Лиз Туччилло - Легко ли быть одной?

Джоанна пристально смотрела на своего мужа, и вдруг какая-то мелькнувшая в сознании мысль, воспоминание или мимолетная эмоция, сломала ее. Женщина опустила голову на кровать и зашлась слезами, содрогаясь от рыданий и судорожно хватая воздух ртом во время пауз. Это было проявление чистого горя, страдания без тени стеснения, вырвавшегося из самых глубин человеческой сущности.

И внезапно Серена все поняла. О жизни, о племенах и кланах, о значимости, о связи между людьми, о дружбе, смерти и любви. Она вдруг поняла то, что хотела знать всегда: что на самом деле означает участие в общем понятии «быть человеком». За один-единый миг она узнала больше, чем ей было известно до этого. Что настоящая жизнь – это когда рискуешь всем, любишь без оглядки и полностью принимаешь этот мир. Чего у нее никогда не было, потому что она все время контролировала себя, подчиняла внутренней дисциплине и лишала удовольствий. Серена впервые почувствовала это со свами Сварупом, но после фиаско пообещала себе, что больше с ней этого не повторится. Она думала, что остаток жизни ей нужно прожить одной, зато целой и невредимой, без страданий. Но в тот момент, в той комнате, при скудном, жестоком, даже гротескном освещении, Серена увидела, что она теряет, оставаясь одной. Она не сводила глаз с рыдающей Джоанны. Она не сумела бы этого толком объяснить, но сейчас она была уверена – уверена, как никогда раньше, – что пришло время и ей присоединиться к этой вечеринке – уродливой, волшебной, жестокой, возвышенной, разбивающей сердца вечеринке под названием жизнь.

Через несколько часов после смерти Роберта Серена позвонила Руби и все ей рассказала. Скрыть это от прессы было невозможно, так что телевидение и радио уже раструбили эту новость. Руби перезвонила Элис, а та сообщила Джорджии.

Серена вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. В квартиру постоянно приходили люди, которые хотели высказать свои соболезнования Джоанне и Кипу. Было похоже, что ей нужно еще немного побыть там, так что Серена выскочила из дома для небольшой передышки. На улице собралась толпа, крутились репортеры, стояли фургоны новостных каналов, но Серене удалось прошмыгнуть мимо всего этого незамеченной: она просто опустила голову и прошла через полицейский кордон. Когда же Серена вновь подняла голову и увидела Элис, Джорджию и Руби, которые смотрели на нее с тревогой и сочувствием, она вдруг расплакалась. Подруги бросились ей навстречу и обняли ее. Она стояла, держась за них, и плакала, давая волю эмоциям, которые накопились в ней за последние несколько дней. Пока Серена судорожно всхлипывала, содрогаясь всем телом, они сгрудились вокруг нее, закрывая ее от назойливых зевак. Постепенно она немного успокоилась и подняла на них красное и мокрое от слез лицо. Руби, Джорджия и Элис были для нее просто знакомыми, а не близкими подругами. Тем не менее все они в такой момент были здесь.

– Поверить не могу, что вы все пришли. Спасибо… спасибо вам, – сказала Серена срывающимся голосом.

Элис обняла ее за плечи.

– Мы хотели прийти.

– Мы тут, рядом с тобой. Так что не волнуйся, – сказала Джорджия.

А Руби добавила:

– Хочешь немного пройтись?

Серена кивнула. Они прошли до реки и сели там на лавочку лицом к воде. На другом берегу раскинулся Нью-Джерси, с его новыми постройками и гигантскими часами с рекламой фирмы «Колгейт», которые показывали неправильное время.

– Она его очень любила, – произнесла Серена. – Он действительно был любовью всей ее жизни. Не знаю, как она все это пережила. Я бы не смогла.

Все дружно закивали. Они тоже не могли себе этого вообразить.

Руби с горестным видом покачала головой.

– Трудно представить, каково это – найти любовь всей своей жизни, не говоря уже о том, чтобы ее потерять. Да к тому же он так молод…

Джорджия подумала о Дейле и об их совместной жизни. Был ли он любовью всей ее жизни? И она решила, что в определенный момент – да, был. Но только не теперь. Так что это, наверное, не считается. Ей оставалось надеяться, что она еще встретит такого мужчину на своем пути.

– Надеюсь, она считает себя везучей. У нее было в жизни столько любви…

Серена кивнула.

– Да, наверное, она так и думает.

Она высморкалась в салфетку, которую протянула ей Элис.

– Мне так кажется.

Возвращаясь домой на такси, Элис обдумывала это словосочетание – любовь всей жизни. Она размышляла о Джоанне и о том, что та наверняка ожидала для себя совсем другой судьбы. И разумеется, Элис думала о том, что ей предстоит лететь в Исландию, чтобы выйти там замуж за мужчину, который любовью всей ее жизни не являлся.

Добравшись домой, она сразу прошла в спальню. На кровати по-прежнему лежал упакованный чемодан, готовый к путешествию. На письменном столе лежали билеты на самолет. Скоро на ужин должен был прийти Джим. Элис села на кровать. Так что же все-таки это означает – любовь всей жизни? Она пожалела, что Серена вообще произнесла при ней эти слова. Теперь Элис не могла прогнать их из головы. Она взглянула на свой сказочный, по-зимнему белый свадебный наряд с меховой оторочкой и подумала, что тут, в Америке, когда представляешь кому-то своего мужа, предполагается, что он и является любовью всей твоей жизни. Что ты влюбилась в него и поэтому решила выйти за него замуж. Это может быть и неправдой, но окружающих подталкивают к тому, чтобы поверить в это. А вот если дело происходит в Индии, Китае или еще бог весть где, люди там могут подумать по-другому. Они могут решить, что ваши родственники просто договорились, или что вы поженились, потому что так было удобнее, или еще что-нибудь в таком же духе. Однако в Америке, когда речь идет о твоем муже, подразумевается, что в определенный момент времени ты была влюблена в него в достаточной степени для того, чтобы выйти за него замуж. «Интересно, – думала Элис, – смогу ли я ужиться с такой ложью, точно зная, что выходила замуж не за любовь всей своей жизни?» Раньше она надеялась, что за несколько недель, остававшихся до их поездки, все волшебным образом перевернется и она влюбится в Джима. Но этого не произошло. Элис всегда было с ним немного скучно, а потом она терзалась угрызениями совести за это ощущение. Поэтому ей нужно было уделять ему больше внимания и стараться заставлять себя видеть в нем только хорошее. Однако, как ни крути, Джим не был любовью всей ее жизни, и никогда ею не станет. В лучшем случае он станет мужчиной, который ей очень нравится и которому она очень и очень благодарна.

Любовь всей ее жизни, любовь всей ее жизни. Стоя под душем, Элис поняла, что, в конечном счете, все сводится к одному вопросу: во что она верит? Другими словами, какой жизнью она хочет жить? Действительно ли она думает, что такой мужчина на самом деле существует? Считает ли она разумным возвращаться в дебри существования одинокой женщины в надежде отыскать его в конце концов? За что она хватается? Уже вытираясь, Элис поняла, что не хочет быть девушкой, упрямо отказывающейся остепениться и завести семью. Девушкой, которая считает, что жизнь коротка и поэтому лучше быть одной и искать любовь всей своей жизни, чем остановиться на том, кто есть рядом. Такой девушкой она быть не хотела. Потому что девушка эта глупа. И наивна. Элис же любила действовать практично; она была адвокатом, так что предпочитала быть реалисткой. Ожидать и бесконечно искать любовь всей жизни утомительно, это изматывает. И может, к тому же, оказаться всего лишь иллюзией. Да, Элис было известно, что есть люди, которые выиграли джек-пот в любовной лотерее: они влюбились в свою половинку, которая была так же без ума от них, и их совместная жизнь сложилась гармонично и была наполнена любовью. Но ей не хотелось быть девушкой, которая упрямо хватается за то, что может никогда не произойти.

Завернувшись в маленькое полотенце, Элис снова села на свою кровать и заплакала. Начав всхлипывать, она обняла свои ноги, положила голову на колени и стала раскачиваться, продолжая плакать.

Она поняла, что именно такой девушкой она и была все это время.

Девушкой, в свои тридцать восемь не готовой отказаться от мечты встретить мужчину, который заставит ее сердце взлететь в небо и с которым она счастливо проживет всю жизнь. Элис плакала, понимая, что ей придется переживать о том, чтобы вообще когда-то создать семью, что судьба вновь бросает ее в мир, где ничего не гарантировано и все, что у тебя есть, это только надежда. Это означало, что она снова будет одна. И Элис это понимала.

К тому моменту как появился Джим, она оделась, но плакать не перестала. В квартиру он вошел, таща за собой свой большой чемодан на колесиках. Элис высказала ему все с порога.

– Тебе нужна женщина, которая будет считать тебя любовью всей своей жизни, – всхлипывая, сказала она.

В сплошном потоке слов, слез и извинений Элис начала объяснять ему, что не может выйти за него – ни в Исландии, ни здесь, нигде.

Теперь уже и на его глазах появились слезы.

– Но зато ты являешься любовью всей моей жизни. Разве это ничего не значит?

Элис покачала головой.

– Думаю, я не могу быть любовью всей твоей жизни, если не могу сказать то же самое о тебе.

Джим принялся шагать по комнате. Они разговаривали очень долго. Джим сердился, а Элис снова и снова извинялась. В конце концов он все понял. Он простил ее и пожелал ей счастья и всего наилучшего. С точки зрения Элис, от этого разрыва ей было намного хуже, чем ему. Она видела, что Джим уходит шокированный и убитый горем, и ужасно мучилась угрызениями совести. Но она также понимала, что он влюбится снова. Встретит подходящую женщину, женится на ней, они нарожают детей и будут очень счастливы. Что касается Элис, она не была в этом уверена. Поэтому она легла на диван и опять заплакала.

Когда я позвонила ей на следующее утро и выяснила, что произошло, я испытала большое облегчение. О чем я думала, подталкивая Элис выйти замуж за Джима? Кем я себя возомнила, давая ей вообще какие-то советы, не говоря уже о совете выйти замуж за нелюбимого человека? Но говорила она совершенно убитым голосом; я такого никогда не слышала. Я уже начала подумывать о том, чтобы срочно вернуться домой и поддержать Элис, но затем у меня появилась идея получше.