— В чем дело? — спросила Мирелла таким ледяным тоном, что Кэтрин поежилась.

— Она подумала, что пастух собирается похитить ее! — рассмеялся Райан. — Но все, чего он хотел, — это локон ее прекрасных волос, чтобы показать друзьям.

— Я испугалась, потому что была одна, — буркнула Кэтрин.

— Ну что ж, пусть это будет уроком для вас — не бродить одной по горам, — проворчал Райан.

Оставшуюся часть пути Кэтрин чувствовала себя арестанткой, шагая между Райаном и Миреллой. Если бы они шли в такой связке в гору, она ощущала бы себя слабым звеном цепи. Но ее больше тревожили собственные мысли. Было непростительной глупостью броситься в объятия Райана. И тем более задерживаться на его груди, когда он поцеловал ее — как ребенка, который упал и ушибся, — чтобы просто успокоить. Приняв эту мимолетную ласку, нужно было сразу отступить, а не создавать впечатление, что она ждет продолжения пылкой любовной сцены.

Но как теперь убедить Райана, что только дикая паника толкнула ее в его объятия? Как доказать Мирелле, что она, Кэтрин, ей не соперница и никоим образом не претендует на благосклонность ее кавалера? Но прежде всего следует уверить в этом себя — по двум пунктам. Ведь он никогда не полюбит ни ее, ни Миреллу, и поэтому нет нужды страдать. Но жгучая досада на свое поведение, показавшее Райану, что она может ответить на его случайный каприз, не давала девушке покоя. Это была мучительная ошибка, которую уже не исправить.

Глава 6

Кэтрин была рада, что на следующий день они вновь двинулись в путь. И рада вдвойне, что едет с Алессандро, а не в обществе Миреллы и Райана.

Сделав остановку в Тонаро и привал возле маленькой деревушки под названием Фонни, чтобы осмотреть странные башни, именуемые «нураги», путешественники прибыли в большой город Нуоро — своеобразную столицу этой провинции.

Кэтрин много слышала о нурагах, которые были разбросаны по всему острову и являлись неотъемлемым элементом пейзажа Сардинии. Эти башни в форме усеченного конуса, сооруженные из огромных каменных глыб, поставленных друг на друга безо всякого цемента или другого строительного материала, до сих пор представляли загадку для историков и археологов.

— Мнения об их происхождении и назначении расходятся, — сообщил Алессандро. — Они могли быть домами, гробницами титанов или сторожевыми башнями, построенными в те дни, когда захватчики стали нападать на остров. Современные ученые считают, что их построили сами оккупанты, чтобы иметь возможность обозревать завоеванные пространства и следить за пещерными людьми, поскольку нураги обычно располагались на самых высоких точках местности.

Кэтрин заметила, что в Тонаро, где они останавливались на ленч, в Фонни и в самом Нуоро сардинцы без тени смущения носили свои традиционные национальные одежды. И это совсем не казалось костюмированным шествием или каким-то любительским спектаклем. Бархатные жилеты мужчин были потерты, двухцветные плиссированные юбки, красные с черным или коричневые с зеленым, служили женщинам повседневной одеждой наряду с белыми блузками с длинными рукавами и короткими вышитыми жакетами.

На следующий день у Кэтрин появился шанс посмотреть город, и она посетила местный Музей костюма и ремесел — он стоял на вершине Сан-Онофрио, высокого холма, откуда город внезапно обрывался вниз террасами виноградников. На другой стороне долины ослепительно блестели остроконечные пики гор, притягивая к себе взгляд. Здания песочного цвета даже в тени, казалось, излучали абрикосовое сияние. Хью, с его душой художника, оценил бы по достоинству этот сияющий золотом город под красными крышами рядом с вереницей остроконечных черных вершин Дженардженту на юге и Ортобене на северо-востоке, его колоритных жителей, погруженных в повседневные заботы. Впрочем, как и Джеффри, который был лучшим пейзажистом, чем ее брат.

Неожиданно Кэтрин осознала, что долгое время не вспоминала о нем. Почему же именно сейчас мысль о Джеффри пришла ей в голову? Было ли это подсознательное желание забыть хоть на минуту о Райане? Джеффри был абсолютно надежным, совсем не таким, как язвительный и уклончивый поклонник Миреллы.

Кэтрин прошла по проспекту Гарибальди мимо городской ратуши и очутилась на площади Криспи. Здесь за столиком на террасе кафе сидели Райан и Мирелла. Было слишком поздно спасаться бегством — они уже махали ей рукой и приглашали присоединиться к ним. Мирелла ходила по магазинам и похвасталась перед Кэтрин своей покупкой — отрезом узорчатого льняного полотна.

— Нравится? — спросила она.

— Очень.

— Тогда тебе надо купить что-то подобное, только другого оттенка конечно. Сошьешь себе платье, когда вернешься домой, и будешь с успехом продавать в нем керамику и шали.

Тон итальянки был довольно спокойный, но в карих глазах девушки Кэтрин прочла напоминание о том, что ее пребывание на острове было временным.

Они вернулись в отель и присоединились за ленчем к Алессандро. После небольшой сиесты Райан предложил подняться на гору Ортобене. Кэтрин хранила молчание, ожидая, что решат другие.

— Я был там несколько лет назад и вдоволь налюбовался пейзажем, — сонно сказал Алессандро.

— А вы, Кэтрин? — спросил Райан.

— Мне надо написать брату, так что я лучше останусь.

— Ты должна поехать с нами, — вмешалась Мирелла. — Я возьму свою машину и сама поведу, потому что Райан не верит, что я прекрасно езжу по серпантину.

— Я не говорил ничего подобного, — запротестовал он.

— Нет, но у тебя на лице было написано, что ты не одобряешь моего вождения.

Кэтрин уступила. Если она откажется сейчас, то это будет означать, что и она сомневается в способностях Миреллы. Причиной же просьбы итальянки опять, видимо, была необходимость в компаньонке ради соблюдения приличий и спокойствия Алессандро.

Кэтрин отправилась в свою комнату, чтобы переодеться и подправить макияж, и потратила на все это чуть больше времени, чем было необходимо, давая Мирелле и Райану возможность ускользнуть без нее, если бы они этого захотели. Поэтому она была удивлена, когда, выйдя из гостиницы, обнаружила Райана, сидящего за рулем его собственной машины в гордом одиночестве.

— О боже! Я уже думал, что вы вообще никогда не появитесь! — сердито воскликнул он и открыл дверцу, чтобы Кэтрин могла сесть впереди рядом с ним.

— А где Мирелла? — спросила она. — Мне показалось, что она сама собиралась вести машину.

— Она передумала, — проворчал Райан. — Оставим это, или я сам тоже передумаю.

— Как вы думаете, не приходила ли и мне такая мысль в голову? — возмущенно спросила Кэтрин.

Райан раздраженно ударил руками по рулю:

— Это меня вполне бы устроило. Чего вы боитесь? Что вас опять «похитит» безобидный пастух? В тот раз вы сами были виноваты. Не надо было отклоняться от тропы. — Он косо взглянул на девушку, все еще стоявшую в нерешительности у открытой дверцы машины. — Или вы думаете, я что-то замышляю против вас? Должно быть, это были волнующие дни, когда мужчина мог похитить девушку и утащить ее в свою пещеру.

— Или в палатку в пустыне, — сказала Кэтрин. — Наверное, вы начитались каких-то старомодных романов, — насмешливо добавила она и села, громко хлопнув дверцей.

— Осторожнее, умоляю, — попросил Райан. — Моя машина очень чувствительна к грубому обращению. Дверцу может заклинить.

Вскоре они уже свернули на дорогу, ведущую к окраине города.

— Мы остановимся у церкви Успокоения, недалеко отсюда. Несколько минут, проведенных в ней, смягчат вашу раздраженную душу.

— И принесут мир в вашу? — улыбнулась девушка в ответ.

Церковь оказалась маленькой, в ней пахло ладаном и старым деревом.

— Грация Деледца, известная сардинская романистка, похоронена здесь, — прошептал Райан, когда они шли по проходу между рядами.

На том месте, где сейчас с миром покоилась эта знаменитая женщина, стояли высокие вазы с горной розой, тамариском и лавандой.

— Большинство ее книг — о Сардинии? — поинтересовалась девушка.

— Нет, она много лет жила в Риме, и многие ее романы написаны именно там. Но есть книги, в которых даны прекрасные описания восхитительных пейзажей в окрестностях Нуоро.

Когда они вышли из церкви, Кэтрин смогла рассмотреть богато украшенную резьбой дверь, на которой на фоне деревьев и холмов были изображены фигуры святых и ангелов, окружавшие Деву Марию и Младенца.

Садясь в машину, Кэтрин чувствовала себя гораздо лучше. Она надеялась, что и Райану пошли на пользу несколько минут, проведенных в церкви Успокоения. Несмотря на то, что сначала она не хотела никуда ехать, Кэтрин получила удовольствие от проведенного дня. Рядом с вершиной горы Ортобене оказался великолепный парк, где они присели отдохнуть в тени опунций.

Они беседовали о книгах, о музыке, Райан рассказывал ей о работе геолога и об интересных находках, сделанных им в последнее время.

Когда они вернулись в гостиницу, к сожалению Кэтрин, гармония была тут же разрушена: у дверей своей комнаты девушка столкнулась с разъяренной Миреллой.

— Ты весь день провела с Райаном? — начала она выяснять отношения.

— Да. Но ты же знала об этом.

— Нет! Я сидела в своей машине и ждала его, а потом обнаружила, что он уже уехал и взял с собой тебя.

Кэтрин изумленно уставилась на итальянку. Они стояли почти посередине коридора, и другие постояльцы могли услышать раздраженные жалобы Миреллы.

— Пойдем в мою комнату, — вздохнув, предложила Кэтрин.

Мирелла подчинилась, но, как только дверь за ними закрылась, итальянка вновь ринулась в наступление:

— Думаешь, тебе все сойдет с рук? Ты обманула меня!

— Но ведь ты сама настояла, чтобы я поехала с вами. Я действительно не хотела, но…

— О нет! — Злоба перекосила хорошенькое личико итальянки. — Конечно, ты не хотела провести! Но как только тебе предоставился шанс, помчалась, как стрела!