— Но моя мать…

Впервые с начала их разговора Монтекут задумался. После непродолжительного молчания он произнес:

— Когда с Мортимером будет покончено, вы сами увидите, как поступить с вашей матерью. Сердце и совесть подскажут вам.

Эдуард тоже помолчал.

— Хорошо, — сказал он потом, — в конце этого месяца я созову парламент. Он будет заседать в Ноттингеме. Мортимер должен на нем присутствовать. Тем временем мы соберем как можно больше сведений об уличающих его преступных деяниях.

— Но действовать следует весьма осторожно, — предупредил Монтекут.

* * *

Изабелла чувствовала, что-то не так — сын явно стал избегать ее. Но не только предчувствия томили королеву. О том, что ее сын что-то задумал, она знала от соглядатаев. Знала и предупреждала Мортимера, однако тот отнесся к этим слухам и предположениям спокойно и с присущим ему в последнее время высокомерием заявил:

— Неужели ты сомневаешься в моих способностях утихомирить нашего мальчика?

— Дорогой Мортимер, — отвечала она, — наш мальчик, как ты его называешь, за последние недели стал совсем взрослым.

— Любовь моя! Конечно, он уже отец, а значит, как я понимаю, не такой уж ребенок. Но, уверен, пройдет еще немало времени, прежде чем он почувствует себя настоящим правителем. Пока же ему нравится играть в семью, и это будет забирать у него время и силы.

— Он уже мужчина, Мортимер. Мужчина из королевского рода Плантагенетов… — тихо повторила Изабелла.

По-прежнему она, когда бывала чем-то взволнована, слышала в ночи голоса. Порой просыпалась от них и шептала: «Ты опять здесь, Эдуард, мой супруг, признайся?! Зачем ты дразнишь меня этой игрой теней? Мучаешь почти каждую ночь? Зачем вселяешь злые мысли в голову нашего сына?.. Не смей причинять вред Мортимеру, Эдуард! Слышишь меня? Он единственная моя любовь, моя жизнь! Я связана с ним, как ни с одним человеком на свете… Не делай ему ничего плохого, Эдуард!.. Прошу тебя…»

Она боялась разбудить Мортимера, который непременно разразится ироническим хохотом и станет уверять ее, что это глупости — все эти сны и голоса, пора уже забыть прошлое и думать только о настоящем. Конечно, он успокоит ее словами, любовью, но вскоре все начнется для нее снова, а потому пусть он не просыпается, не прерывает ее общения с призраком…

А теперь еще парламент в Ноттингеме! Что-то тревожное было в этом внезапном решении короля. И опасения ее вскоре подтвердились: слугам Мортимера удалось узнать, что король часто видится с Уильямом Монтекутом и они собираются разделаться с ним в Ноттингеме.

Изабелла была в ужасе, но Мортимер только посмеивался.

— Пусть попробуют, пусть тешат себя этой мыслью. Они не знают, с кем имеют дело.

— Откажись туда ехать, — молила Изабелла. — Скажи, что ты болен.

— Нет, моя любовь. Я не терял присутствия духа даже в тюрьме Тауэр, как ты помнишь. Мы поедем туда. Поедем и остановимся в одном из самых укрепленных замков. И посмотрим, что они сумеют… От мальчишеских мечтаний до настоящего дела — ох как далеко!..

Все ее уговоры были напрасны. Иногда она даже думала, что этот сильный человек, которого она так обожает, на самом деле не столь уж силен духом и в глубине души понимает, что бороться бесполезно, он подошел к краю, а потому — чем быстрее все окончится, тем лучше. Оттого и летит навстречу опасности, как мотылек на огонь. Но потом она отбрасывала эту мысль и вновь верила, что он могуч и может противостоять любому врагу, кем бы тот ни был.


Они отправились в Ноттингем в сопровождении большого отряда рыцарей, вооруженных до зубов.

Изабелла не ошибалась: душа Мортимера была неспокойна. Он не мог не видеть, что многие его сторонники отошли от него, а те, что остались, тоже не прочь в подходящий момент предать, да вот только их собственные деяния не дадут им права на защиту и тем более пощаду… В общем, для них поздно… Какое страшное слово — поздно… Неужели и для него тоже?!

Мортимер постарался прибыть в Ноттингем раньше короля с его свитой: это дало ему возможность занять от имени королевы-матери самый укрепленный замок, даже не замок, а совершенно неприступную крепость, окруженную глубокими рвами. Взять ее можно было только угрозой голода, а запасов провизии в ней хватит надолго. Крепость была сооружена, а вернее, достроена, на вершине скалы высотой в сто тридцать три фута [6] по велению короля Вильгельма I Завоевателя, высадившегося в 1066 году в Англии.

Вскоре в Ноттингем прибыл и Уильям Монтекут. Он намеревался схватить Мортимера прямо на заседании парламента и предать суду. Но тот уже понял, какую ему готовят судьбу, и решил заставить противника признать его силу и пойти на переговоры.

Как хорошо, что он никуда не выезжает без охраны! А охрана эта состояла сейчас из ста восьмидесяти отборных воинов, которые знали, что король не пощадит их, и потому готовы были защищать хозяина до последней капли крови.

Что ж, он сразится со сторонниками этого мальчишки и покажет им, что такое настоящий мужчина!.. Впрочем, пока в замке королева-мать — а она будет тут столько, сколько и он сам, — их противники не решатся на серьезные действия. Так что дела не так уж плохи…

Но Изабелла была в отчаянии.

— Кто бы мог подумать, — рыдая, твердила она, — что дойдет до такого? О, почему ты не послушал меня и мы приехали сюда?.. Что теперь делать? Я должна непременно увидеться с сыном и поговорить с ним…

— Дорогая, говорить с ним поздно. Он больше никогда не станет нас слушать. Он уже не с нами. Он вообразил себя мужчиной и королем.

— Значит, для нас все кончено! Вскоре он докопается до причины смерти отца, и тогда…

— Я найду выход! Верь мне, любовь моя… У меня есть владения на границе с Уэльсом, у тебя — твоя родина Франция. Мы придумаем что-нибудь… Мы еще повоюем… С Мортимером не так легко покончить! Не для того я родился, чтобы завершить жизнь, как жалкий Эдмунд Кент!

— О Мортимер, — стонала королева, — не произноси таких слов!.. О, я не выдержу больше…

— Изабелла, я не узнаю свою храбрую королеву. Что с тобой случилось? Разве не ты готова была сражаться с целым миром за наше счастье, за нашу любовь?..

— Я уже забыла те времена, — отвечала она со слезами. — Я так измучилась… Ночные кошмары…

Он не стал продолжать этот разговор, он знал, какие сны и видения мучили ее.

Решительным голосом он произнес:

— Сейчас нам нужно действовать очень осмотрительно, не допускать никаких ошибок… Успокойся, дорогая, я обо всем позабочусь.

Он послал за управителем замка, сэром Уильямом Иландом.

— Вы должны понять, — сказал ему Мортимер, когда тот явился, — что крепость — в осаде. А наши враги сейчас в городе… Какие враги? Неужели вы полагаете, что у такого человека, как я, не может оказаться врагов? Одного из них, как мне стало известно, зовут сэр Уильям Монтекут. У меня есть все основания предполагать, что он попытается ворваться сюда. Этого допустить нельзя. Вы понимаете меня?

— Да, милорд, вполне.

— Полагаю, не надо напоминать вам, — продолжал Мортимер, — что для вас будет опасно не подчиниться моим распоряжениям.

— Понимаю, милорд.

— Вот и хорошо. Королева и я останемся в замке. Пускай наши враги приходят. Им не проникнуть сюда!.. Ключи от всех ворот передайте на хранение самой королеве! Вам все ясно?

— Можете быть уверены, милорд.

Мортимер отпустил управителя, отдал еще кое-какие распоряжения и пришел в покои Изабеллы.

— Любовь моя, — сказал он, — мы здесь в полной безопасности. Все входы и выходы охраняются нашими друзьями, которые никогда не предадут меня, ибо для них это невыгодно: им нет места на другой стороне. Мы покажем, что умеем держать оборону и не собираемся сдаваться, а уж тогда ты поговоришь с сыном и, как всегда, сумеешь убедить его, чтобы он послушался тебя. Разве не так было всегда?

Изабелла не могла не согласиться со словами Мортимера, она уже почувствовала себя спокойней и уверенней. С ним она не потерпит поражения никогда!.. Пока они вместе…

— Пока мы вместе, — произнес Мортимер, словно угадав ее мысли, — мы в безопасности…

Как ни странно, но, когда ее слова эхом вернулись к ней, в душе проснулась прежняя тревога. Нет, она вовсе не была в этом уверена: ее мальчик, король… он внезапно стал совсем другим. Кому, как не матери, чувствовать это?..

* * *

Король тоже прибыл в Ноттингем, и Уильям Монтекут сообщил ему, что Мортимер опередил их и, распознав опасность, засел в крепости на скале с преданными ему воинами.

— А что представляет собой управитель замка? — спросил Эдуард.

— Он во всем подчиняется Мортимеру и ведет себя как его лучший друг, однако думаю, мы можем рассчитывать на него, если будет необходимо.

— Кто он?

— Сэр Уильям Иланд.

— Я слышал о нем как о честном и преданном человеке.

— Такой он и есть. Но Мортимер сильнее, чем он, и все наслышаны о его жестокости. Иланд уступил ему оттого, что не видел другого выхода. Но, повторяю, он с нами.

— Попробуй связаться с ним, Монтекут.

— Я постараюсь, милорд… Только как это сделать?..

К счастью, долго раздумывать не пришлось — сэр Уильям Иланд явился к ним собственной персоной.

Он сказал, что служил и будет служить королю, и только ему. Однако положение сейчас очень сложное, добавил этот пожилой достойный человек. Король и его мать находятся, увы, по разные стороны крепостных стен. Он ненавидит, как и многие другие, этого выскочку Мортимера, который возымел такое сильное влияние на королеву-мать… Теперь, когда так резко обозначилось противостояние, он уверяет короля, что не нарушит присягу в верности.

— Как вы сумели выйти? — поинтересовался Эдуард.

— Это главное, о чем я хотел сказать вам, милорд. В замке есть тайный ход, о котором наслышаны лишь очень немногие. Он начинается прямо во рву и ведет в башню, где сейчас размещена стража. Его прорыли еще двести лет назад, но он в полном порядке, я только что прошел через него, и вы можете сделать то же самое, господа.