Ченс Картер - Лесоруб

— Мне тоже, мам.

— Как Монтана? Как еда? Тебя хорошо кормят?

— Еда превосходна, мам.

— А как погода? Твоя тетя Шили сказала, что там в горах холодно.

— Здесь не так уж и холодно, мам. Тебе бы здесь понравилось. Здесь так красиво.

— А отель?

— Отель прекрасен, — солгала она. — Моя комната — милейшее место на свете. У меня имеется свой собственный камин, уголок для чтения, собственная ванна.

— Звучит восхитительно.

— Да, мам.

— А как насчет мужчин?

— Мама!

— Я просто спрашиваю, милая. Старушка может же помечтать, не так ли?

— Я здесь не для того, чтобы ходить на вечеринки.

— Но ты должна выделять немного времени для себя, милая. Ты знаешь, я ценю все, что ты делаешь для меня, но иногда волнуюсь, что ты делаешь слишком много.

— Я не делаю слишком много, мам.

— Просто пообещай мне, что воспользуешься возможностью, что начнешь действовать, если на горизонте появится возлюбленный. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне все время. Заведи друзей. Поцелуй мальчика. Живи своей жизнью.

— Постараюсь, мама, — ответила Отем.

— И купи себе новую одежду. Я уверена, что девушки там более модные, нежели дочери фермеров здесь.

Отем не сказала матери, что каждую неделю она будет отсылать ей всю свою зарплату. Ее мать умерла бы, если бы узнала, сколько было принесено в жертву ради нее.

— Как новые лекарства? — спросила Отем.

— Кажется, они работают лучше, милая. Мне нужно только обновить рецепт снова. Чертовы лекарства стоят больше, чем мой ипотечный платеж.

— Они довольно безумные, я знаю, — сказала Отем, — но это потому, что они лучшие.

— Хорошо, посмотрим.

— Мой босс сказала, что отправит тебе деньги сегодня. Сумма небольшая, но их должно хватить на получение лекарств. Думаю, они придут к тебе завтра или послезавтра.

— О, ты слишком добра ко мне, милая.

— Ты дала мне жизнь, мама! Ты знаешь, я бы сделала намного больше, чем просто купить тебе лекарства.

— Знаю, дорогая, в этом-то и проблема. Ты делаешь слишком много. Ты действительно должна пообещать мне, что не потратишь все свое время на беспокойство обо мне.

— Не буду, мама.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с симпатичным молодым человеком и привела его домой, чтобы познакомиться со мной.

Отем рассмеялась. Приоритеты ее матери ничего общего не имели с реальностью. Она всегда думала о мальчиках, свиданиях и новой одежде даже тогда, когда их мир рухнул. Отем полагала, что в каком-то смысле это было хорошо. Она часто жалела, что у нее не было такого же легкого отношения к жизни, как у ее матери, несмотря на то, что у мамы была самая трудная жизнь из всех, кого Отем встречала, и все-таки при этом она находила время смеяться и получать удовольствия каждый день.

— Ладно, просто последи за этим чеком. Не знаю, сколько времени потребуется, чтобы он дошел до тебя.

— Спасибо, милая. Ты лучшая дочь, на которую мать могла бы рассчитывать.

На Отем нахлынули эмоции, когда она повесила трубку. Несмотря на все эти разговоры о новых лекарствах и методах лечения, в глубине души она боялась, что ее мать не проживет слишком долго.

Она вернулась в кабинку и забрала ребенка у Грейди.

— Позволь мне ее подержать.

— Ты уверена?

— Да. Если ты скоро съезжаешь, то я должна использовать на этого ангела большую часть времени, что у меня осталась.

Грейди улыбнулся. Он был таким красивым, когда улыбался. Отем все еще не могла поверить, что действительно тайком наблюдала за оргазмом этого человека, и чувствовала себя немного виноватой, но, по правде говоря, в ней было больше от ее матери, чем ей бы хотелось в этом признаться. И, несмотря на ответственность и осторожность по отношению к некоторым вещам, она также понимала, что жизнь коротка, и что ей стоит использовать любую возможность, которая у нее могла появиться.

— Восхитительно, — произнесла она, пока поглощала мороженое.

Оно находилось в огромной, высокой стеклянной чаше, заполненной до краев разными сортами мороженого, которое имелось в закусочной, вперемежку с большой ложкой взбитых сливок и увенчанное сверху ярко-красной вишенкой.

Ребенок пытался дотянуться до мороженого, и Отем зачерпнула немного сливок пальцем.

— Давай, детка. Попробуй.

Ребенок пососал сливки, и на лице малышки появилась огромная, светлая улыбка. Отем взглянула на Грейди, и тот рассмеялся.

— Оно ей нравится, — заметил он.

— Конечно, нравится. Какая женщина не любит немного взбитых сливок?

Грейди смотрел так пристально в глаза Отем, что ей пришлось отвести взгляд.

— Спасибо, — сказал он.

— За что?

— За то, что даешь ей немного женской заботы.

— О, ты отлично справляешься с ней, Грейди. Удивительно, что ты так хорошо все делаешь. Я имею в виду, что она буквально свалилась тебе на голову.

— Я делаю все возможное, но есть что-то другое в том, как ты обращаешься с ней. Я вижу.

— Хорошо, я признаю, что мы, девушки, умеем общаться с малышами. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь с ней, ты знаешь, где меня найти. Мне бы хотелось присматривать за ней время от времени.

— Время от времени. Как насчет того, чтобы присматривать за ней каждый день?

Отем рассмеялась.

— Ты слышишь, Дестини? — проворковала она, — папа пытается найти тебе маму.

Как только она произнесла эти слова, то тут же пожалела об этом. Не потому, что ей не нравилась эта идея, но было слишком рано шутить с Грейди на эту тему. Она взглянула на него и заметила кое-что, что ей никогда бы не могло привидеться за миллион лет.

Грейди покраснел!

Ха, — подумала она. — Наступило время смущаться ему.

Чтобы избежать неудобного положения, она начала играть с ребенком, но втайне ей было приятно, что сказанное ей, смутило Грейди. Если она смогла смутить его, то это могло означать, что его взволновало сказанное ей, и, что еще более важно, его беспокоит, что она думает о нем.

Они покончили с мороженым, и когда возвращались домой, Грейди оставался застенчивым и робким, пока малышка на коленях Отем ворковала и радостно играла.

Что-то естественное было во всем этом, что они трое были вместе, и все казалось правильным, но когда они вернулись в гостиницу, Отем испытала приступ грусти, что их время подошло к концу. Она чувствовала себя с Грейди так свободно и комфортно. Отем ощущала, что с ним она могла быть сама собой, и нравилась ему такой, какая есть. В гостинице ей пришлось столкнуться с миссис Хильдегард.

Отем не нравилась Миссис Хильдегард такой, какой она была, и та использовала бы любую возможность, которая у нее появилась бы, чтобы показать это Отем.

Она глубоко вздохнула, когда вошла в отель.

Отем знала, что без Грейди все будет иначе. Она должна быть сильной. Ей следует найти способ, чтобы противостоять мистеру и миссис Хильдегард. Она не могла позволить им унижать ее.

Отем попрощалась с Грейди, когда вручила ему Дестини. Она поблагодарила его за мороженое, а он поблагодарил ее за помощь в покупке товаров для малышки.

Когда она добралась до своей комнаты, ее переполняли эмоции. Она держала себя в руках внизу, но теперь в одиночестве в своей комнате, она поняла, что привыкла полагаться на Грейди и его присутствие в отеле гораздо больше, чем была готова признать это ранее.

Она была более чем без ума от него, и тот факт, что он уезжал, был для нее разрушителен. Она будет ужасно скучать, по нему, хотя вряд ли провела с ним больше нескольких часов. Отем поняла, что привязалась к нему, зная, что он всегда был рядом. Она отправилась выполнять свои обязанности с задней мыслью в голове, что, возможно, он заметил ее работу. Может быть, он случайно бы столкнулся с ней и оценил бы ее труд, восхитился ее мастерством, возможно, даже восхитился ею. Она надеялась на работу, которую ей пришлось сделать для него, и постоянно говорила себе, что, возможно, ее следующими обязанностями будет готовка для него или забота о Дестини и о нем.

Даже без проведения время рядом с ним, она испытывала чувства к нему. Сильные чувства.

Она легла на кровать и к своему удивлению расплакалась. Отем позволила слезам течь, и когда они закончились, она приняла долгую, горячую ванну.

Этой ночью она не стала пробираться в комнату Бетси. Отем поняла, что тайно надеется, что между Грейди и ей что-то есть. Что-то настоящее. Она размышляла над предположением, что они могут быть вместе. Именно поэтому она наблюдала за ним, а не из-за того, что была возбуждена, как миссис Хильдегард. Она наблюдала потому, что это ощущалось как начало реальных отношений. Теперь Отем осознала, что это не так, и наблюдение за ним теперь принесло бы ей больше боли.

Когда Грейди собирал свои вещи и укладывал их в сумку, собираясь покинуть отель, он испытывал грусть. Он не мог однозначно сказать, что ему здесь понравилось, и то, что он уходит, оставляя Отем наедине с Хильдегардами, не казалось ему правильным. Хотя Грейди и понимал, что это не его дело, и он на собственном опыте убедился, что не может просто так врываться в чужие жизни, делая все, что, как он считал, необходимо было сделать, чтобы спасти женщину.

Он пробовал это раньше. Грейди пытался сделать это с матерью Дестини. Он забрал ее, помог вылечиться и преодолеть наркоманию. Он присматривал за ней на протяжении всей ее беременности, хотя ребенок — было последним, что он когда-либо хотел от нее.

Он поклялся быть с ней рядом и сделал все от него зависящее, чтобы спасти ее от самой себя.

Но этого оказалось недостаточно. Однажды утром он проснулся, и узнал, что все это время она общалась с наркодилером. Она играла с ним. Она считала его слабым и мягкотелым из-за того, что Грейди пытался помочь ей.