— Ты развила такую бурную деятельность! — заметила со смехом Мирелла, когда они пили кофе в кафе на Виа Рома и Кэтрин пыталась составить график своих визитов по полученным адресам.

— Решаю, как распределить все посещения по времени так, чтобы дважды не возвращаться в одно и то же место, — отозвалась Кэтрин. Для нее сейчас на первое место выходила проблема транспорта, но ока не стала жаловаться Мирелле, чтобы это не выглядело как просьба поработать у нее личным шофером. Кэтрин сверилась с картой юго-западной части острова и пробормотала: — Так, завтра — сначала в Иглезиас, потом в маленькую деревушку поблизости, по дороге в Ористано. Сомневаюсь, что успею еще куда-нибудь…

— Иглезиас? — повторила Мирелла. — Могу отвезти тебя туда завтра утром, только оттуда я поеду в Кальяри, чтобы встретить моего отчима. Он приезжает на пару месяцев на виллу Роскано.

— Твой отчим?

— Да. Моя мать дважды была замужем, и я — дочь ее первого мужа. Так что я не Бертини, а Каваллини. Когда умер мой отец, мама через несколько лет вышла за Алессандро Бертини, младшего сына la nonna. Лучия, так звали мою мать, умерла два года назад, когда мы жили в Неаполе.

— О, я сожалею, — сочувственно прошептала Кэтрин.

— Это было большим горем для меня, — продолжала Мирелла, — но еще большим несчастьем для Алессандро. Он так переживал, что решил продать нашу виллу в Неаполе, потому что там все напоминало ему о Лучии, и предложил мне переехать сюда, пожить в доме его матери, синьоры Бертини, и стать для нее кем-то вроде компаньонки. Естественно, она совсем не нуждалась в этом — у нее достаточно всевозможной прислуги. Но мы с ней хорошо ладим и находим общество друг друга довольно приятным.

— А твой отчим? Он уехал в другой город?

— Продав виллу со всей обстановкой, он пошел на пристань и сел на первый же пароход, отплывавший в Южную Америку. В молодости он служил во флоте, так что привык к длительным морским путешествиям. А теперь он вернулся в Неаполь и завтра приезжает сюда, чтобы повидаться со своей матерью и со мной.

— Так, значит, ты сводная кузина Вито? — уточнила Кэтрин, пытаясь до конца постичь, кто есть кто в этом семействе.

— Вито — сын старшего брата Алессандро, Пьетро, который умер много лет назад. Его мать тоже умерла. Он считает виллу Роскано своим настоящим домом, а в Риме, Неаполе, Милане или Генуе живет только в отелях.

На вилле Роскано Кэтрин ждало письмо от Хью. Брат сообщал, что Бренду положили на несколько дней в госпиталь для обследования, но, к счастью, ничего серьезного у нее не обнаружили и беспокоиться не о чем.

— Хорошие новости из дому? — спросила Мирелла.

— Да, Хью пишет, что Бренда выздоравливает.

— Они не собираются приехать сюда? — Глаза итальянки зажглись интересом. — Им бы не помешал хороший отдых.

— Боюсь, Бренда еще не достаточно окрепла для такого путешествия. Кроме того, мы с Хью не можем отсутствовать одновременно. Если он приедет, мне нужно будет вернуться домой. — Говоря это, Кэтрин не смотрела на итальянку, но, когда повернулась к ней, заметила на лице Миреллы выражение страстного желания проститься как можно быстрее с незамужней соперницей и принять ее замену в лице супружеской пары.

Девушка была весьма заинтригована таким отношением Миреллы. Если всему причиной был Райан, итальянке нечего опасаться — она, Кэтрин, не собиралась — вставать между ними.

Верная своему обещанию, Мирелла на следующее утро отвезла гостью в Иглезиас. Кэтрин накануне созвонилась с фирмой, занимающейся изготовлением корзинок, и условилась о встрече. Позже она попытается наладить контакт с гончарными мастерскими, расположенными за городом.

— Хорошего дня! — пожелала Мирелла, когда Кэтрин вышла из машины на площади. — Не могу обещать, что заберу тебя вечером. Придется тебе воспользоваться такси, чтобы добраться до дому.

— Ничего страшного. Тебе тоже хорошего дня! — откликнулась Кэтрин и помахала рукой ей вслед.

Вооруженная своими записями, она отправилась вверх по крутой узкой улочке, отыскивая нужный адрес.

Неуверенно вглядевшись в тускло освещенный проход между домами, девушка смело двинулась вперед к своей цели. Она нашла эту мастерскую сама, без помощи Миреллы, Райана, Вито или кого-то еще, и теперь всем докажет, что она не какая-то там туристка, ищущая сувениры в память о проведенном на Сардинии отпуске, а вполне деловая женщина, прекрасно знающая, что ей надо и что будет пользоваться спросом в их галерее «Сердолик».

Ступив в полумрак двора, она немедленно была окружена дюжиной мужчин и мальчиков, каждый из них быстро и многоречиво стал говорить ей что-то на диалекте, понять который она не могла. Кэтрин почти выкрикнула имя человека — Танотти, — с кем у нее была договоренность о встрече. Он тут же появился — низенький, пухлый и очень энергичный, а остальные разбежались.

— Синьорина! — проревел он басом. — Рад вас видеть!

Не переставая болтать на смеси итальянского и английского, он повел ее через внутренний дворик к видневшемуся в самом конце длинному помещению мастерской. Здесь несколько мужчин и мальчиков сидели на полу или на низеньких табуретках и трудились над различными плетеными изделиями.

— Видите, синьорина, мы делаем корзинки, — с гордостью заявил хозяин и потащил ее дальше, в небольшую комнату, где множество готовых вещей были сложены в кучи на столе, на стульях и даже на полу.

Кэтрин никогда еще не видела таких красивых плетеных корзин, отличающихся особым колоритом и сложным дизайном. Здесь были корзины всех размеров и форм, гибкие или жесткие в зависимости от их назначения — корзины для похода по магазинам, сплетенные так искусно, что казалось почти святотатством класть в них лук или сахар; всевозможные дамские сумочки на разнообразных резных деревянных каркасах и даже сережки, выполненные так тонко и изящно, что можно было принять их за ювелирные украшения из золотой проволоки. Трудно было поверить, что все это сделано из волокна местных растений — карликовой пальмы, камыша и золотоголовника.

Кэтрин пробежала пальцами по гладкой поверхности одной из корзин — никаких обрывков или зазубрин, нигде никаких видимых соединений. И цвета великолепные: от светло-желтого и золотистого до теплого рыжевато-коричневого. Иногда для контраста в узор вплетались бирюзовые или нежно-фиалковые фрагменты, но девушка не нашла ни одной слишком яркой краски.

— Bellissima?[7] — спросил синьор Танотти, его черные глазки сверкали.

— Bellissima veramente[8], — тихо ответила девушка. Изделия были так хороши, что она сомневалась, сможет ли приобрести больше, чем пару штук, опасаясь высокой цены.

Но, к ее удивлению, цены оказались довольно умеренными, несмотря на то, что все было ручной работы. Она отобрала целую дюжину приглянувшихся ей корзинок и попросила хозяина упаковать их для отправки в Англию.

Синьор Танотти оформил заказ и внезапно бросился к шкафчику — достал из него малюсенькую картонную коробочку, в которой лежала пара изящных сережек в форме крошечных фонариков.

— Uno dono, signorina[9], — торжественно протянул он их Кэтрин.

— Grazie, signore[10], — поблагодарила она растроганно.

Когда она шла к выходу, мастеровые бросали на нее быстрые взгляды, улыбались и тихо говорили: «Buon giorno» или «Ciao».

— А женщины у вас совсем не работают? — поинтересовалась она у хозяина.

— Si, si! — энергично закивал итальянец. — Работают, но только на дому, вы понимаете. Так они могут присматривать за bombini[11].

Попрощавшись с синьором Танотти, Кэтрин вышла на улицу и направилась в сторону главной площади. Прежде чем взять такси и поехать в гончарные мастерские, она решила немного подкрепиться в кафе.

Не успела девушка устроиться за столиком на открытой террасе, как рядом с ней выросла чья-то высокая фигура.

— Должно быть, вы слишком заинтересовались корзинками. Я вас заждался. — Голос Райана звучал осуждающе.

— Извините, но я не заставляла вас караулить меня здесь, — заметила она холодно.

Райан сел на свободной стул.

— Там, куда вы сейчас собираетесь ехать, вам понадобится переводчик.

— А откуда вы знаете о моих планах на сегодняшний день? Может, я хотела побездельничать немного, побродить по магазинам.

— Или поглазеть на грузовики с углем, катящиеся по главной улице? — Он дружелюбно улыбнулся. — Нет, я почему-то уверен — у вас есть здравый смысл, поэтому подумал, что, если вы приехали в Иглезиас посмотреть на корзины, то вряд ли не воспользуетесь случаем, чтобы посетить гончарные мастерские неподалеку. У вас же есть адрес, я полагаю?

Кэтрин вспыхнула, вспомнив, что Райан потратил немало сил, чтобы добыть для нее необходимую информацию.

— Спасибо за вашу неоценимую помощь, — тихо сказала она. — Но вы, по-моему, слишком пристально следите за моими передвижениями.

— Ни в малейшей степени. Просто синьор Танотти позвонил мне и сказал, что вы будете у него сегодня утром, вот я и ждал вас.

— Должно быть, вы ясновидящий — знали, когда и в какое кафе я направлюсь. — Кэтрин не смогла удержаться от язвительного замечания.

Райан весело щурился от солнца, продолжая рассматривать девушку.

— Просто я удачно выбрал наблюдательный пункт — в соседнем кафе. Я же знал, что вы придете на площадь, где останавливаются автобусы.

Официант принес ее заказ, и Кэтрин с удовольствием принялась за сардинские равиоли с томатным соусом и сыром.

— Знаете, вы не совсем правильно спланировали свой визит на Сардинию, — говорил тем временем Райан. — Вам надо было приехать раньше. Тогда вы смогли бы посетить международную ремесленную ярмарку в Кальяри. Она проходила в марте.

— Наверное, вы правы, но мне сказали, что в мае будет выставка художественных ремесел в Сассари. Возможно, я смогу попасть на нее?