Мило улыбаясь, Элизабет открыла дверь.

Перед ней стоял высокий, на удивление красивый мужчина, который со спокойным и уверенным видом опирался рукой о косяк двери.

Элизабет остановилась как вкопанная. На лице ее застыла глуповатая снисходительная улыбка. Первое впечатление ошеломило ее.

Его густые, красиво уложенные волосы были цвета непроглядной южной ночи. На смуглой гладкой коже не было ни единого изъяна. Его дивные глаза редкого дымчато-серого цвета были прикрыты густыми длинными ресницами. На лице выделялись высокие скулы и прямой греческий нос. Большие чувственные губы скривились в едва заметной усмешке.

Серый костюм был точно под цвет его глаз. Сквозь тонкую белоснежную ткань рубашки просвечивали темные волосы, покрывавшие его грудь.

С трудом оторвав взгляд от серебряного кольца с бирюзой, сквозь которое был продет его галстук, Элизабет наконец вновь обрела дар речи.

– О!.. Мистер… Мистер… Квотернайт?

– Вы можете называть меня Вест, – сказал он, протягивая руку Элизабет и как-то странно улыбаясь.

– Миссис Дэйн Кертэн, – представилась Элизабет, пожав ему руку и слегка нахмурившись. – Вы можете называть меня миссис Кертэн. – Она сделала шаг назад. – Проходите, пожалуйста.

Продолжая загадочно улыбаться, Вест неторопливо последовал за ней. Он шел так близко, что она чувствовала легкий запах его одеколона. По-прежнему не спеша, он пересек гостиную. Опасаясь того, что в любую минуту он может обернуться и поймать на себе ее пристальный взгляд, Элизабет тем не менее продолжала растерянно смотреть на его широкую спину.

Удивляясь и не находя причины, по которой этот смуглый мужчина мог так смутить ее, Элизабет молила Бога, чтобы Эдмунд скорее присоединился к ним. Она судорожно перевела дыхание и отправилась к гостю, чтобы тот не чувствовал себя одиноко.

Делая вид, что поправляет букет полевых цветов на большом круглом столе посреди гостиной, она быстро взглянула на Веста Квотернайта и предложила:

– Пожалуйста, мистер Квотернайт, садитесь.

– Нет, мисс, – сказал Вест, продолжая стоять. – Я не посмею сесть, пока вы не присоединитесь ко мне.

– Вы назвали меня мисс, мистер Квотернайт.

– Разве? Простите меня, миссис Кертэн. – Он улыбнулся и добавил: – Вы не подойдете ко мне?

Слегка смутившись, Элизабет подумала, что ведет себя непростительно невежливо и глупо. Этот мужчина был сюда приглашен и не сделал ничего такого, что могло бы вызвать раздражение и грубость с ее стороны. Разве мистер Квотернайт виноват в том, что он не дикое, обросшее чудовище, которое она ожидала увидеть?

Элизабет выбрала из букета алый цветок и с приветливой улыбкой повернулась к мужчине, который стоял спиной к ярко горящему камину.

– Я буду рада присоединиться к вам, мистер Квотернайт, – дружелюбно проговорила Элизабет и направилась к нему. Остановившись не более чем в трех футах от мужчины, она протянула ему цветок. – Он будет красиво смотреться в вашей петлице.

– Да, – согласился он, – будет. – Но его глаза продолжали смотреть ей прямо в лицо, и он не сделал ни единого движения, чтобы взять у нее цветок.

Озадаченная, Элизабет сделала еще один шаг ему навстречу и поднесла красный колумбин к его лицу.

– Вот… Вот… Вы не хотите?

– Больше, чем вы думаете, – загадочно ответил Вест, однако его руки продолжали оставаться в прежнем положении.

Элизабет вздохнула и раздраженно проговорила:

– Возьмите же.

– Нет, – сказал он неожиданно мягким низким голосом. – Вы сами. – Ее глаза сверкнули гневом. Опустив цветок вниз, она собралась было отойти от него. Вдруг Вест Квотернайт в мгновение ока очутился возле нее и, пытаясь удержать ее на месте, схватил за запястье. – Я всего лишь прошу, чтобы вы сами засунули этот цветок мне в петлицу, – объяснил он, пристально глядя ей в глаза. – Знаете ли, у меня, как говорится, руки-крюки, не могли бы вы сделать это для меня?

Понимая, что мужчина кривит душой, Элизабет отчеканила:

– Позвольте мне пройти, мистер Квотернайт.

Вест тотчас отпустил ее запястье. Они стояли, не шевелясь и не разговаривая друг с другом. Зная, что женщина не должна позволять кому-либо брать над собой верх, Элизабет изо всех сил старалась справиться со своими эмоциями. Она еще раз напомнила себе, что не из-за чего быть грубой и нелюбезной.

Подняв подбородок и поведя обнаженными плечами, Элизабет проговорила:

– Я буду рада помочь вам. – Она улыбнулась и добавила: – Подойдите немного ближе, мистер Квотернайт.

Вест сделал три шага вперед. Он встал так близко, что ей пришлось бы задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Но Элизабет не смотрела на него, ей не хотелось вновь попасть в сети его опасных серых глаз. Она стояла, не поднимая головы, глядя лишь на петлицу его серого пиджака. Стараясь просунуть цветок в петлицу, она чувствовала, что пальцы не слушаются ее.

– Спасибо, миссис Кертэн, – поблагодарил Вест, когда Элизабет наконец удалось закрепить цветок.

Она подняла голову в тот самый момент, когда Вест опустил свою, чтобы взглянуть на цветок. Они легонько столкнулись носами, а их губы были менее чем в дюйме друг от друга. Элизабет почувствовала его теплое свежее дыхание.

– Извините, – прошептал Вест. Едва не касаясь губами ее щеки, он проговорил: – Я не задел вас?

Элизабет покраснела до корней волос. Она оттолкнула Веста, словно он нападал на нее.

– Нет, нет, конечно нет, – ответила она, сделав шаг назад и тем самым увеличив расстояние между ними. – И вы никогда… – начала было Элизабет.

– И вы никогда что? – спросил Эдмунд, с улыбкой выходя из соседней спальни.

– И я никогда не разочарую миссис Кертэн, – ответил за нее Вест. – Ваша невестка сказала, что слышала о том, что я лучший проводник на Территории Нью-Мексико. И я ответил, что постараюсь не разочаровывать ее. – Он взглянул на Элизабет и улыбнулся, ожидая, что она либо согласится с этим, либо опровергнет его слова.

Элизабет спокойно продолжила:

– А я сказала мистеру Квотернайту, что он слишком скромен. Я уверена, что мы никогда не разочаруемся в нем. Ведь правда, Эдмунд? – Она повернулась к Весту и одарила его улыбкой. Он заметил в ее сияющих голубых глазах искры гнева.

– Все говорят, – начал Эдмунд, направляясь к Весту, – что мы попали в хорошие руки.

– Я постараюсь оправдать свою репутацию, – ответил Вест.

Предложив собравшимся выпить по бокалу вина, Эдмунд подошел к подносу, уставленному всевозможными напитками. Элизабет села на кожаный диван, а Эдмунд в это время разливал рубиново-красную мадеру. Вест Квотернайт продолжал стоять.

Поднеся один фужер с вином Элизабет, а другой – Весту, Эдмунд предложил гостю сесть.

Элизабет подумала о том, что с ее стороны было опрометчиво сесть как раз посередине дивана и теперь уже поздно пересаживаться. Вест Квотернайт непременно сядет рядом с ней, в этом не было сомнений. Вест направился к дивану, Элизабет напряглась. Ее пальцы крепко сжали тонкую ножку хрустального фужера.

Вест сел в одно из кресел, откинувшись на спинку и вытянув вперед длинные ноги. Элизабет с удивлением взглянула на него. Его серые глаза пристально смотрели на нее, словно посылая сигнал за сигналом, от которых по всему ее телу пробегала дрожь.

Эдмунд сел рядом с Элизабет и сказал:

– Вест, мы очень рады поужинать сегодня с вами. Нам необходимо обсудить очень многое.

Пока мужчины говорили о предстоящей поездке, о пропавшей экспедиции Дэйна и о том, что их ожидает впереди, Элизабет не проронила ни слова. Она поймала себя на том, что повернула голову в сторону Веста Квотернайта, когда он с хладнокровным спокойствием говорил о судьбе ее мужа.

– Я не особо верю в легенды о золоте Грейсона. Скоро вы узнаете, что мексиканцы и индейцы очень суеверные люди. Они верят в привидения, и в злых духов, и в сказки о крылатых демонах ночи. – Сделав глоток мадеры, он продолжил: – Мне знакомы каждая скала, каждое дерево, каждый ручеек, встретившийся на пути экспедиции Кертэна – Ланкастера. Я думаю, испанцы не зря называют этот маршрут Дорогой смерти. Весьма негостеприимная страна. – Глаза Веста остановились на Элизабет. – Может быть, вы все-таки останетесь здесь, в Санта-Фе, миссис Кертэн?

– Мы уже обсуждали этот вопрос, – ответил за нее Эдмунд. – И я, и Мартин Эксли пытались уговорить Элизабет остаться, но она твердо решила ехать. – Он повернулся к Элизабет. – Не так ли, моя дорогая?

– Да, решила, – подтвердила Элизабет с меньшим энтузиазмом, чем раньше. Она была готова пойти на попятную.

– Ну, это ваше дело, – сказал Вест. – Но мы должны с вами кое-что оговорить. Если вы пожелаете вернуться, ну, скажем, с полдороги и не захотите дойти до конца, вам все равно придется заплатить, причем полную сумму.

– Ну разумеется, – заверил его Эдмунд.

Официант прибыл с обедом. Все трое уселись за круглый стол, покрытый ажурной шелковой скатертью золотисто-бежевого цвета и сервированный посудой в оранжевых тонах и тяжелым столовым серебром. Официант, одетый в белый жакет, ввез в номер сервировочный столик.

Сначала подали консоме,[1] затем ростбиф с жареным картофелем, стручковой фасолью и поджаренными хлебцами.

Еда была отменная, но Элизабет не получала удовольствия от ужина, потому что мужчина, сидевший напротив и не сводивший с нее своих дерзких глаз, казался ей до боли знакомым. Его присутствие смущало ее. В нем было нечто такое, что заставляло испытывать одновременно и возбуждение, и чувство вины.

Элизабет нервничала, явно нервничала. Это было заметно. Она даже уронила вилку на пол. Сначала вилка, выскочив у нее из рук, с шумом ударилась о тарелку, а затем упала на бургундский ковер.

Вест Квотернайт покачал головой и, вперив в нее свои серые глаза, улыбнулся. Не прошло и пяти минут, как она пролила каплю красного вина на свое палевое платье. И вновь серые глаза пронзили ее пристальным взглядом, а затем быстро переместились на красное пятнышко от вина как раз над ее левой грудью.