Ченс Картер - Лесоруб

Он учтиво поклонился ей, прежде чем покинуть палату.

Отем наблюдала, как он вышел за дверь, убеждаясь, что Грейди не вернется.

— Отем, — начала ее мать, когда дверь закрылась. — Объясни.

Отем была удивлена, когда посмотрела на мать. Та не злилась, как ожидала Отем, а, наоборот, наслаждалась ситуацией и очевидным смущением дочери.

— Мама, это совсем не то, про что ты думаешь.

— А откуда ты знаешь, про что я думаю? — спросила мать.

— Потому что я знаю, как это выглядит.

— И как же?

— Будто он мой… мой…

— Твой?

— Любовник? — произнесла Отем, скорее это был в большей степени вопрос, нежели утверждение.

— А он любовник?

Отем решительно покачала головой в ужасе оттого, что мама могла бы не поверить ей.

Но когда ее мать заговорила, настала очередь Отем стать недоверчивой.

— Какая жалость, — сказала та.

— Что?

— Ты могла бы выбрать мужчину намного хуже, чем этот.

— Мам!

— Ну, Отем, милая, взгляни на него.

Отем не могла в это поверить. Она никогда не слышала в своей жизни, чтобы мама говорила такие вещи.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты точно знаешь, что я имею в виду, юная леди.

— Ты никогда прежде не говорила о парне, который мне нравился так же, как этот.

— Однако, он не мальчик, не так ли? Он — мужчина.

Отем кивнула.

— Мужчина целиком и полностью, — ее мама продолжила.

— Мам, я понимаю.

— Отем, милая, если бы я была на двадцать лет моложе.

— Мама! Хватит.

— О, дай мне хоть чуть-чуть, — сказала мама, смеясь. — Медсестры и доктора здесь полны решимости лишить меня последнего удовольствия.

— Но ты никогда не говорила так, — произнесла Отем.

— Ты никогда не слышала, что я разговаривала с тобой так. Это не значит, что этого не происходило.

— Почему же это случилось сейчас?

— Потому, моя дорогая, что теперь мы разговариваем друг с другом, как женщины.

Отем ощущала, как эмоции переполняют ее, когда она входила в палату, но теперь слезы подступили к глазам, и стали стекать по щекам. Впервые мама назвала ее женщиной.

— Правда?

Мать кивнула.

— Я горжусь тобой, Отем. Ты отправилась работать на этих странных людей, и ты сдержала свое слово.

— Но не очень хорошо.

— Это была не твоя вина. Ты выполнила свою часть, и я горжусь тобой за это. Даже сильнее, чем ты думаешь.

Отем подошла к кровати и обняла маму.

— Я только молюсь, чтобы тебя смогли вылечить теперь, когда ты вернулась. У тебя все так хорошо складывалась, прежде чем я уехала.

— Они будут делать то, что смогут, — сказала ее мама с обреченностью женщины, которая провела в кабинетах врачей и на больничных койках много времени, чтобы все еще возлагать надежды на последний прогноз. — Давай не будем говорить об этом. Поговорим о тебе.

— Что можно говорить про меня? Я убирала кровати и пылесосила ковры.

— О, я думаю, ты делала намного больше, чем то, о чем говоришь, — сказала мама заговорщицки.

— Мама!

— Что? Ты не можешь просто прийти сюда с таким мужчиной и младенцем и не дать хоть какое-то объяснение.

— Он просто друг, мам.

— Отем. Как женщина, у которой гораздо больше опыта, могу сказать, что такой человек не может быть просто другом.

— Что это значит?

— Ну, он не просто так провез тебя полстраны и оплатил медицинские счета матери, а потому, что он надеется, что ты станешь его нянькой.

— Именно на это он и рассчитывает, — сказала Отем.

— Ах, Отем, пожалуйста.

— Ладно, это то, кем я была. Я играю с ребенком, иногда ее кормлю, прикасаюсь к ней по-женски.

— Ты более наивна, чем я думала, дорогая.

— Я не наивная, — запротестовала Отем, прекрасно зная, что именно такой она и была. — Он даже не поцеловал меня.

— Поцелует.

— Он даже не прикоснулся ко мне.

— Это называется ухаживанием, моя дорогая.

— Я думала, что ухаживание это то, что осталось в исторических книгах.

— К сожалению, это случается не так часто, — сказала ее мать, — но оно все еще живо и хорошо, если ты найдешь правильного человека.

— Правильного человека?

— Того, которому нравятся такого рода вещи.

— Какие вещи?

— Острые ощущения от погони, моя дорогая.

— Острые ощущения от погони?

— О, дорогая, тебе еще многому надо учиться.

— Тогда научи меня. Ты выпустила меня в мир совершенно бестолковой.

— Ты не была готова учиться.

— Ладно, сейчас я готова.

Ее мать посмотрела на нее и усмехнулась сама себе.

— Значит, ты готова, моя дорога. Итак, ты готова.

Отем подождала, желая, чтобы мама продолжила.

— Что ж, позволь мне тебя спросить. Как ты думаешь, ты нравишься мистеру Коулу?

Отем пожала плечами.

— О, пожалуйста, не скромничай, дорогая.

— Прекрасно. Да.

— Так ты думаешь, ему бы хотелось поцеловать тебя?

Отем кивнула.

— Тогда почему ты думаешь, что он этого не сделал?

— Откуда я знаю?

— Не смеши меня.

Отем развела руками.

— Потому что он стесняется?

Ее мать ухмыльнулась.

— Милая, разве он выглядит застенчивым?

Отем покачала головой.

— Не особо, но он сказал, что думал, будто по возрасту он мог быть моим отцом.

— Это было сказано, чтобы посмотреть, что ты ответишь.

— Я сказала, что он по возрасту не может быть моим отцом. Он всего лишь на десять лет старше меня.

— Итак, ты дала ему то, что он хотел.

— Я дала?

— Да.

— И что же это?

—Разрешение, детка. Разрешение.

Отем закатила глаза.

— Мам, о чем ты вообще говоришь?

Мама положила руку на плечо Отем и посмотрела ей в глаза.

— О, ты очень скоро узнаешь, дорогая. И когда это произойдет, то окажется лучшим, что ты когда-либо испытала за всю свою жизнь.

Грейди провел с Дестини несколько часов в кафе, и вечером они присоединились к Отем, миссис Лейн и тете Отем — Ширли.

Две пожилые леди заискивали перед ним, спрашивая его обо всем, чем обычно интересуются люди: о его детстве, о том, как, став сиротой, он был принят в семью и рос в Братстве в Калифорнии, о его отношениях с матерью Дестини, включая каждую деталь такого трагического конца, и, наконец, историю о том, как несколькими неделями раньше раздался звонок из ниоткуда с оповещением, что он стал отцом.

К тому времени, как он закончил свой рассказ, Грейди чувствовал себя так, словно только что дал разоблачающее интервью в газете.

Они все вместе пообедали в кафетерии, и тетя Ширли отметила, что присутствие Отем придало сил ее матери, и та покинула свою кровать, пойдя на ужин в первый раз за несколько недель.

После ужина Отем и тетя Ширли забрали Дестини и пошли посмотреть родильное отделение. Они подумали, что Дестини получит удовольствие, глядя на других детей.

Первый раз за все время Грейди остался наедине с матерью Отем.

— Вы не представляете, как я вам благодарна, — сказала она.

— Всегда, пожалуйста, — ответил Грейди. — Я сделал это потому, что хотел.

— Вы сделали это потому, что вы — хороший человек, — заметила миссис Лейн, а затем серьезно посмотрела на него. — Или, по крайней мере, я на это надеюсь.

Грейди кивнул. Он слишком хорошо знал причины, по которым такой человек, как он, мог бы помогать такой девушке, как Отем. Он предложил миссис Лейн кофе, и та кивнула. Он встал и вернулся с двумя чашками, сливками, сахаром и двумя кусочками торта.

— Ну, несмотря на то, что вы — сирота, все же каким-то образом научились хорошим манерам.

— Мне повезло, — сказал Грейди. — Хороший человек с дочерью взял меня в семью. Он взял к себе четверых пацанов и воспитывал нас всех, как своих сыновей.

— Повезло, — заключила миссис Лейн.

— Это спасло мне жизнь. Я благодарю его за это каждый день.

— И я думаю, испытания, выпавшие на твою долю, не лишили тебя доброты.

Миссис Лейн обвела руками, указывая на стены дорогой больницы, в которой они сейчас находились.

— О, — сказал Грейди. — Как я уже сказал, я хотел помочь.

Миссис Лейн кивнула. Она пыталась прочитать Грейди, и он понимал это. Она была матерью-защитницей, и было совершенно справедливо, что она вела себя подобным образом, особенно учитывая то, что уже произошло с Отем. Он также знал, что за столь короткое время, пока он был с ней, Грейди мог сделать только это, чтобы успокоить ее.

— Отем сказала, что вы были гостем в отеле.

— Верно. Мы с Дестини прибыли в один день.

— А что вас привело туда, в горы, мистер Коул? Мне кажется, что городок Дестини — очень даже неплохое место для того, что скрыться?

— Именно это, я и сделал.

— Спрятались?

— В некотором смысле.

— От кого?

— От себя, в основном, чтобы начать жить заново.

— Вещи складывались совершенно не тем образом, как хотелось бы?

— Можно сказать и так.

— Подозреваю, что рождение ребенка не было частью плана?

— Ну, не совсем. Конечно, не с матерью Дестини.

— А что с ней случилось?

— Она погибла в автокатастрофе.

— Мне очень жаль слышать это, мистер Коул.

Грейди ей улыбнулся.

— Вы можете называть меня Грейди.

Миссис Лейн налила сливки себе в кофе и помешала их, затем сделала глоток и взяла кусочек торта.

— Очень вкусно, — сказала она.