дому. Я сгибаю колени так, что могу положить свой альбом для рисования на ноги.

Как только мой карандаш касается чистого листа, я начинаю набрасывать картину, которая вертится в моей голове всю неделю. Я начинаю с футболки. Мне нравится придумывать дизайн одежды, придерживаясь привычной скромности, но с добавлением стиля, чтобы получилось более модно и комфортно. Это одежда, которую я мечтаю носить сейчас взамен той, которую мне позволяют.

Когда бы люди ни находились на кухне, их голоса долетают сюда, и со своего места я всегда могу слышать их разговоры. Сначала я слышу Трипа и Прайса, они разговаривают о рыжеволосой девушке, которая, как они надеются, появится здесь, и о том, как в последний раз она с головой отдалась им обоим в ванной.

— Я буду корректна, — я тут же узнаю голос Сэм. — У тебя в паху зудит не из-за пота от жары.

— Спасибо, медсестра, мне нужно, чтобы позже вы проверили это. Возможно, нам понадобятся оральные занятия, просто чтобы убедиться, — отвечает Прайс, его голос звучит удовлетворенно от того, что он, должно быть, посчитал этот ответ умным.

— Когда я буду настроена на маленький окурок, я дам тебе знать.

Я слышу смех Мэддокса:

— Ох, горячо!

Я улыбаюсь и качаю головой, глядя на набросок. Их проявления незрелости всегда заставляют меня смеяться.

— Идиоты, — ворчит голос, пока стул скребет по бетону.

Я стараюсь вести себя как обычно, пока мои внутренности выходят из строя. Я бы узнала этот голос где угодно, и кроме этого, он единственный, кто когда-либо подходил сюда, пока я рисовала. Остальные оставляют меня наедине с собой.

Я не поднимаю взгляд. Это то, что мы делаем. Я рисую, пока Дэн курит. Как по команде, я слышу щелчок зажигалки и первую затяжку.

Он открыто наблюдает за мной. Это длится только пока он курит, но в такие моменты, кажется, весь мир замирает. Я никогда не спрашиваю, зачем он приходит сюда или почему смотрит на меня, а он никогда не предлагает мне ничего, что могло бы понять эти причины.

Он выбрасывает окурок в пепельницу рядом с ним.

— Над чем ты там работаешь? — он наклоняется, это слишком близко для моего комфорта. Рядом с кем-нибудь другим я бы прижала альбом к своей груди, слишком стесняясь и смущаясь показать им, но Дэнни я не могу ничего сказать, поэтому наклоняю альбом настолько, чтобы ему было видно.

Он широко улыбается:

— Это великолепно бы смотрелось на тебе.

Я краснею, а мое сердце вырывается из груди. Он всегда хвалит мои работы, но я не могу точно сказать, он правда это и имеет в виду или просто хочет быть милым. Единственное в Дэнни, в чем я уверена, это то, что он прямолинеен, и я не вижу причин, почему сейчас должно быть по-другому.

— Спасибо, — говорю я, передвигая альбом обратно на ноги, чтобы продолжить. Он и дальше наблюдает за мной, и от этого мои внутренности сжимаются и разжимаются.

— У нас новая клиентка, — информирует меня Дэнни, снова нарушая тишину между нами. — Она настоящая заноза в моей заднице. Надеялся, что ты сможешь мне помочь.

Дэнни начал заниматься своим собственным бизнесом в сфере ландшафтного дизайна, как только окончил школу. Он уже работал на одного мужчину с двенадцати лет, так что знал все входы и выходы этого бизнеса. Иногда им попадаются клиенты, которые очень разборчивы в разработке дизайна, и Дэнни, так как это в основном его работа, не имея понятия, как спроектировать то, что они хотят, начал просить меня помочь.

Я переворачиваю страницу, чтобы начать на чистом листе. Он принимает это как сигнал и начинает описывать пышную зелень, водопад и общие картины, которые хочет видеть женщина, и пока он рассказывает, я рисую то, что представляю у себя в голове. Когда он заканчивает говорить, то дает мне несколько минут, чтобы закончить.

Я кусаю губы, когда вглядываюсь в свою работу. Думаю, у меня родилась довольно хорошая идея, и я объясняю, прежде чем повернуть лист:

— Для меня это звучит так, будто она хочет тропический лес на своем заднем дворе.

— В точку! — говорит он, выхватывая альбом из моих рук, его глаза сканируют лист, пока он исследует его. Он вырывает лист из альбома. — Я твой должник.

Я пожимаю плечами, а потом вспоминаю о стодолларовой купюре, так что я нахожу ее между страницами альбома и достаю, отдавая ему.

Он не дотрагивается до нее, разглядывая с подозрением.

— А это еще зачем?

Я возвращаюсь к своему рисунку.

— Я не могу взять твои деньги.

Особенно, если учесть, что нет никаких причин, чтобы они у меня были.

Он отдает мне ее назад:

— Уверен, что можешь. Кроме того, ты только что помогла мне заработать намного больше, чем это.

Я протягиваю ее обратно.

Его лицо становится жестким, и он наклоняется к столу, поднимая купюру и засовывая ее обратно между страницами моего альбома:

— Возьми деньги. Сходи, купи какую-нибудь ткань или еще что-то. Сделай эти рисунки реальными и, в конце концов, открой свой чертов интернет-магазин.

Дэн годами пилит меня, чтобы я открыла интернет-магазин, но я не могу взять швейную машинку своей мамы так, чтобы она не заметила. Она никогда не позволяет мне шить ничего, кроме нарядов, предварительно утвержденных моим отцом.

Он уходит, и я вздыхаю.

Я позволяю своим мыслям дрейфовать вокруг идеи о своем собственном магазине, где я могла бы создавать и продавать свою собственную одежду. Это не больше, чем мечта, но она прекрасна.

В конце концов, когда я начинаю слишком много зевать и уже не могу держать свои глаза открытыми, я возвращаюсь в дом. Вечеринка все еще довольно внушительная, и прежде, чем закрыть дверь в комнату Сэм, я вижу Дэнни, ведущего в свою комнату девушку. Девушку в откровенном наряде, с красной помадой на губах и гламурной прической. Абсолютная противоположность мне. Это разбивает мне сердце, и я распадаюсь от ярких картин, которые появляются перед глазами. Я забираюсь на кровать Сэм и молю Бога, чтобы он, наконец, помог мне забыть Дэниела Шепарда.

Глава 3


Пока еду на велосипеде к дому Сэм от мисс Фрайзер, я не спешу и наслаждаюсь первым летним днем в этом году, когда нет такой знойной жары.

Когда я подъезжаю, Дэн выходит из дома. Я спрыгиваю с велосипеда, когда он кивает на грузовик с надписью «Ландшафты Шепарда».

— Сегодня мы играем в бейсбол. Залезай.

Я должна была догадаться. Каждый раз, когда погода на улице более-менее терпимая, они играют на улице в бейсбол.

Дэн помогает мне поднять велосипед в кузов грузовика, чтобы позже я смогла уехать домой.

В машине он бросает мне на ноги какую-то одежду, сдавая назад с подъездной дорожки.

Это не первый раз, когда я переодеваюсь в его грузовике, но каждый раз я чувствую себя подавлено, делая это рядом с ним.

Первыми я беру шорты, которые, очевидно, принадлежат Сэм, и натягиваю их под свою джинсовую юбку. Самый тяжелый момент, когда мне приходится открыть свои крошечные ноги в кедах, неловко потянуть юбку вниз, стараясь не свалиться с сиденья, пока мы едем. Затем я скидываю свою юбку. Это еще не конец, потому что я всегда надеваю одну из белых маек Дэна, скрывая свою одежду, так что я расстегиваю свою кофту и снимаю ее. Все это я делаю, пристегнутая ремнем безопасности, что добавляет неудобства, но я осваивала это трюк годами. Следующим делом я расплетаю свою косу и скручиваю волосы в пучок. Завершаю наряд парой солнцезащитных очков. Это не первый раз, когда я переодеваюсь, но когда бы я ни покидала их дом вместе с ними, мне приходится постараться, чтобы замаскировать себя на случай, если кто-нибудь, кого я знаю по церкви, увидит меня (чего, к счастью, еще ни разу не случилось). Шорты открывают мои бедра практически до промежности. Периодически я пытаюсь натянуть их пониже, проклиная Сэм и ее откровенные наряды.