Видимо, неожиданные переходы в разговоре были ему свойственны. За недолгое время общения Варя уже начинала привыкать к его своеобразной манере выражать свои мысли.

– А теперь?

– А теперь… Теперь я работаю менеджером в одной оптовой фирме. Теперь суть моей деятельности сводится к тому, чтобы обойти как можно больше магазинов, предложить как можно больше товаров и заключить как можно больше договоров на поставку. Тут уж не до картин…

– Но почему?

– Наверное, это тоже попытка уйти от действительности. Вынужденное бегство с поля боя. Это случилось в тот день, когда я вдруг обнаружил, что не способен нарисовать ни одной новой картины. Что не способен нарисовать вообще ничего, кроме бесчисленных вариаций на одну и ту же тему. Одна и та же картина – десятки, сотни раз за прожитые годы. Один и тот же сюжет… Вот так-то, Варя. Кажется, мы пришли.

Они остановились возле входа в аптеку. Аптека была закрыта, а на дверях висела вежливая извиняющаяся табличка: «В помещении производится ремонт».

– Ну вот, – разочарованно протянула Варя. – Вы оказались правы, Артем…

– В чем?

– В том, что к жизни нужно относиться более скептически.

– Ну уж нет. – Теперь настал его черед рассмеяться. – Аптека, закрытая на ремонт, – еще не повод для разочарования в жизни и потери оптимизма. Варя, у вас такой расстроенный вид… Это лекарство вам срочно необходимо?

– Не мне, а маме. Я не знаю, насколько это срочно. Она меня попросила…

– Ерунда, это не проблема. Есть круглосуточные аптеки в центре города, а остальные открываются не позже восьми, в крайнем случае в девять… Если хотите, я сейчас возьму машину со стоянки и мы быстренько домчимся до центра. Пять минут – и лекарство у вас в кармане.

Она улыбнулась: последняя его фраза вполне подошла бы для рекламного слогана.

– Наверное, вам не стоит из-за меня брать со стоянки машину. Ерунда, я доеду сама, на транспорте.

– Не думаю, что это удачная идея. Во-первых, брать машину со стоянки мне все равно придется. Работа – она хоть и не волк, но ходить на нее нужно каждый день, кроме выходных. А сегодня, насколько я помню, не суббота и не воскресенье. Ну, а во-вторых… Во-вторых, если честно, мне просто не хочется так быстро с вами расставаться. Так что у меня есть по крайней мере две причины для того, чтобы подбросить вас до аптеки. Надеюсь, вы мне не откажете…

Варя улыбнулась:

– Вы меня убедили. Спасибо вам, Артем. А стоянка далеко отсюда?

– Недалеко. То есть совсем близко. За углом. Вы постойте здесь, а я сейчас вернусь, подгоню машину… Джим!

Пес послушно припустил галопом за хозяином, решив, видимо, что тот решил наконец с ним поиграть. Варя с улыбкой на лице наблюдала за тем, как он пытается соблазнить Артема побегать наперегонки, как отчаянно поскуливает от нетерпения и непонимания того, почему же хозяин никак не хочет разделить с ним его собачий восторг.

Вскоре они скрылись за углом, а спустя еще минут пять оттуда уже показалась машина – темно-синий, сверкающий перламутром «форд». Через незатонированное лобовое стекло отчетливо просматривались силуэты мужчины и собаки – Джим горделиво восседал на переднем сиденье пассажира, надменно оглядывая окрестности.

Остановив машину, Артем вышел из салона и приоткрыл переднюю дверцу с правой стороны.

– Ты уж извини, приятель, но сегодня здесь будет сидеть девушка.

Джим задорно тявкнул, делая вид, что он не понимает смысла обращенных к нему слов.

– Я сказал, здесь будет сидеть девушка, – спокойно повторил Артем. – Никакие возражения и претензии не принимаются. Ну, Джим, ты же воспитанный пес, тебе придется уступить ей место. Джим! Джим, ну покажи, как поступают настоящие джентльмены…

Последнее слово оказало магическое влияние на пса: он лениво сполз с переднего сиденья и уселся на асфальте, глядя в лицо хозяина преданными глазами.

– Вот так-то, – серьезно сказал Артем, а Варя рассмеялась.

Пес переместился на заднее сиденье, Варя уселась впереди рядом с Артемом.

– У вас очень красивая машина, – сказала Варя, оглядывая замысловатую панель приборов и мелькающие на ней огоньки.

Артем равнодушно, как ей показалось, кивнул в ответ. Кажется, это великолепие его совсем не волновало. Это показалось ей немного странным: она всегда думала, что для любого мужчины машина – самое главное, что она для него порой гораздо важнее жены или ребенка. По крайней мере с Паршиным так было всегда. О своей старенькой «тойоте» он мог говорить часами, а все свободное, оставшееся от этих часов, время готов был надраивать ее на мойке собственноручно, не доверяя эту важную миссию больше никому. Мало ли, вдруг по неосторожности поцарапают корпус…

– Я никак не могу к ней привыкнуть, – наконец отозвался Артем. – Раньше у меня была простая «девятка», я ездил на ней много лет… Потом пришлось купить этот «форд», потому что… – Он неловко оборвал фразу.

– «Девятка» сломалась? – подсказала Варя.

– Да, сломалась, – торопливо согласился он и перевел разговор на другую тему: – Кстати, как ваш сынишка? Очаровательный ребенок, он мне очень понравился.

Варя пожала плечами:

– Он сейчас переживает адаптацию. Новый город, новые условия жизни. Ему еще предстоит пойти в новую школу, быть новичком в классе… Мы ведь раньше не здесь жили.

– Это я понял… Еще в прошлый раз. Ну ничего, я думаю, он справится. Такой контактный, открытый ребенок. В первый же день обзаведется друзьями.

– Не знаю, – с сомнением в голосе ответила Варя. – Это он со взрослыми так легко и быстро общий язык находит. А с детьми – не всегда. У них, у детей, другие правила, другие законы. Особенно у мальчишек… У вас есть дети?

– Дети?.. Нет, детей у меня нет… Эх, черт, проезд закрыли! – Он резко надавил на педаль тормоза и крутанул руль вправо. – Ну надо же, до аптеки метров сто осталось, а здесь дорогу ремонтируют… Придется объезжать чуть ли не через весь город… – Он посмотрел на часы и разочарованно вздохнул: – Похоже, сегодня не самый удачный день…

– Да ничего страшного, – попыталась успокоить его Варя. – Не стоит так обо мне беспокоиться, это не настолько срочно…

– Хотя… – Артем почти не слушал ее. – Все не так уж и страшно… Как же мне это сразу в голову не пришло? Вы посидите в машине, а я дойду до аптеки пешком. Здесь идти минут пять – семь, не больше. Как оно называется, это ваше лекарство?

– Мазь с экстрактом сабельника… Только, может быть, я схожу сама?

– Ну что вы, здесь дорогу ремонтируют, по ухабам все каблуки собьете… Да не переживайте, Варя, мне совсем не трудно! Я мигом, туда и обратно. Джим, ты со мной?

Пес тявкнул, подтверждая готовность следовать за хозяином везде и всюду, и выскочил в приоткрытую Артемом заднюю дверцу.

– Если хотите, послушайте музыку, там куча дисков в бардачке лежит, или просто радио включите… Справитесь?

– Справлюсь. – Варя покосилась на прибор магнитолы – кажется, точно такая же была установлена в салоне их старой «тойоты». Ничего сложного, сначала кнопку посередине нажать, а потом уже управлять музыкой по своему желанию, использую стрелочки влево и вправо.

– Справлюсь, – повторила Варя, хотя слушать музыку она не хотела.

Теперь, оставшись одна в салоне машины, она вдруг отчетливо ощутила, как постепенно выпадает из окружающей действительности. Из этого раннего и нежного апрельского утра, которое начинает казаться ей придуманным, красиво нарисованным на чистом и пустом холсте неба каким-то сумасшедшим художником. Гением, позволяющим себе использовать этот божественный материал в качестве подручного средства для воплощения собственных фантазий.

Она словно очнулась. И теперь, очнувшись, вдруг поняла, что ей необходимо срочно позвонить Герману. Просто услышать его голос и убедиться – все, что случилось с ней вчера, случилось на самом деле. Что это был не красивый и странный сон, не сказка, которую она сама же и рассказывала на ночь Никите… Или, может быть, это мама, как бывало в детстве, склонилась ночью над ее кроватью и нашептала ей эту сказку, чтобы Варя хоть на какое-то время почувствовала себя счастливой?

И, как в детстве, ей стало страшно. Страшно оттого, что желание, загаданное под бой курантов, под стук сердца, при мерцании свечей, зажмурившись, сжав отчаянно кулачки за спиной, – вдруг это желание, такое заветное, такое важное, такое главное, не сбудется? Тем более что любовь – это не велосипед и не кукла в нарядном платье с роскошными волосами, которая продается в соседнем магазине… С куклами и велосипедами из детства было проще – их можно было пойти и купить.

«Любовь», – отстраненно повторила она почти незнакомое слово. Словно робко пробовала на вкус какое-нибудь экзотическое блюдо в китайском ресторане. Почти так же незнакомо, непривычно и опасно: что за начинка скрыта внутри?

Кажется, за последние десять лет это слово прозвучало впервые. Забытое за давностью лет, оно на самом деле показалось ей немного странным, оно прозвучало как будто бы на незнакомом ей языке. Незнакомом – или, может быть, просто забытом и мертвом, как древняя латынь.

«Приди в себя, – шепнул внутренний голос. – Какая любовь, о чем ты вообще говоришь?»

– Любовь, – упрямо повторила Варя, теперь уже вслух, расстегнула «молнию» на сумочке, достала из внутреннего кармана бумажку с нацарапанными цифрами и тихо добавила: – Вот же.

Вот же он, телефон Германа. Те самые цифры, которые он продиктовал ей вчера вечером, после прогулки в парке, после сумасшедших каруселей, после дождя… А значит, все это было – и парк, и карусели, и дождь, если есть они, эти цифры, написанные на бумаге, вот же они, ведь не приснилось!

– Ведь не приснилось, – все так же упрямо повторила Варя.

«Кажется, ты начинаешь разговаривать сама с собой», – промелькнула мысль и оставила ее совершенно равнодушной. Она уже достала из сумочки телефон. Собираясь набрать номер, нечаянно нажала на кнопку посыла вызова и увидела привычное меню – список последних входящих и исходящих вызовов.