– Свами Дургананда, прошу вас, вы зарабатываете себе плохую карму. Вы слишком близко воспринимаете собственное эго.

– Поцелуй меня в мой оранжевый зад, – лаконично парировала Серена.

К этому моменту свами Сваруп вместе со своими учениками уже стоял на крыльце и смотрел на Серену.

Она подняла глаза на свами Сварупа и сказала:

– Да, все правильно, ты сжег свои желания во имя Бога.

Затем она перевела взгляд на фургон центра, припаркованный неподалеку. На приборной доске сверху стоял знак «священнослужители». Центр «Джаянанда» долго добивался у города, чтобы им предоставили статус духовенства, и в Нью-Йорке такой значок очень помогал с парковкой. В качестве последнего акта протеста Серена, царапая руку, пролезла в полуоткрытое окно и, едва не вывихнув локоть, схватила этот знак, вытащила его наружу и поломала на мелкие кусочки на глазах собравшейся на крыльце небольшой аудитории.

– Из тебя такой же служитель церкви, как из какого-нибудь Говарда, блин, Стерна[55], – приговаривала Серена, продолжая крушить, крушить и крушить.

Потом она принялась приминать ногами кучу одежды, как будто старалась затоптать огонь.

Вот так эффектно, впечатляюще закончилась карьера Серены в качестве свами. Ученики вместе со свами Сварупом зашли внутрь, а свами Премананда попросила Серену немедленно собрать свои вещи и уйти, пока она не вызвала полицию. Серена с радостью повиновалась.

Тем временем в Австралии

Той ночью разница во времени снова дала о себе знать. Я проснулась в четыре утра и перечитала колонку Фионы в «Хобарт ньюс». В этой статье она советовала одной читательнице пестовать себя: та должна была каждый вечер, ложась спать, мысленно обволакивать себя любовью. Мне хотелось убить Фиону.

Там был указан электронный адрес, по которому можно было связаться с автором, и, поскольку было четыре утра, а я была злой и язвительной, я решила ей написать. Получилось примерно следующее:

«Вы не находите, что несколько безответственно с Вашей стороны говорить женщинам, что все, что им нужно делать, – это любить себя и быть оптимистками, и тогда любовь сама найдет их? А что, если они живут там, где в буквальном смысле слова нет мужчин? Что, если они стареющие, непривлекательные или страдают избыточным весом? Все, что им нужно, – это любить себя, быть уверенными и наполненными радостью, и тогда обязательно появится мужчина, который их полюбит? Да неужели? Вы это гарантируете? Можно, когда нам будет по восемьдесят, мы позвоним Вам и спросим, как сработала Ваша схема? А если Вы ошиблись, можно мы приедем и врежем Вам по физиономии?»

Но это письмо я не отослала. Я отослала другое.

«Вы не находите, что несколько безответственно с Вашей стороны говорить женщинам, что все, что им нужно делать, – это любить себя и быть оптимистками, и тогда любовь сама их найдет? А что, если они живут там, где в буквальном смысле слова нет мужчин? Вы и вправду думаете, что статистика, реальное положение дел, не имеет никакого значения? И что все мы можем не зависеть от этой самой статистики, если будем сиять достаточно ярко?» Затем я объяснила Фионе, что пишу книгу об одиноких женщинах, что я сама одинока и что все это мне чрезвычайно интересно.

В конце концов снова до кровати я добралась около шести. Когда я проснулась в десять, то нашла записку от Элис: она была внизу – пошла на завтрак, входящий в стоимость номера. Я встала и сразу проверила свой почтовый ящик, нашлось ли у мисс Фионы что-нибудь в ответ на сказанное мной. Нашлось.

«Джулия, я бы предпочла поговорить с Вами лично, если хотите. Так мне намного проще будет объясниться. Могли бы Вы предпринять небольшое путешествие на остров Тасмания, чтобы мы имели возможность поболтать?»

Что ж, это было жутко цивилизованно. Интересно, она всем недовольным читателям делает такие предложения? Может быть, Фиона относится к породе всеобщих угодников, которые все время переживают, чтобы на них никто не рассердился? А может, это из-за того, что я упомянула о том, что я из Нью-Йорка и пишу книгу? Похоже, это обстоятельство открывало для меня многие двери.

Я спустилась на завтрак. Элис с ужасной гримасой на лице сидела перед большой чашкой кофе.

– Я только что попробовала «веджемайт»[56]. Четыре дня я на него лишь смотрела, а сегодня решила, что пришла пора попробовать. Господи, на вкус эта штука – полная задница. – Она сделала большой глоток воды и добавила: – Как задница на дрожжах.

Я налила себе чашку кофе.

– Элис, как ты смотришь на то, чтобы сегодня мотнуться со мной на Тасманию?

– А что, и вправду существует такое место? – совершенно серьезно спросила она.

У американцев, знаете ли, с географией не очень.

– Да, это реальное место. Я хочу пообщаться там с одной женщиной, которая пишет о проблемах знакомств в Австралии. Она в этом вопросе такая… в общем неунывающая.

Элис внимательно посмотрела на меня.

– Неунывающая, говоришь? По поводу знакомств в Австралии? – Театральным жестом она положила на стол кусочек тоста, который уже подняла. – Я должна увидеть это своими глазами.

Тем временем в Штатах

Джорджия решила не сдаваться. Она все еще была новичком по части знакомств, и поэтому у нее было ощущение, что ей каким-то образом удастся победить за счет одной лишь силы воли и разумно построенной стратегии. И она составила план. Первым шагом было позвонить Сэму и выяснить, сможет ли он в своем плотном графике встреч найти время для того, чтобы поужинать с ней у нее дома. Джорджия знала, что он хороший парень, так что при необходимости она собиралась просто воззвать к его хорошим манерам. Она позвонила ему, готовясь к тому, что придется оставить голосовое сообщение. Но Сэм взял трубку.

– Привет, Джорджия, как ты? Тебе уже лучше?

– Ох. Привет, Сэм. Да, мне лучше. Прости, что так получилось. Я тут подумала, что хотела бы как-то компенсировать тебе нашу прошлую встречу.

– О, в этом нет необходимости…

– Ну, я сама этого хочу. И подумала, что ты мог бы прийти ко мне поужинать как-нибудь вечерком, когда мои дети будут у своего отца.

– Конечно, это было бы здорово. Кстати, у меня тут сорвались планы на субботний вечер. А ты будешь свободна в это время?

– Это будет просто замечательно. Как насчет восьми часов?

– Отлично.

Джорджия удовлетворенно улыбнулась и продиктовала Сэму свой адрес.

Наступил субботний вечер, и все шло согласно плану. Джорджия готовила свою знаменитую курицу в рислинге, и по всей квартире витал аромат жареной птицы, сливок и трав. Моя подруга также купила цветов на сто долларов, взятых с кредитной карточки Дейла, и расставила их в самых заметных местах. Возле каждого букета Джорджия как бы случайно оставила открытку от человека, который якобы прислал ей эти цветы, а также небрежно разбросала обрывки лент и упаковки, в которых их принесли. Дыхание моей подруги пахло вином «шираз», и выглядела она грандиозно. Все было идеально. В дверь позвонили, и на пороге появился Сэм с крохотным букетиком в руках.

– Привет!

По выражению его лица Джорджия поняла, что он думает: она была красивее, чем запомнилась ему с последней встречи.

– Вау! Ты выглядишь потрясающе!

– Спасибо.

Джорджия проводила его в комнату. Сэм вручил ей свой маленький букетик из шести розочек и тут заметил громадные букеты, которые, казалось, были повсюду.

– Вау, ты, должно быть, очень любишь цветы, – сказал Сэм, немного неловко оглядываясь по сторонам.

На мгновение в нем промелькнула неуверенность, которую Джорджия отметила при их первой встрече. Ее план уже работал: она застала противника врасплох. Джорджия разыграла смущенную растерянность не хуже Джулии Робертс.

– Ах, ты об этом… Это долгая история… Эти парни… знаешь, они порой слишком уж… усердствуют. Впрочем, цветы красивые, правда?

– Они великолепны!

– Боже мой, но твой букет тоже очень красивый. Красивый. Давай-ка я поставлю его в воду.

Джорджия взяла микроскопический букетик Сэма и поставила эти шесть унылых роз в вазу. Она не могла предвидеть, что он тоже принесет ей цветы; это было небольшим подарком небес.

– Ну как ты поживаешь? Хорошо? Очень занят, наверное, – сказала Джорджия, ставя розы на барную стойку.

– Да, я действительно занят. Но мне приятно здесь находиться.

– Я очень рада, что ты пришел. Трудно что-то планировать, когда у нас с тобой столько всего происходит. Удивительно, что нам вообще удалось встретиться. Присаживайся, пожалуйста.

Джорджия махнула рукой в сторону высокого табурета, стоявшего у барной стойки в ее шикарной кухне. Сэм сел, куда ему было сказано, и моя подруга протянула ему бокал «шираза». На этот раз он будет сидеть, когда она стоит. Пока Джорджия наносила последние штрихи, украшая блюдо, они оба смеялись над ее рассказами о тех ужасных неудачах, которые она в свое время терпела во время приготовления еды. До сих пор свидание проходило отлично.

Потом Сэм рассказал об одном из своих сыновей. Это была довольно запутанная история о родителе одного из мальчиков, с которым его сын играл в одной команде в Малой бейсбольной лиге. Но при этом она была занятной и рассказывал ее Сэм очень уверенно. Джорджия как раз смеялась, когда у нее зазвонил телефон. Словно сработал часовой механизм.

– Он сейчас переключится на голосовую почту. Продолжай, пожалуйста.

– Короче, этот мужик начал сходить с ума, принялся вопить и возмущаться, а в руке у него было мороженое…

Как раз в этот момент из автоответчика Джорджии раздался полный отчаяния мужской голос.

– Привет, Джорджия, это Хал. Просто хотел сказать тебе, что вчера я замечательно провел вечер. Надеюсь, скоро я увижу тебя снова. Как насчет среды? Ты свободна в среду? Я постоянно думаю…

Джорджия якобы ринулась к своему автоответчику.

– Прости, это просто… Я думала, что выключила его… – Она разобралась с аппаратом, а затем повернулась к Сэму: на ее щеках горел настоящий румянец стыда. – Извини. Продолжай, пожалуйста.