Нэн Райан - Легенда любви

Эдмунд, Грейди и Таос с волнением следили за этим странным поединком.

Вест тяжело вздохнул.

Так же как и она, он медленно снял с себя шляпу, повесил ее на седло и слез с лошади.

Они стояли друг против друга подобно двум вооруженным стражникам, выставленным на пыльной улице при въезде в город. Остальные члены экспедиции, оставаясь в седлах, наблюдали за развитием событий.

Гордо вскинув подбородок, Элизабет сделала несколько шагов навстречу своему обидчику. Казалось, это секундное шествие продолжалось вечность. Теперь они стояли лицом к лицу, так близко друг к другу, что Элизабет могла видеть, как легонько дергается уголок его рта. А Вест видел, как пульсирует голубая жилка на ее белой шее.

У Элизабет пересохло в горле.

В жизни она не встречала мужчины, который бы выглядел столь грозно. Она чувствовала, как все тело Веста напряглось, словно гигантская тугая пружина. На его щеках заходили желваки. Взгляд его холодных глаз был убийственно суров.

Однако Элизабет вовсе не собиралась сдаваться. Она намеревалась заявить ему, что будет делать все, что захочет. Как вдруг Вест проговорил тихо, почти шепотом:

– Не делайте этого. Прошу вас, не ходите в эту шахту. Это опасно.

На какие-то доли секунды его грозный взгляд смягчился, и Элизабет могла бы поклясться, что в глубине его глаз мелькнул страх. Опешив, Элизабет минуту колебалась, но потом все-таки решила произнести давно заготовленную речь.

Подбоченившись и смело подняв на Веста глаза, она заговорила:

– Квотернайт, вы не можете мне указывать, что позволено, а что – нет. – Она увидела, что его глаза тотчас вспыхнули гневом, но все же была уверена в себе, уверена, что не проиграет. – Я пойду в эту шахту, я хочу ее осмотреть. И вы не сможете меня остановить. – Элизабет вдруг показалось, что Вест собирается ее ударить. Она почувствовала, что ему хочется это сделать. Однако Вест тотчас отвернулся и направился к лошади. Элизабет увидела, как он едва заметно кивнул Таосу.

Спустя несколько минут, входя в темную пасть пещеры, Элизабет украдкой бросила взгляд на Веста. Он сидел на земле, прислонившись к высокому валуну. Элизабет казалось, что своим неприступным видом Вест бросает ей вызов, и, как всегда, это одновременно и раздражало и притягивало ее. Было очевидно, что его предостережение об опасности не имело никаких оснований. Гордо подняв голову, она поспешила в шахту в сопровождении Грейди, Таоса и Эдмунда.

Когда огненно-рыжие локоны скрылись в пещере, Вест наклонился и опустил голову. Удары сердца отдавались у него в ушах.

Из-под упавших на глаза волос стекали струйки пота. Вест пытался выровнять дыхание и успокоиться. Все было напрасно. Он чувствовал себя разбитым. Во рту появился горький привкус страха. Его била лихорадочная дрожь.

Вест понял, что к нему возвращаются ночные кошмары, только на этот раз среди бела дня, среди залитых солнцем просторов Нью-Мексико.

Он вновь ощутил себя истощенным двадцатичетырехлетним узником чертовой дыры, которую южане называли Андерсонвилле. А рядом – его лучший друг капитан Дэрин Брукс, таких у него никогда больше не было.

Изможденные, лишенные последней надежды на освобождение, они думали только об одном: как убежать из тюрьмы. Или побег, или смерть – третьего не дано. В течение многих недель они рыли подкоп под тюремной камерой. И вот настал долгожданный день, все было готово, им осталось лишь выбраться через узкий темный туннель на свободу.

И когда от свободы их отделяло всего-навсего несколько футов, туннель вдруг начал рушиться. На них посыпались тяжелые комья земли, забивая глаза и рот, лишая возможности дышать и двигаться, заживо погребая под собой.

Вест сидел под палящими лучами солнца не в силах избавиться от тяжелых воспоминаний. Обхватив голову руками, он жадно глотал воздух, дрожал и обливался потом. Вест чувствовал боль, нестерпимую боль оттого, что в ту ночь должен был погибнуть он, а не Брукс. Бруксу было ради чего жить. Жена и двое детей ждали его возвращения в Огайо. Он был слишком хорошим человеком, чтобы умереть молодым.

Дрожа всем телом, Квотернайт то и дело поглядывал на вход в пещеру, ожидая возвращения Элизабет. Когда же золотая прядь волос сверкнула у стены, подобно маяку в ночи, вздох облегчения вырвался из его груди, и он быстро вскочил на ноги. Но тут же уселся, с безразличным видом прислонился к камню и сложил руки на груди. Он был уверен, что никто из членов экспедиции не подозревал, что он может так панически бояться шахт, туннелей и пещер. Одна мысль о том, что ему надо туда войти, вызывала в Весте ужас.

Интересно, как ему быть, если они и впрямь обнаружат те самые легендарные пещеры?

– Интересно, мы уже десять дней в пути, а с нами еще ничего не случилось, – сказал Грейди ехавшему рядом с ним Весту.

– Смотри не сглазь, – ответил ему Вест, окидывая взором возвышавшиеся слева горные вершины.

Грейди улыбнулся.

– Ба! Да он, оказывается, умеет говорить. А я-то было решил, что ты нем, как Таос.

Весту удалось-таки улыбнуться, но тотчас его лицо вновь стало холодным и непроницаемым. Это просто бесило Грейди.

Грейди ничего не мог с собой поделать. Ему необходимо было задать этот вопрос.

– Почему ты так чертовски резок с Элизабет Кертэн?

– Кто сказал, что я с ней резок?

– Да это бросается в глаза. Скажи, что между вами произошло? Я устал повторять свой вопрос.

– Так и не надо его повторять, – решительно ответил Вест и, взглянув на Грейди, добавил: – Все в порядке, nada.[20]

Вест лгал. Он был зол на Элизабет. Что бы она ни делала, его все раздражало, все приводило в бешенство. Вест не мог дождаться той минуты, когда он вручит ее мужу и тем самым распрощается с ней раз и навсегда. Как говорят мексиканцы, она просто la bruja – ведьма. Элизабет Кертэн – рыжая ведьма-искусительница, которая сведет его с ума. К черту эту красавицу bruja!

Экспедиции удалось благополучно обогнуть западные вершины массива Сакраментос и, оставив позади заросли шалфея, начать подъем к подножию горы через гряды острых горных кряжей и каньонов.

– Вот он! Да, сынок? – взволнованно спросил Грейди, указывая на видневшееся впереди ущелье. – Ведь это вход в ущелье?

– Да, – ответил Вест, – как раз за тем крутым откосом мы и повернем к каньону. Если ничего не случится, мы пройдем его к четырем-пяти часам дня.

– Да, я тоже так думаю, – согласился Грейди. – А помнишь, сынок, как мы ехали через это ущелье и на нас прямо спрыгнули апачи со скал…

Вест кивнул Грейди. Сегодня Вест не опасался апачей, но что-то было не так, его мучили дурные предчувствия. Он не мог избавиться от мысли, что что-то обязательно должно произойти.

Вест ни слова не сказал о своих предчувствиях Грейди и решил быть предельно осторожным, когда поведет экспедицию через лабиринт скал и кратеров по глубокому каньону к вершине Гвадалупеса. Он вновь ругал себя за то, что не смог отказать Элизабет Кертэн, когда встал вопрос об ее участии в экспедиции. Если бы ее не было на этом маршруте, который под силу лишь мужчинам, он бы сейчас так не волновался. Тогда и он, и все остальные могли бы заботиться каждый о себе. Даже Эдмунд уже мог позаботиться о себе: он привык к тяготам похода.

Вест оглянулся. Эдмунд, ехавший в нескольких ярдах позади него, уже не был тем пижоном, с которым Вест познакомился в Санта-Фе. Ушли в прошлое его замшевая куртка с бахромой, кожаные ковбойские манжеты, узкие брюки, красная рубашка, галстук и широкий пояс с огромной серебряной пряжкой.

Сейчас на Эдмунде были выгоревший на солнце пуловер, рубашка без воротника и мягкие кожаные штаны. Его фетровая шляпа была изрядно помята и пропитана потом, коричневые кожаные ботинки с большими мексиканскими шпорами поцарапаны. Ссутулившись в седле на резвом индейском пони, с надвинутой на глаза шляпой, Эдмунд Кертэн выглядел своим в доску парнем, вовсе не похожим на холеного горожанина с Востока. Никто больше не присматривал за ним, он в этом уже не нуждался, и, как полагал Вест, Эдмунд не побоялся бы спуститься в глубокое подземелье пещеры.

– Куда, черт тебя побери, ты едешь? – крикнул Грейди, оторвав Веста от его грустных мыслей.

Резко осадив лошадь, Вест понял, что проехал мимо каменного монолита, служившего опознавательным знаком для въезда в ущелье. Грейди тоже потянул своего жеребца за узду, и конь, тряся головой, загарцевал на месте.

Вест чертыхнулся и, повернув свою лошадь назад, поскакал к Грейди. Не говоря ни слова, он остановился возле узкого входа в горное ущелье.

Покачивая головой, что-то бормоча и причитая, Грейди отправился вслед за Вестом. Остальные члены экспедиции последовали за ними.

Проводники знали этот горный лабиринт как свои пять пальцев и верили, что подъем пройдет спокойно, без происшествий. Эта часть маршрута была не более опасна, чем та, которую они уже благополучно миновали.

После изнурительного зноя тень от высоких скал и стремительный ветер, проносящийся со свистом по ущелью, обещали приятную прохладу. Все поснимали свои шляпы и наконец перестали щуриться от слепящих солнечных лучей. Войдя в ущелье, все с облегчением вздохнули. Вздох Элизабет прозвучал особенно громко, она тоже сняла шляпу и распустила свои длинные золотистые волосы.

Был час пополудни, и все шло точно по плану. Караван продвигался по высокогорному ущелью вдоль поросших травой лугов все выше и выше, минуя скалистые преграды, сухие песчаные наносы, глубокие впадины, источники с чистой прозрачной водой. Наконец-то появилась возможность наполнить почти опустевшие фляги. Порой им приходилось пробираться по плоским гладким скалам, и лошади скользили копытами, с трудом удерживаясь на этих камнях и оглашая безмолвное царство гор тревожным храпом.

Зачастую их путь преграждали обломки рухнувших с высоты скал, превратившиеся в россыпи камней величиной от мелких осколков до громадин весом в десять – двадцать тонн.