— Да, я иду, — наконец решилась она.

Кэтрин надеялась, что через несколько минут сможет незаметно ускользнуть и оставить Миреллу наедине с Райаном. Впервые за все время знакомства с Витторио она сейчас была бы рада его обществу. Ситуация, по ее мнению, была фарсовой. Райан легко шагал между двумя девушками, и их общий разговор напоминал игру в «испорченный телефон», когда обрывки фраз передаются от одного к другому через третьего.

— По-моему, у меня камешек в туфле, — сказала Кэтрин, когда трио приблизилось к каменной скамье.

Усевшись, она сняла туфлю и потрясла ее, освобождая от воображаемого осколка гравия, в надежде, что Мирелла с Райаном продолжат путь без нее. Краешком глаза она видела, как итальянка взяла его под руку и потянула за собой, но в этот момент раздался голос Алессандро:

— Мирелла!

Девушка нахмурилась и с неохотой повернулась в его сторону.

— Иду! В чем дело? — крикнула она и поспешила по тропинке к дому.

Райан тут же опустился на скамью рядом с Кэтрин.

— Отлично сработано, — сказал он. — Старая уловка, но все еще эффективная.

Кэтрин с ненавистью посмотрела на него, но было уже слишком темно, чтобы она смогла разглядеть выражение его лица.

— Вы хотите сказать, что я нарочно притворилась, будто у меня камень в туфле, чтобы остаться с вами тет-а-тет?

— А разве не так?

У Кэтрин не было слов, чтобы парировать такую явную наглость. Она глубоко вздохнула:

— Мне потребовалось бы ясновидение цыганки, чтобы угадать появление синьора Бертини именно в данный момент.

Райан рассмеялся:

— Никогда нельзя знать заранее, какими сверхъестественными способностями обладает женщина. Меня это всегда поражает.

— Тогда, может, для вас будет сюрпризом узнать, что я просто собиралась тактично ретироваться от вас с Миреллой.

— Неужели? А я-то надеялся, что вы избавите меня от нее.

— Так вы, оказывается, пленник, да еще слабовольный? — Она насмешливо посмотрела на Райана. — На месте Миреллы я чувствовала бы себя оскорбленной таким высказыванием.

— О, ее не так легко спровоцировать, как вас, Кэтрин.

Она оставила это замечание без внимания и, помолчав немного, спросила:

— Мои коробки с керамикой все еще у вас в машине?

— Нет. Я их выгрузил перед ужином. Вы найдете все в одном из садовых сараев.

— Спасибо. — Ее тон был холоден и сдержан.

Ей хотелось от души поблагодарить Райана за помощь, но какой реакции можно ждать от мужчины, который все тривиальные поступки или обычные слова трактует в свою пользу и наделяет каким-то скрытым смыслом? Даже если она скажет: «Давайте вернемся в гостиную», он еще вообразит себе, что она хочет, чтобы он обнял ее и поцеловал.

Кэтрин встала:

— Становится прохладно. Я лучше пойду в дом.

— На Сардинии, да и во всей Италии, всегда так — солнечное тепло может быстро смениться прохладой.

Когда они были всего в нескольких ярдах от дома, на дорожке показалась Мирелла, стремительно приближавшаяся к ним.

— Идем, Райан! — воскликнула она. — Мне надо тебе кое-что сказать. — Она схватила его за руку и потащила за собой в темноту сада.

— Чао! — насмешливо бросила через плечо Кэтрин. Ее рассмешило то, как итальянка вырвала свою добычу из цепких лап чужестранки. Ну что ж, пусть посидит с ним на скамеечке, поболтает.

Когда она вошла в дом, ее окликнул Алессандро:

— Синьорина, я хочу поговорить с вами.

Озадаченная, Кэтрин последовала за ним в гостиную. Его мать, по-видимому, уже ушла в свою комнату. Они сели, и Алессандро, подавшись вперед, серьезно спросил:

— Этот молодой мужчина, англичанин… Вы давно его знаете?

— Нет, всего пару дней.

— Он состоятельный человек?

Вопрос Алессандро очень удивил ее.

— Не имею понятия. Он геолог, читает лекции в колледже в Иглезиасе. Больше я ничего о нем не знаю, тем более о его финансах.

Алессандро задумчиво поглаживал свои аккуратные усики.

— По-моему, он не очень подходящая пара для Миреллы, — заявил он после долгого молчания. — А он знает, что у нее много денег?

Кэтрин никогда не интересовалась состоянием Миреллы. Не было сомнения, что итальянка ни в чем себе не отказывает, но теперь Кэтрин задумалась, не был ли Райан на самом деле больше пленен приданым своей избранницы, чем ею самой? И в то же время девушка испытывала необходимость защищать своего соотечественника от подобных подозрений в охоте за богатыми невестами.

— Не думаю, что для него имеет большое значение, будет ли его жена бедной или богатой, — медленно, тщательно подбирая слова, сказала Кэтрин, надеясь, ради Миреллы, что это действительно так.

— Эти деньги перейдут к ней не от меня, — продолжал Алессандро, — хотя, когда я умру, она получит все мое имущество, состояние ее матери и отца. Теперь, когда Лучии больше нет… — Он сделал паузу, и Кэтрин почувствовала прилив жалости к этому мужчине, чья боль утраты была по-прежнему мучительной. — Наследство у адвокатов, — сказал он наконец, — на их попечении… как это лучше сказать?

— Под опекой?

— Да, под опекой, пока ей не исполнится двадцать пять. Потом она сможет делать все, что захочет, — выйти замуж, например. Но сейчас я за нее в ответе. Я люблю Миреллу, как родную дочь. Люблю, потому что она — дочь Лучии. И не хочу, чтобы неопытное сердце завело ее в пучину страданий и горя.

Он говорил все это спокойно, но так искренне, что у Кэтрин не было сомнений в его беспокойстве о благе Миреллы.

— Я уверена, что Мирелла не пойдет против вашей воли, — прошептала она, не зная, что еще сказать.

Алессандро улыбнулся:

— Да, я верю, что она не наделает глупостей. Если она на самом деле любит этого англичанина, тогда я через год или два дам свое согласие. Но не уверен, что она будет с ним счастлива. Скажу вам по секрету, только никому не говорите об этом; среди наших друзей в Неаполе есть состоятельная семья Монтефранко. Один из сыновей, Энрико, влюблен в Миреллу и мечтает жениться на ней.

Кэтрин осторожно вздохнула. Итак, вот в чем дело. Для Миреллы есть более подходящая партия.

— Конечно, я никому не скажу, — заверила она Алессандро. — Но, возможно, Мирелла не так уж серьезно относится к Райану. Она молода, а он очень отличается от итальянских мужчин, с которыми она знакома.

— Ах да, он совсем другой, — согласился Алессандро, и Кэтрин показалось, что слово «другой» в устах синьора Бортики означало «низшего сорта». — Я хотел поговорить с вами, потому что вы тоже англичанка. Понимаете? Я не прошу, чтобы вы встали между ними, но, если у вас есть шанс привлечь его внимание, это было бы очень хорошо для моей Миреллы.

Кэтрин чуть не задохнулась, с трудом подавив взрыв истерического смеха. Поставленная перед ней задача избавить Миреллу от Райана казалась просто нелепой. Девушка понимала, что любые попытки с ее стороны завладеть этим мужчиной лишь еще больше укрепят решимость итальянки добиться его любыми средствами.

— Но через три недели я возвращаюсь в Англию, — сказала она, успокоившись. — К тому же у меня есть свои дела, которым нужно уделять много времени.

— Но вы сделаете все, что в ваших силах, пока вы здесь?

Кэтрин кивнула, решив, однако, что и пальцем не пошевелит, чтобы разлучить влюбленных или, тем более, способствовать их будущему счастью.

Когда, наконец, девушка оказалась одна в своей комнате, она подумала, как странно, что Алессандро доверил свои семейные тайны незнакомому человеку в первый же день своего приезда. Или проблема стала настолько серьезной, что потребовались немедленные действия? Бабушка Миреллы, видимо, была прекрасно осведомлена о ее дружбе с Райаном, но, наверное, ее мнение девушку не интересовало, и синьора вызвала Алессандро, чтобы воспользоваться силой его влияния на падчерицу.

Ну что ж, если Мирелла нуждается в защите от охотников за приданым, то Райан должен сам о себе позаботиться. Если он так подло поступает с прекрасной итальянкой, пусть несет ответственность за последствия. Кэтрин не собиралась совать нос в его дела, а после стычки с ним сегодня вечером, когда ее лучшие намерения были истолкованы так превратно, даже хотела, чтобы он получил резкий отказ от Алессандро, — это послужило бы ему уроком. Она жалела только, что не сможет увидеть, как все это произойдет.

Глава 3

В последнюю неделю апреля Кэтрин успела объездить все ближайшие фабрики и мастерские, которые вполне могли бы стать для галереи источниками снабжения. Она побывала в небольшом ателье, где делали удивительной красоты вышитые шали и скатерти, посетила стекольное производство недалеко от Кальяри и нашла необыкновенного гончара, который работал один, лепил все, что хотел, и не задумывался, будут ли проданы его изделия. Кэтрин закупила массу образцов и отправила их на виллу Роскано.

«Я должна поехать в Сассари, — писала она брату, — где скоро откроется прекрасная выставка. В этой горной части Сардинии, как мне сказали, делают превосходные ковры и гобелены, но смогу ли я туда попасть, это уже другой вопрос…»

В последний апрельский день Кэтрин внезапно узнала, что в Кальяри начинается карнавал и никто не будет работать в течение четырех дней.

— Целых четыре дня? — переспросила она, когда Мирелла упомянула об этом. — Что же тогда все будут делать?

Мирелла засмеялась;

— Участвовать в процессиях, танцевать, смотреть фейерверки — в общем, развлекаться.

— И все мастерские будут закрыты?

— Естественно. Люди любят праздники.

— Хлеба и зрелищ, — уныло пробормотала Кэтрин. Сколько она смогла бы сделать за это время, тем более что ее записная книжка уже пополнилась новыми адресами!