Ченс Картер - Лесоруб

Мистер Хильдегард поднял глаза от своей газеты, но ничего не сказал. Миссис Хильдегард указала на плиту.

— Я полагаю, ты сможешь приготовить яичницу.

— Да, Хозяйка.

— Хорошо, ты найдешь их в холодильнике. Я буду яичницу, а мистер Хильдегард предпочитает сваренные вкрутую.

— Да, Хозяйка.

— Ты также можешь приготовить себя немного.

— Спасибо, Хозяйка.

Утро Отем прошло в заботах. Она приготовила яйца и тосты, поела за столом с Хильдегардами. Затем она вымыла и убрала посуду, убралась в остальной части кухни, подмела коридоры и лестницу, зажгла камины в зале, столовой, спальне Хильдегардов. Когда она взглянула на высокие старинные часы в зале, то почувствовала, как будто проработала целый день, а было только семь тридцать.

— Приготовь несколько яиц для мистера Коула в седьмом номере, — сказала миссис Хильдегард, — и разогрей молоко для ребенка. Принеси ему все ровно в восемь.

— Да, Хозяйка, — ответила Отем.

На кухне она попыталась представить, в каком виде Грейди предпочел бы, чтобы ему приготовили яйца, и захотела подняться наверх и спросить у него. Ей хотелось дать то, что могло бы ему понравиться. Отем остановилась на том, что слегка поджарит их. Она никогда не встречала в своей жизни человека, которому бы не понравились яйца всмятку, и она поджарила четыре из них, заправила солью и перцем и осторожно положила на четыре части горячего, намазанного маслом тоста. Ни один желток не растекся.

Она также приготовила кофе и подогрела молоко для Дестини. Отем поставила все на серебряный поднос и воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться на свою работу. Фарфор был тонким и прекрасным, и так красиво смотрелся на подносе.

Она была уверена, Грейди остался бы довольным.

Она несла поднос, осторожно поднимаясь по лестнице, и сбалансировала его в одной руке, кода постучала в дверь седьмого номера.

Ответа не последовало.

Она постучала еще раз.

Нет ответа.

Она постояла мгновение, не зная, что делать, когда услышала плач Дестини.

Она закусила губу и попыталась открыть дверь. Та оказалась незапертой. Она вошла внутрь, поставила поднос на стол, и взял ребенка на руки.

— Тише, тише,— ворковала она, пока качала ребенка на руках.

Девочка сразу же успокоилась.

— Так лучше, не так ли?

Ребенок прильнул к ней, как будто знал ее. Отем приняла это как знак, что та запомнила ее со вчерашнего вечера.

— Где твой папа, малышка? — спросила она, и в ту же секунду дверь ванной распахнулась. Там стоял Грейди.

У Отем упала челюсть. Она никогда не видела ничего подобного в своей жизни. Грейди был высокий и широкоплечий, с мускулистыми руками и грудью квотербека[1]. Его тело было загорелым и гладким, а каждый сантиметр его был покрыт татуировками. Она могла бы поручиться за то, что каждый сантиметр был в татуировках, потому как, к полной ее неожиданности, он оказался совершенно голым.

Его грудь была твердой и точеной, как у каменной статуи, а под ней — идеальный пресс, мышцы которого, казалось, переходили в характерные линии V-образной формы в нижней части живота, а далее к пучку темных волос, а затем к длинному, толстому члену, который был больше, чем Отем считала возможным. Не то, чтобы она была каким-то там специалистом по данному вопросу, будучи абсолютной девственницей, которая никогда не приближалась к мальчику, даже чтобы поцеловаться, но не могла не обратить внимания на член такого божества, как Грейди Коул.

— О, боже, — воскликнула она.

Отем не знала, куда смотреть. Ее глаза метнулись от его идеального пениса к груди, потом на его прекрасное лицо, а затем взгляд немедленно вернулся к его члену.

Плохие глаза. Перестаньте смотреть туда.

Она заставила себя отвернуться, но как ни старалась, ее глаза продолжали возвращаться прямо к этой изысканной части тела.

И к ее изумлению он стал расти. За те несколько секунд, что она стояла, сбитая с толку, смущенная, огорченная, его член напрягся и увеличился, стал подниматься вверх, как будто пытался указать на нее.

Целиться в нее!

Какого черта?

Она смотрела на настоящую живую эрекцию? Это то, что называют стояком?

Его влечет к ней?

Он собирается заняться с ней сексом?

Все эти мысли пролетали в ее голове в тот момент, пока Грейди осознавал, что происходит, потом схватил полотенце с вешалки на двери ванной.

— Черт побери, — сказал он, широкая улыбка стала расползаться по его лицу.— Отем, мне очень жаль. Я не знал, что ты была здесь.

— Нет, — пролепетала она, — это моя вина.

Она отступила к двери, прежде чем поняла, что все еще держит Дестини.

— Ребенок. Она плакала.

— О, — сказал Грейди, взгляд на его лице был такой виноватый, что можно было подумать, что он только что совершил тяжкое преступление. — Она крепко спала. Я решил быстро сходить в душ.

— Не переживайте,— произнесла Отем. — Вы имеете право помыться.

Грейди улыбнулся.

— Я новичок в этом.

— Вы отлично справляетесь. Немного поплакать ей не навредит.

Отем смотрела на его мощную, обнаженную грудь и поняла, что затаила дыхание. Перед тем как она это осознала, ее взгляд упал на его талию и полотенце, плотно обенутое вокруг него. Она бы все отдала, чтобы увидеть, как полотенце упадает на пол.

Она отвернулась, переведя все внимание на ребенка, чтобы избежать разглядывания тела Грейди.

Именно тогда она заметила странный наряд Дестини — боксеры, натянутые поверх наволочки.

Она рассмеялась.

Грейди посмотрел на малышку и тоже засмеялся.

— Я безнадежен, — сказал он.

— Вы — молодец. Сколько ей?

— Всего шесть месяцев, но я только со вчерашнего дня с ней.

— День?

Грейди кивнул.

— В таком случае, вы все делаете замечательно.

— У меня не было никаких подгузников.

— Похоже, вы нашли выход из ситуации, — сказала Отем, придерживая рукой Дестини и передавая ее обратно ему.

Когда Грейди взял ребенка и прижал ее к своей голой груди, Отем почувствовала, что ее тело задрожало от странной смеси тоски и желания. То, чего она никогда прежде не испытывала в своей жизни.

Она представила, как Грейди держит ее таким образом, прижав ее хрупкое тельце к своему твердому телу. От этой мысли бабочки ожили у нее в животе.

Она почувствовала, как краснеет, и начала усиленно изучать комнату, чтобы отвлечься. Бутылочка для малышки лежала на кровати, она пошла и взяла ее, затем прошла мимо Грейди всего в нескольких сантиметрах от его голой кожи, чтобы попасть в ванную, и почувствовала зуд от желания, проходящего по ее телу. Отем ополоснула бутылочку и наполнила ее теплым молоком, которое принесла.

Она протянула бутылочку Грейди, а он приложил ее ко рту Дестини.

Дестини взвизгнула и отвернулась.

Грейди посмотрел на Отем. Она улыбнулась и забрала у него ребенка.

— Вот, — сказала она, — как надо делать.

Она уложила ребенка, прижав к груди, и положила соску с бутылочки прямо туда, где должен был быть ее собственный сосок.

Дестини взяла соску в рот и начала пить. Отем улыбнулась при виде довольного личика малышки.

— Ты хороша в этом, — заметил Грейди.

— Я присматривала за многими детьми у моей тети дома, — сказала Отем.

— Мне жаль, что у меня нет такой няни как ты, чтобы помочь.

Отем посмотрела на его красивое лицо, добрые глаза, легкую щетину на подбородке. Она хотела бы ему помочь со всем, чего бы он только не захотел.

С чем угодно.

— Вы – молодец, — произнесла она. — Вы пережили первый день. Дальше все будет проще.

Грейди засмеялся и поднял тарелку с яйцами и тостом.

— Ты приготовила?

— Да, — ответила она, все еще кормя ребенка.

Грейди взял в рот еду и кивнул.

— Вкусно.

Отем улыбнулась.

Грейди сидел на кровати и с жадностью поглощал еду.

— Присядь, — сказал он.

Отем села рядом с ним и кормила ребенка, пока он сидел, обернутый в полотенце и поглощал завтрак, приготовленный ею.

Грейди чувствовал себя виноватым. Он никогда в жизни так не возбуждался от присутствия девушки, и это было все, что он мог сделать, чтобы остановить себя от пожирания ее глазами каждый раз, когда видел ее. Он задавался вопросом, а сколько же ей лет. Была ли она взрослой? Может быть, но он не был в этом уверен.

Он покачал головой.

О чем он вообще думает?

Ему было тридцать лет, а она была немного взрослее подростка. Слишком невинна. Слишком чиста.

И так добра. Она забрала младенца и покормила. Как она ухаживала за ним, принеся ему завтрак и сказав, что он хорошо справляется с Дестини. Это было уже слишком.

Он посмотрел на кровать. Дестини спала там же, куда Отем положила ее перед тем, как вернутся к своим обязанностям.

Грейди поймал себя на том, что желал найти основания, чтобы позвать ее обратно.

Он хотел снова увидеть ее лицо, ее милую улыбку, ее добрые глаза.

Он чуть не умер, когда вышел из ванной и обнаружил ее, стоявшей и державшей на руках ребенка. Она была как мечта, такая красивая, а он был полностью обнаженным.

Грейди покачал головой в замешательстве, вспоминая случившееся. Он даже начал возбуждаться, прежде чем схватил полотенце. Грейди все еще был обмотан им, поэтому он снял его и посмотрел на себя в зеркало в ванной, представляя себе, о чем, должно быть, подумала Отем, когда увидела его. Его член стал твердеть от этих мыслей, пока он смотрел на самого себя.

Ты — абсолютный позор, Грейди Коул.

Он схватил свой член в кулак и сжал его. Тот пульсировал от желания.