Adieu. Всегда твоя

Алисия.

XXVII

От миссис Вернон к леди де Курси

Черчхилл

Это письмо, милая матушка, Вам доставит Реджинальд. Его долгий визит наконец близится к концу, но боюсь, расставание происходит слишком поздно, чтобы помочь нам. Леди Сьюзан едет в Лондон повидаться с близкой подругой, миссис Джонсон. Сначала она намеревалась поехать туда вместе с Фредерикой, чтобы найти ей учителей, но в этом отношении мы смогли взять над ней верх. Фредерика была вне себя от горя, когда узнала о предстоящей поездке, и я не могла вынести мысли о том, чтобы отдать ее на милость матери; даже лучшие лондонские учителя не сумеют восстановить душевный комфорт девочки. Меня не оставляли опасения относительно ее здоровья и всего остального, за исключением разве что ее моральных принципов – их, я уверена, не смогут пошатнуть ни мать, ни друзья матери; но с этими друзьями Фредерике пришлось бы общаться (то есть с весьма дурной компанией, в чем я нисколько не сомневаюсь) или оставаться в совершенном одиночестве, а я не могу сказать, что оказалось бы для нее хуже. Более того, если она будет с матерью, то – увы! – по всей вероятности, девочке придется видеться с Реджинальдом, а это будет величайшим злом. Здесь же мы ведем спокойную жизнь, и наши повседневные занятия, наши книги и беседы, прогулки, игры с детьми и домашние развлечения, которые я смогу ей предложить, уверена, постепенно помогут ей преодолеть влюбленность. Я бы ни на секунду не усомнилась в этом, если бы только ею пренебрегала любая другая женщина в мире, а не ее мать. Как долго леди Сьюзан пробудет в городе, вернется ли снова к нам, не знаю. Я не смогу оказать ей радушный прием; однако если она решит приехать сюда, ее не удержит ничто, даже отсутствие сердечности с моей стороны. Я не могла не спросить Реджинальда, не собирается ли он провести в Лондоне зиму, как только узнала, что ее светлость именно туда направит свои стопы; и хотя он притворился, будто еще не принял окончательного решения, в его взгляде и голосе, когда он говорил, было нечто, противоречившее его словам. Но довольно жалоб. Я жду события, предопределенного настолько, что я в отчаянии покоряюсь ему. Если Реджинальд вскоре покинет Вас, чтобы отправиться в Лондон, все будет кончено.

Ваша любящая и т. д.

К. Вернон.

XXVIII

От миссис Джонсон к леди Сьюзан

Эдвард-стрит

Мой милый друг,

Пишу тебе в страшном несчастье – только что произошло ужаснейшее событие. Мистер Джонсон прибегнул к эффективнейшему способу досадить нам всем. Я подозреваю, ему так или иначе удалось проведать, что ты вскоре приезжаешь в Лондон, и он постарался немедленно слечь с таким приступом подагры, который заставит его отложить поездку в Бат, если не сделает ее и вовсе невозможной. Убеждена, что подагра приходит и уходит по его желанию; то же самое случилось, когда я хотела присоединиться к Гамильтонам и поехать с ними в район озер на северо-востоке Англии; а три года назад, когда мне вздумалось съездить в Бат, ничто не смогло вызвать у мистера Джонсона симптомов болезни.

Я рада и тому, что мое письмо так сильно повлияло на тебя и что де Курси, вне всякого сомнения, полностью принадлежит тебе. Пошли мне весточку, как только приедешь, и непременно сообщи, как ты намерена поступить с Мейнверингом. Совершенно невозможно сказать наверняка, когда мне удастся увидеться с тобой; похоже, заточение мое будет длительным. Какая отвратительная шутка – заболеть здесь, а не в Бате; я с трудом сохраняю самообладание. В Бате с мистером Джонсоном носились бы его пожилые тетушки, а здесь все заботы ложатся на мои плечи; и он переносит боль с таким стоическим спокойствием, что не дает мне ни малейшего повода выйти из себя.

Всегда твоя

Алисия.

XXIX

От леди Сьюзан Вернон к миссис Джонсон

Аппер-Сеймур-стрит

Дорогая Алисия,

Я и раньше, до этого последнего приступа подагры, питала отвращение к мистеру Джонсону, но теперь степень моей антипатии к нему не поддается измерению. Заключить тебя в четырех стенах, превратить в сиделку! Дорогая Алисия, какую ошибку ты совершила, выйдя за мужчину его возраста! Мистер Джонсон старый, напыщенный, неуправляемый и страдает подагрой. Твой муж слишком стар, чтобы быть приятным, и слишком молод, чтобы умереть. Я приехала вчера, где-то в пять часов пополудни, и не успела отобедать, как изволил явиться Мейнверинг. Не стану скрывать, какое удовольствие я испытала, увидев его, или как отчетливо ощутила контраст между характером и манерами этого джентльмена и Реджинальда, к крайней невыгоде последнего. Час или два я даже колебалась, выходить ли за него замуж, и хотя мысль эта была пустой и абсурдной, чтобы надолго задержаться в моем сознании, я не слишком радостно ожидаю заключения этого брака и не жду с нетерпением того времени, когда Реджинальд, согласно нашей договоренности, появится в столице. Наверное, следует отложить его приезд под тем или иным предлогом: он не должен прибыть до отъезда Мейнверинга. Я все еще не уверена, стоит ли мне выходить за де Курси; если бы старик умер, я бы не сомневалась, но зависимость от капризов сэра Реджинальда не соответствует вольному духу моей натуры; а если я решу дождаться этого события, то у меня имеется достаточно благовидный предлог – я ведь всего десять месяцев как овдовела. Мейнверингу я даже не намекала на свои намерения и не позволила ему считать мои отношения с Реджинальдом чем-то бóльшим, чем невиннейший флирт, и Мейверинг вполне успокоился. Adieu, до встречи; я в восторге от квартиры.

Всегда твоя

С. Вернон.

XXX

От леди Сьюзан Вернон к мистеру де Курси

Аппер-Сеймур-стрит

Я получила Ваше письмо и хотя, не стану скрывать, обрадована Вашим желанием ускорить час свидания, все же чувствую необходимость отложить этот час на более длительное время. Не считайте меня злой за такое использование своей власти и не обвиняйте в непостоянстве, не выслушав сперва моих объяснений. По дороге из Черчхилла у меня было достаточно времени для размышлений над сложившейся ситуацией, и каждый раз, когда я задумывалась об этом, я понимала, что она требует деликатности и осторожности, чему мы в последнее время не уделяли достаточно внимания. Распаленные чувствами, мы стали настолько неосмотрительны, что закрывали глаза на требования друзей и мнение света. Мы весьма неосмотрительно быстро сблизились, но в своей опрометчивости не должны зайти еще дальше и скрепить союз, когда существует столько причин опасаться того, что ему станут противиться друзья, мнение которых для Вас значимо. Мы не должны осуждать Вашего отца за то, что он настаивает на выборе хорошей партии для вас: когда семья обладает таким состоянием, как Ваше, желание увеличить его если и не совершенно разумно, то слишком общепринято, чтобы вызывать удивление или обиду. Ваш отец имеет право требовать себе в невестки женщину состоятельную, и я иногда корю себя за то, что позволяю Вам заключить такой неблагоразумный союз; но влияние рассудка признается зачастую слишком поздно теми, кто чувствует так, как я. Я всего лишь несколько месяцев как овдовела; и как бы мало я ни была обязана памяти супруга за радости, доставленные им за несколько лет брака, я не могу забыть, что столь скорое второе замужество не может не вызвать порицания света и – что еще нестерпимее – неудовольствия мистера Вернона. Быть может, с течением времени мне бы и удалось ожесточить свое сердце против несправедливых упреков общества, но потери уважения вашего отца – чрезвычайно значимого для меня – я, как Вы знаете, вынести не в силах; а если к этому добавится еще и сознание того, что я поссорила Вас с семьей, как я смогу жить дальше? Обладая чрезвычайно тонкой, чувствительной натурой, я, даже находясь рядом с Вами, стану несчастнейшим созданием, если буду знать, что разлучила сына с родителями. Таким образом, несомненно, лучше всего отложить заключение нашего союза – отложить до той поры, пока ситуация не изменится к лучшему и обстоятельства не будут более благоволить нам. Потому, полагаю, нам необходимо на некоторое время перестать видеться. Вы не должны приходить сюда. Какой бы жестокой ни показалась Вам эта фраза, необходимость произнести ее (только это и может примирить меня с ней) станет для Вас очевидна, когда Вы рассмотрите ситуацию под тем углом, под которым я сочла себя просто обязанной поместить ее. Вы можете – должны – быть совершенно уверены: ничто, кроме абсолютной убежденности в том, что я выполняю свой долг, не могло бы вынудить меня ранить собственные чувства, предлагая продлить разлуку, и Вы вряд ли заподозрите меня в равнодушии к Вашим. И потому я снова повторю: нам не следует, мы не должны пока встречаться. Отдалившись друг от друга на несколько месяцев, мы успокоим сестринские страхи миссис Вернон, которая, привыкнув к радостям, даруемым богатством, считает состоятельность необходимым условием союза и чьи чувства носят не такой характер, чтобы она смогла понять наши. Позвольте мне получить от Вас весточку, и скоро – очень скоро. Скажите мне, что покоряетесь моим доводам и не упрекаете меня за то, что я их привела. Я не вынесу упреков: я не витаю в облаках, и нет никакой необходимости спускать меня на землю. Я должна постараться найти себе развлечение, и к счастью, многие мои знакомые сейчас в Лондоне; среди них и Мейнверинги – Вы знаете, как искренне я люблю обоих супругов.

Остаюсь Вашей преданнейшей

С. Вернон.

XXXI

От леди Сьюзан к миссис Джонсон

Аппер-Сеймур-стрит

Мой дорогой друг,

Это досаждающее мне создание, Реджинальд, уже здесь. Мое письмо, которое задумывалось как способ удержать его в деревне подольше, наоборот, заставило его поспешить в город. К сожалению, как бы мне ни хотелось, чтобы его здесь не было, такое доказательство его чувств не может не доставлять мне удовольствия. Он предан мне сердцем и душой. Реджинальд сам принесет тебе эту записку, которая послужит ему рекомендацией – он просто жаждет познакомиться с тобой. Позволь ему провести у тебя вечер, чтобы я могла не опасаться его появления. Я сказала ему, что не очень хорошо себя чувствую и должна побыть одна; а если он все же придет, может случиться недоразумение, ведь на слуг полагаться нельзя. Посему удержи его, молю тебя, на Эдвард-стрит. В его лице ты найдешь приятного собеседника, и я позволяю флиртовать с ним, сколько тебе заблагорассудится. В то же самое время не забывай о моей выгоде: говори все, что хочешь, – лишь бы убедить его, что он погубит меня, если решит остаться; доводы мои тебе известны – правила приличия и тому подобное. Я бы и сама их еще раз изложила, но мне не терпится избавиться от него, поскольку через полчаса придет Мейнверинг. Adieu!