У-ф-ф... Невероятное удовольствие!

Может, его настроение изменилось из-за моего злоупотребления его гостеприимством?

Был ли какой-то протокол поведения после проведенной бурной ночи? Как правильно надо себя вести?

После моего разговора с Делэни я думала о предстоящей ночи как о какой-то игре. О своего рода способе сравнять счет между мной и Лэндоном, может, даже склонить чашу весов в свою пользу.

Вероятно, в игре были некие правила. Правила, о которых я не имела понятия. Типа «оставлять свои запутанные мысли за дверью» и «свалить до рассвета».

Реальная проблема, конечно, заключалась в том, что для меня все не было понарошку. Мне только казалось, что я смогу. Сама себя обманывала, считая, что случайная интрижка с бывшим не будет ничего значить. Но я так не умела. Зато он умел.

И теперь я чувствовала себя потерянной и эмоционально истощенной. Настолько уязвимой, словно каждый стежок моего шва, охраняющий эмоции, был разорван каждым поцелуем, каждым укусом и каждым толчком Лэндона.

Я не знала, кем я должна быть в этот момент. К тому же я не принадлежала этому новому мужчине, которым стал Лэндон. Может быть, я и не принадлежала «старому» Лэндону. Хотя частичка моей души будет навсегда его. Новому, старому — не важно. Поэтому мне необходимо уйти, пока Лэндон не использовал это против меня.

– Ты почти не ела, – заявила Ана, поглядывая на мою тарелку.

Можно было так подумать, учитывая, сколько еды она мне навалила. Но я действительно съела достаточно. И каждый кусок теперь урчал у меня в животе, угрожая восстать.

– Все было вкусно, – настаивала я, сползая со стула и поднимая тарелку и кофейную кружку, пытаясь схватить с каменной столешницы остатки моего коктейля, но в итоге пришлось вернуться за бокалом второй раз. Не хотелось бы, чтобы все оказалось на коленях Лэндона.

Ну, может быть, я могла бы потом все слизать...

Пайпер, сосредоточься!

Ана цокнула, когда я поставила тарелку в раковину, и развернулась, чтобы вернуться за смузи.

Лэндон поднял глаза от тарелки, когда я протянула руку, чтобы схватить стакан. Беззащитность в его глазах ударила меня в грудь, как вспышка молнии. Не знаю, был ли это спазм от нынешней ситуации или моего самопридуманного пророчества, но я промахнулась, задела его бокал и опрокинула. Прямо на колени Лэндона...

– Боже мой, мне очень, очень жаль! – взвизгнула я, закрывая ладонью – той самой, задевшей напиток и испачканной им – свой рот. Хотелось бы мне ее просто оторвать...

Густая фиолетовая масса, которую было очень вкусно пить, выглядела как расплюснутый баклажан, размазанный по всей тарелке Лэндона и по его обнаженной груди, стекая между его бедер и капая на пол.

Лэндон отодвинул стул и встал, уставившись на место бойни, словно не понимая, что произошло.

– Без паники, без паники, – кудахтала Ана, протирая меня влажной тканью.

Лэндон начал отходить от стола, вероятно, чтобы переодеть залитые коктейлем штаны.

– Мистер Лэндон, с вас течет. Снимайте штаны прямо сейчас.

Лэндон остановился с написанным грехом и сарказмом на лице.

– Ана, если бы я не знал вас лучше, я бы подумал, что вы специально толкнули Пайпер, лишь бы раздеть меня.

С одной рукой на бедре, Ана ни в малейшей степени не выглядела впечатленной.

– Я вырастила троих мальчиков, и я до сих пор замужем. Если вы думаете, что меня интересуют яйца другого мужчины, то ваше эго больше, чем ваш мозг, – и словно понимая, что перешла некую невидимую линию между боссом и подчиненным, Ана добавила: – мистер Лэндон.

Лэндон не выглядел оскорбленным, сняв одним плавным движением штаны и передав их ей. Ана отвернулась, но я могла поклясться, что заметила ее быстрый взгляд на задницу Лэндона, когда он уходил.

Черт бы побрал этого человека с его идеальным задом.

Я вздохнула. Вряд ли я увижу ее снова.


Лэндон


Что ж, Ану не особо взволновала возможность глянуть на меня в чем мать родила. Она даже не посмотрела на мои яйца. Зато это сделала Пайпер, правда со вспышкой тоски, отчего мне захотелось схватить ее за волосы и вернуть в свою кровать, как пещерному человеку, бьющему кулаками по своей груди.

Вот только я это не сделал.

И не только потому, что Ана, вероятно, треснула бы меня по руке и разнесла к чертям мою пещеру. Дело в том, что присутствие Пайпер не должно было казаться таким домашним и естественным. Она не попадала в категорию девушек, которым было место в моей жизни. Я заслуживал группиз, которым было насрать, какой участник группы их насаживает, пока у них имелось право этим хвастаться. Пайпер заслужила…

Я дернул кран в душе, не удосужившись убавить ледяную воду, чтобы как можно быстрее успокоить мои хаотичные мысли. Мне совсем не хотелось думать о мужике, которого заслуживает Пайпер. Совсем не хотелось думать о ней с другим, точка.

Бля-я-ять.

К моменту, когда я спустился вниз, мои волосы были все еще мокрыми, но это беспокоило меня меньше всего. Пайпер пропала.

Ана посмотрела на меня вскинув брови, пока я прогуливался по кухне.

– Твоя подруга сказала, что передаст твою рубашку позже, – в голосе домработницы слышалось отчетливое неодобрение.

Я выглянул в окно. Кофта Пайпер больше не плавала в бассейне, а ее обувь и джинсы также исчезли.

– Неужели она...

– Ушла? Ага.

Чувство вины схватило меня за горло.

Я просыпался в местах, в которых неизвестно как оказался , с женщинами, с которыми не помнил как познакомился и уж тем более как трахал. Я просыпался в диком похмелье и с синяками от драк в барах, не помня из-за чего был весь барагоз.

Я просыпался, чувствуя себя дерьмом на палочке большее количество дней, чем когда был свеж и бодр по впечатляющему множеству причин.

Но сегодня утром все было отлично, пока я не понял, что Пайпер не в моей постели. Потом я обнаружил ее внизу и снова все стало прекрасно. Лучше, чем прекрасно. Великолепно. Впервые за долгое время я почувствовал себя комфортно в собственной шкуре.

Пока я не налажал.

И теперь я не понимал сам себя. Я пребывал в состоянии шока, а ведь солнце едва взошло.

Мне совсем не понравилось, что Пайпер уехала. Легче от ее отсутствия не стало. Все зудело настолько, что хотелось расчесать до крови.

Я отправился в фойе, встал у окна и смотрел на место, где была припаркована машина Пайпер отвратительно-веселого синего цвета, совершенно неуместная среди изысканно элегантного пейзажа деревьев, растений и цветов, за которыми тщательно ухаживал муж Аны. Гравий подъездной дороги уничтожил следы от колес, не оставляя никаких доказательств ее пребывания здесь.

В груди что-то сжалось, пока я, моргая, гулял, словно гость, по первому этажу собственного дома.

В конце концов я оказался в баре, спрятанном в углу большой гостиной, — комнаты, которая могла бы с легкостью разместить компанию из ста человек.

Сообразил себе свой любимый коктейль: треть бурбона, треть виски, треть скотча. Моя версия «Лонг-Айленда», которую я использовал по единственной причине – чтобы смыть мысли, захламляющие мой мозг, цунами алкоголя (прим. перев.: по классике, в коктейль добавляется Кока-кола).

Я упал на один из нескольких стульев у окна и закинул ноги на близстоящий пуфик.

Глядя на роскошно обставленное пространство, я позволил своим глазам перепрыгивать с одного предмета мебели на другой, понимая, что мало какие из них были удостоены отпечатка чьей-либо задницы.

В комнате отсутствовал телевизор, а рядом не было пульта, чтобы активировать звуковую систему. Из-за работы кондиционера звуки двигающейся по кухне Аны были приглушены. Орали лишь мои мысли. Дикие и злобные.

Я глотал и глотал, но они не успокаивались.

Высушив бокал, я ударил свой бокал о столик из березы и бронзы, ожидая каких-либо чувств.

Не желая ничего чувствовать.

В конце концов, я сделал еще глоток и отправился на поиски мобильного телефона. В действительности я хотел найти номер Пайпер, которого не было в моем сотовом. Можно было бы узнать его у Тревиса или у кого-нибудь из их офиса. Но потом я вспомнил, как он посмотрел на вечеринке на нас двоих, прежде чем я притворился пьяным.

Точнее, как он посмотрел на Пайпер. Словно ему стало противно, что она связалась с таким парнем, как я.

Если бы я не был его клиентом, он бы вышвырнул меня.

Я мог поехать к Пайпер, даже если бы был настолько тупым, чтобы сесть в таком состоянии за руль. Внедорожник все еще находился у Тревиса. А моя другая смехотворно дорогущая итальянская тачка, которую я ненавидел, с прошлой недели была у Джетта. Он взял ее покататься и не потрудился вернуть. Если бы он решил оставить ее себе, я бы не расстроился.

С хмурым видом я таращился на iphone последней модели в моих руках. Бесполезный кусок дерьма! Швырнул его на пол, но удар смягчился ковром ручной работы, сделанным в какой-то бывшей стране Восточного блока, которую я не мог выговорить. Как-то мы там выступали.

Все в этом доме и ,конечно, сам дом были куплены благодаря барабанам.

Мой успех многое мне дал. Деньги, награды, славу, бесконечные варианты того, как наслаждаться всем этим.

Но были времена, как сегодня утром, когда я понимал, как много этот успех мне стоил.

Я сделал еще один коктейль и достал свой телефон, абсолютно невредимый после его мягкой посадки. Возможно, пришло время пригласить людей в мою жизнь. Расслабиться, открыться.

Сделал еще один жгучий глоток, хрипнув, когда ликер обжег мое горло.

Пайпер и я, вероятно, развлекались в одних кругах, хотя я об этом и не догадывался. Может, если бы я чаще выбирался или устраивал вечеринки, наши пути снова бы пересеклись.

Я выглянул наружу. Яркое солнце, почти безоблачное небо. Идеальный день для пати у бассейна.

Откинувшись на спинку стула, я создал чат из всех своих контактов и настрочил огромное сообщение.