Анастасия Кузьмина - Лентa любви

Пока я думала, что бы мне такое сотворить из своего тела, Хайден уже приблизился ко мне и схватил за руки. И мы полетели в ритме музыки… Я чувствовала его движения, его руки, и, что самое главное, я не думала, что нужно делать. Мое тело наконец-то просто вошло в такт с песней. Возникает ощущение, что внутри меня оживает какое-то существо, которое продвигает тебя к совсем другой жизни. Ты становишься совершенно противоположной самой себе, а именно – раскрытой, не думающей ни о чем и…в какой-то мере уверенной.

В конце, когда уже начались финальные слова, и музыка начала затихать, мы повернулись и посмотрели друг другу в глаза, да причем так долго, что заметила я это, когда Хайден начал улыбаться. Это был многообещающий взгляд.

– Мне понравилось, как ты, хотя бы ненадолго, забыла о мыслях.

– Да… Только вот я сама не поняла, что со мной случилось. Могу сказать одно – это самый лучший танец, с самым талантливым партнером, который я когда-либо танцевала.

– Снова ты льстишь, Гризли Браун!

– И не подумала бы!

Я долго благодарила Хайдена за столь приятный сюрприз, но вовремя остановилась, так как по его лицу было понятно, что он устал от моих «спасибо».

Уже вечером дома никого не оказалось. Мама и папа уехали в гости к Флонерам, потому что  в отличие от меня  они ненавидели одиночество. А брат так и не появлялся. Я была даже немного рада предстоящему уединению, так как не пришлось бы маме рассказывать в подробностях о сегодняшнем сюрпризе. Я была еще под чувством эйфории, которую так не хотела портить.

Сегодня мне стукнуло 17 лет. Увы, я не чувствую, что мне уже столько. Многие в этом возрасте  прославляются и добиваются каких-то целей в жизни, а что же сделала я? Ответ прост и очень предсказуем – ничего. Не считая грамоты, которую я получила за хорошую учебу. «Мисс Всезнайка».

Я 10 лет учусь в одной и той же школе, где мне совершенно не нравится находиться. Я бы с удовольствием перестала учиться, но вовремя вспоминала о своих родителях и о том, что в будущем мне пригодится корочка аттестата. Класс мне настолько надоел, что порой хочется перейти на домашнее обучение, чтобы их не видеть. Исключение составляет только Хайден, с которым мне всегда приятно быть рядом.

Я ни разу в жизни не путешествовала. А мои родители объездили уже полмира, благодаря своей работе. Не было такого, чтобы они предложили мне съездить куда-нибудь с ними хотя бы один раз. Попросить у них самих мне не позволяет гордость.

У меня никогда не было романтических отношений. Парни, насколько я помню,  на меня не смотрели и не пытались знакомиться, потому что видели, что я – со странностями, вся в своих мыслях. Никому нет дела, что у тебя в голове. А чего это я, собственно говоря, удивляюсь? Ведь я же сама во всё это не верю. Кто, действительно, на меня заглядывается, так это Питер, но я считаю его только моим одноклассником и в меньшей мере – другом.

В чем я, пожалуй, уверена, так это в том, что в мои 17 лет я приобрела самого лучшего и настоящего друга. И этому я безгранично рада. Конечно, все зависело в большей степени и от Хайдена, который мог бы просто наплевать на мои страхи и проблемы, но он оказался очень терпеливым.

По рассказам людей, многим не нравится, когда день Рождение выпадает на какой-нибудь праздник, например, как Новый год, потому что тебе дарят не два подарка, как в принципе-то и положено, а только один – объединенный. Я считаю, что это глупость. Самое главное не сам подарок, а то, как ты его подаришь.

Не перестаю удивляться тем, как Хайден оригинален. Сначала торт и конфеты, потом каток с чудесным танцем, а на день Рождение – большой медвежонок Гризли… У меня хватило фантазии лишь только на то, чтобы подарить ему фирменный ремень в красиво упакованной коробочке.

– Я думал, что у тебя наверняка есть уже такая игрушка, но когда я пожирал глазами твою комнату и квартиру, ничего не нашел, потому что мягкие игрушки в вашем доме – это крайняя редкость… – сказал Хайден, когда вручил подарок.

– Ты прав. Игрушек у меня никогда не было… Но этот медведь – я влюбилась!

Хайден рассмеялся.

– Как это мило. Настоящих людей она полюбить не может, а вот животных – с первого взгляда! Не перестану удивляться тобой.

– Да, я со странностями. И это дает мне право жить счастливой жизнью!

Что я сказала?! «Счастливой жизнью?» Я всегда считала, что моя жизнь что-то вроде недоразумения…и никогда у меня не было и в мыслях, что я живу по-настоящему счастливо.

Меня передернуло от таких слов.

Хайден это заметил:

– Я счастлив, что ты счастлива.

– Ого, спасибо…

Первый раз я увидела его каким-то растерянным и в одно и то же время – потерянным. Вот так чувства… Растеряться и сразу потеряться? Смотря на него, я на какие-то секунды будто оказалась в его шкуре. Но через мгновение у него снова появилась сияющая улыбка, которая сразу стерла все неприятные мысли.

Хайден всегда отличался от всех тем, что добивался результата от того, чего мне делать не хотелось. Он заставил меня сходить на каток,   где мы были не только вдвоем, а с толпой народа. Я долго отпиралась, в итоге победа осталась за ним.

В каникулы сезон наиболее многолюдный, потому что многие только и делают, что проводят время на катке. Как бы мне не было тяжело, я все равно чувствовала рядом с Хайденом притяжение и радость. Мне нравилось с ним кататься, не смотря на обстоятельства вокруг.

Когда мы кружились на льду, смеялись и вытворяли какие-то необычные движения, вокруг как будто никого кроме нас не существовало. Мир стал другим, а именно – моим собственным. Я держала его за руку, и мы решили просто покататься по кругу. Хайден как всегда шутил и доводил меня до состояния боли в животе от смеха.

Мы катались, ни о чем постороннем не думая. Хайден отошел, так как хотел принести горячий кофе, чтобы согреться. Он попросил меня остаться на катке, пока не вернется. Я решила наматывать круги, чтобы   скоротать время. Только увидела, как Хайден направляется туда, где находились столики, мне стало приятно… От того, что я сейчас здесь, что я с ним, что через несколько минут мы будем пить кофе вместе. Но, как говорится, в жизни не бывает все настолько сладко. Я резко почувствовала приближение сзади другого человека, причем приближение на высокой скорости. Мое тело напряглось, а когда я хотела повернуться, то человек, который направлялся ко мне, толкнул с такой силой, что я грохнулась на лед, животом вниз. Это было неслучайное падение, а целенаправленное.

В такие моменты, когда подаешь, думаешь не о том, что ты распласталась на льду, ты думаешь о значительных событиях в твоей жизни с самого рождения. Сначала я увидела себя совсем еще кроху, потом первоклассницу, подростка и такую, как сейчас. Последняя картинка в моей голове показала мое падение, и мне  почему-то стало и смешно, и жутко больно одновременно. Послышался треск. Нет, это не лед. Это моя косточка на правой руке. Тело начала сводить нестерпимая судорога, от которой хотелось кричать.

Краем глаза я заметила, что Хайден стоял в оцепенении несколько секунд, но потом очнулся, выбросил стаканчики с кофе  и ринулся ко мне прямо в коньках. Я чувствовала его приближение. Он сел, глаза его были полны страха и боли, руками он гладил мое лицо и спрашивал, как я себя чувствую. Из-за его спины послышался язвительный мужской голос. В это время на катке уже скопились люди.

– Я же сказал, что припомню тебе, Хрендель.

Хайден выпрямился и посмотрел куда-то вдаль, вытянув челюсть вперед.

– Извини, но я должен это сделать… – прошептал он еле слышно, и я сначала не до конца поняла, что он сказал.

Он встал, попросил кого-то, чтобы подошли ко мне и помогли встать, и повернулся к Томасу Саферсону.

– Ты вообще думаешь, что делаешь? – спросил он, на первый взгляд очень даже спокойно.

– Ты обидел мою девушку, я твою. Все по-честному.

– Гризл – мой лучший друг. И… ты точно не в своем уме. Я твою девушку не бил, даже не дотрагивался до нее! Я сказал ей правду о том, какая она будет в будущем. А ты… ты человеку причинил физическую боль!

– Ой, ой, ой. Хайден разозлился, не правда ли? Я сказал, что припомню и сдержал свое обещание.

– Нет, ты совершил огромную ошибку в своей жизни, что так поступил, – он покачал головой.

Томас смотрел на Хайдена со злобной усмешкой, уверенно зная, что он ничего не сможет сделать. Но не тут-то было. Хайден с резкой неожиданностью так врезал Саферсону в морду, что тот отключился и, соответственно, упал. Ко мне уже на то время пошла какая-то девушка и помогла встать. Когда я увидела это зрелище, внутри что-то дернулось. Первый раз я вижу своими глазами удар в лицо. Я мысленно гордилась своим лучшим другом. Люди вокруг начали ахать. К Саферсону сразу подбежали его дружки, чтобы помочь встать, и тихо отстранялись от Хайдена. По их глазам было видно, что они боятся. Не только они, но и все вокруг испугались свирепого взгляда и поступка Хайдена.

– Идем, тебе надо в больницу.

Я была в легком шоке и сначала не поняла, что  Хайден говорит со мной.

– Гризл, твоя рука…она, похоже, сломана. Пошли!

Он был прав, рука так сильно сводила ужасной болью, что мне было не по себе от этого. Я несколько раз кивнула, еще не совсем отойдя от шока.

Сомнения подтвердились, когда в больнице рентген показал перелом руки. Хайден был неразговорчив, и я понимала, что он не мог уложить в голове происходящее. Лицо его все также искажалось от боли, когда он смотрел на меня.

Отец был бешеный, когда узнал, что меня толкнул Томас Саферсон. Он уже хотел звонить его родителям и отчитать их сына по полной, но я не допустила этого. Ну  уж нет. Я и так славюсь в школе, как беззащитная, невидимая и недалекая от мира, а тут еще жаловаться родителям на то, что меня толкнули? Нет, спасибо.