Джордж был не художником, а обычным наблюдателем. Его усадили в удобное и глубокое кресло, внушительное, как трон. Кресло стояло на зеленой лужайке перед главным зданием курорта, где обслуживающий персонал готовил проведение семейной встречи.

Первый большой съезд всех членов рода Беллами.

Для Джорджа он будет и последним. Он от души надеялся, что торжество пройдет хорошо и доставит всем огромную радость. Как бы ему хотелось, чтобы с ними был Пирс! Он думал о нем каждый день.

Джейн с головой ушла в приготовления, то и дело советовалась со своими внучками Оливией и Дейрой. Издали, глядя сквозь радужный солнечный свет, в сарафане и соломенной шляпе с широкими полями Джейн легко можно было принять за молодую стройную девушку.

Ах, Джейн, Джейн!

Она будто почувствовала его мысли и подошла к нему в окружении этого солнечного нимба.

— Оливия готовит список размещения за столом гостей. Хочешь взглянуть?

Джордж с улыбкой покачал головой:

— Не стоит, я уверен, что она все сделает правильно. Напомни мне еще раз, кто такая Оливия?

— Она дочка нашего самого старшего сына Филиппа.

Джордж внимательно вслушивался в ее голос, но не уловил ни тени замешательства. Филипп и его жена Лаура были в отъезде, так что Джордж еще не видел их.

— Она у них единственный ребенок?

— У нее есть сводная сестра Дженни. Девочки уже осчастливили меня правнуками. Представляешь, Джордж? Я уже в прабабках!

Для него она всегда оставалась такой же молодой и красивой, как в последний раз, когда он обнимал ее. Он промолчал, скрывая сильную головную боль.

— Филипп всегда был очень серьезным юношей, — сказала она, хотя Джордж ее не спрашивал. — Лаура — его вторая жена. А первый его брак был… Он не послушался своего сердца и женился на Памеле Лайтси, дочери Сэма и Гвен.

— Я помню Сэмюэля Лайтси по Йелю, — сказал Джордж.

— Конечно, Памела — настоящая красавица, и, когда у них родилась Оливия, они старались сохранить семью, но это давалось им с огромным трудом. Сердце его принадлежало другой женщине, с давних пор.

— Джейн, я часто думал… — Джордж не знал, как спросить, и достал из кармана маленькую вещицу. — У меня есть то, что принадлежит тебе. — Он протянул ей сережку.

— Я ее не знаю.

— Ты забыла ее у меня в комнате в 1956 году.

Она застыла, затем опустилась в соседнее кресло.

— Поверить не могу, что ты хранил ее столько лет! Я давно уже выбросила вторую сережку. Думала, к чему она одна.

— Понимаю.

— Правда? А мне кажется, ты не понимаешь.

— Тогда, может, ты объяснишь? — с легким раздражением предложил он.

— Я не извиняю себя… Но в те годы после смерти Стюарта мне было очень тяжело. Мама замкнулась в себе, больше не участвовала в нашей жизни, и я очень переживала за нее… да и за себя, потому что больше с ней нельзя было посоветоваться, рассказать о своих проблемах. Папа меня любил, заботился и старался воспитывать, но что он мог? Я росла тщеславной и довольно безрассудной, рисковой девчонкой. К тому же в ту ночь, насколько я помню, я немного выпила. Когда мы с Чарльзом поссорились, я испугалась, что это навсегда, и мне было приятно, когда ты отнесся ко мне с таким вниманием.

— Это было не просто внимание, и ты это знаешь. Я любил тебя, Джейн, и уступил тебя Чарльзу только потому…

— Давай внесем ясность, Джордж, — прервала она его. — Ты никому меня не уступал. И Чарльзу вовсе не нужно было меня завоевывать. Если ты считаешь, что ваш разрыв произошел именно из-за этого, то ты глубоко ошибаешься. Под влиянием минуты я совершила глупый и жестокий поступок, и мне жаль, что я причинила тебе боль. Но, прошу тебя, пойми, я любила только его, так было на протяжении пятидесяти пяти лет и будет так до конца наших дней. Пойми, наконец, что это, прежде всего, был мой выбор, и он оказался очень удачным. Мы с ним прожили хорошую счастливую жизнь, о которой я даже не мечтала. Могу только надеяться, что и твоя жизнь была счастливой и благополучной.

— Она и была такой… до гибели Пирса… — с неизбывной горечью проговорил он.

Возможно, смерть Пирса и заставила его задуматься о происхождении Филиппа. И только сейчас Джордж понял, что, даже если генетический анализ подтвердит его отцовство, это не сделает его отцом Филиппа. Ты можешь стать родителем, только если сам растишь и воспитываешь ребенка. И Филипп был по-настоящему родным сыном Чарльза. В отличие от миссис Гордон Джордж и после гибели Пирса не отвернулся от остальных своих детей, по-прежнему проявлял к ним любовь, внимание и заботу. Но Джеки этот удар очень изменил, она сразу отдалилась от мужа, словно рядом с ним ей было еще тяжелее переживать свое горе. Сперва она скрывала свои романтические увлечения, а затем ей стали безразличны страдания мужа. Что ж, грустно думал Джордж, люди по-разному переносят горе. И любят тоже по-разному. Джейн накрыла его руку ладонью.

— Джордж, мой дорогой, мой милый Джордж! — Она встала, крепко его обняла и поцеловала в щеку. Затем быстро ушла.

У Джорджа снова поплыли круги перед глазами, лужайка стала похожей на пейзаж, написанный рукой импрессиониста. В следующую секунду он почувствовал какой-то непонятный толчок, заставивший его содрогнуться, пейзаж тоже задрожал, и на его колеблющемся фоне возникло лицо его погибшего сына. Над головой Джорджа пронесся порыв ветра, принеся с собой странно звенящие слова: «Скоро увидимся!»

Глава 29

— Господи, женщина, я еще не умер! — воскликнул Джордж, окинув взглядом Клэр. — Неужели у вас нет ничего повеселее?

Клэр смущенно поправила воротник своего скромного серого платья — одного из прочих, которые должны были делать ее безличной и незаметной.

— Но это ваш праздник, Джордж. Кому какое дело, как я одета?

— Вздор! Я позову Айви. — Он взял мобильный телефон. Клэр не стала с ним спорить — ведь это действительно был его праздник.

Она не собиралась возвращаться в Авалон, однако не успела очнуться, как уже летела над Гудзоном в самолете, который держал курс на север, к покрытым лесом горам округа Ольстер. В первый раз она посмела надеяться, что наступит конец ее испытаниям, что она тоже сможет жить, как все нормальные люди, и ей не придется постоянно расставаться с теми, кто ей нравится.

Росс связался по телефону с человеком по имени Тирон Кеннеди, работником прокуратуры штата. Мистер Кеннеди поручил заняться делом своему самому надежному и опытному помощнику. Когда провели повторный осмотр одежды убитых мальчиков, появились серьезные основания для ареста Вэнса. Как только его арестуют, Клэр представит свою улику — окровавленный внутренний карман джинсов. А палату, где лежит выздоравливающий Мел Рено, взяли под охрану.

Как и обещал Росс, дело приняло совершенно иной поворот, хотя Клэр с трудом верилось, что все проблемы остались позади. Слишком часто ее подводила система.

Но Росс заверил ее, что на этот раз опасаться нечего.

И ей так хотелось ему верить, что сегодня она решила отбросить все свои тревоги. Она стояла в своей комнате перед раскрытым шкафом и озабоченно рассматривала остальные четыре платья. Бежевое, коричневое, пепельное и черное — ее обычная палитра цветов.

— Эники-беники съели вареники! — весело пропела Айви, побарабанив по открытой двери. — Дедушка велел мне помочь вам выбрать платье для встречи.

Обернувшись, Клэр восхищенно ахнула.

— Айви! Вы просто чудо!

Кузина Росса бабочкой впорхнула в комнату, облаченная в летящее одеяние из яркого шелка с экзотическим рисунком. На ногах ее были сандалии из двухцветных переплетенных ремешков. Забранные на одну сторону волосы скрепляла эффектная заколка.

— Вам нравится? — Айви закружилась перед Клэр. — Как вы думаете, дедушке тоже понравится?

— Еще бы! А вот мое ему не понравилось. — Она показала на свое узкое серое платье без рукавов. — Как вы думаете, какое из них выбрать?

Айви окинула оценивающим взглядом ее скудный гардероб.

— Никакое! — Она схватила Клэр за руку и потащила вниз. Остановившись перед комнатой деда, она спросила: — Заглянем к нему?

— Я не могу справиться с галстуком, — пожаловался Джордж.

Голос его подрагивал, слова звучали неразборчиво, но Клэр ничего не сказала, не желая тревожить людей в такой день.

— Я не умею завязывать галстук, — сказала Айви.

— Зато я умею. — Клэр взяла шелковый галстук. — Стойте тихо, Джордж. — Она отметила бледность его лица. — Если вам что-нибудь понадобится, сразу вызовите меня.

— Все будет хорошо. Айви, достань мои запонки, они в верхнем ящике комода.

Она стала рыться в ящике.

— Дедушка, а что это за коробочка от Тиффани?

— Это очень старое кольцо, с ним связана длинная история.

— Bay! Здорово! Должно быть, оно очень дорогое. Оно принадлежало бабушке Джеки?

Он слегка улыбнулся:

— Я предпочитаю думать, что оно еще ищет своего владельца.

— Я и не знала, дедушка, что ты у нас такой романтик! — Она помогла ему вдеть запонки и вздрогнула, когда снаружи затарахтел какой-то мотор. — Господи, это еще что?

— А это, — с затаенной радостью заговорил дед, надевая спортивный пиджак, — это подали мой экипаж! Еще одна небольшая затея, о которой я давно мечтал.

У Коннора Дэвиса, мужа Оливии, был мотоцикл «харлей». Они с Джорджем должны были прокатиться на нем, а затем с шиком явиться на вечер. Айви и Клэр смотрели вслед удаляющемуся мотоциклу с поблескивающим на солнце серебристым корпусом. Джордж широко раскинул руки, словно открывая объятия всему миру. За ревом мотора можно было расслышать его счастливый раскатистый смех.

— У меня такой славный, такой замечательный дедушка! — грустно сказала Айви.