Виктория Холт - Леди-Солнце

Королева Изабелла лежала рядом с любовником в старинном замке, не в силах сомкнуть глаз. Напрасно Мортимер убеждал ее, что бояться нечего, что замок Йорк уже более трех веков — неприступная крепость со всеми своими рвами, подъемными мостами и толстыми стенами, что с клиффордской башни стража вовремя заметит неприятеля и поднимет тревогу. Да никогда враги не смогут проникнуть сюда!

Но не вражеского войска боялась Изабелла: ее страшил призрак мужа. Страшил с той поры, как ей донесли о совершенном в замке Беркли по ее велению жестоком убийстве. Как утверждала молва, вопли несчастного были слышны даже в окрестных селениях.

Она часто просыпалась, вздрагивая, среди ночи — ей чудилось, что по комнате бродит его тень. Он был высокого роста, изящен и строен, ей казалось, она видит его красивое лицо, искаженное мукой, видит, как шевелятся его губы, проклиная тех, кто обрек его на мучительную смерть. В шуме ветра ей слышался его голос…

«Изабелла, ты во всем виновата… Ты и твой любовник Мортимер. Я давно знал о вашей греховной связи… Будь ты проклята… Когда же ты задумала убить меня, мерзкая французская волчица?..»

«Когда?.. — беззвучно отвечала она ему. — Когда это стало необходимым! Ты смеешь осуждать меня, проклинать… А ты забыл, как обращался со мной? Как унижал и отвергал, когда я была готова любить тебя? Как смеялся надо мной вместе со своими юными красавчиками?.. Ты заслужил то, что с тобой произошло…»

Нет, не то… Такой смерти не заслужил никто… Почему они так надругались над тобой?.. Я же этого не хотела…

Перед ее глазами вставала хитрая физиономия Огла.

«Но, миледи, — бормотал он, — ведь это по вашему приказанию… Вы и милорд Мортимер распорядились… Ни единой царапины на теле, чтобы все думали: умер собственной смертью. Разве не так?..»

Во тьме она различала лишь изножье кровати. И там она видела почти отчетливо… короля Эдуарда, своего супруга. Он вышел из могилы, чтобы обвинить ее… Пришел непрошеный, бестелесный, и она не в силах избавиться от него. Он живет в ее мыслях, в сновидениях, и от этого некуда деться.

— Мортимер, — прошептала она, — ты не спишь? О благородный Мортимер, проснись же!

Ее возлюбленный со вздохом тяжело повернулся к ней.

— Что с тобой, любовь моя? — пробормотал он сонным голосом. — Опять видения?

— Да, опять.

— Но это ведь только сны.

— Я не могу спать, — возразила королева. — Он перед моими глазами… там, на ложе смерти… О, я вижу, как они кладут на него тяжелый стол, чтобы он не мог двинуться… И подносят раскаленный железный прут… Боже!.. Чтобы снаружи не было никаких следов, они сожгли ему внутренности…

— Он умер сразу, — попытался успокоить ее Мортимер.

— Нет! Говорят, люди слышали его крики далеко за стенами замка Беркли.

— Чепуха! Вспомни, какие там стены! Не думай больше об этом.

— Я бы хотела!.. Но и здесь, в замке Йорк, о том же шепчутся… Я уверена.

— Когда человек умирает, о нем всегда болтают, особенно если он был королем. Пройдет время, и все забудется.

— А если слухи дойдут до короля?

— Твой сын никогда им не поверит. Главное, чтобы сейчас Эдуард от нас узнал, как это было.

— Посланцы уже отправлены к нему. Ему скажут, что отец мирно умер в замке Беркли, а до этого некоторое время был болен. Что он очень хотел жить, но…

— Да уж, жить он хотел… И не давал жизни нам.

— Потому и пришлось убрать его… Я это понимала и понимаю, Мортимер, но таким способом… Боже мой!

— Прошу тебя, Изабелла, моя королева, не думай об этом. Дело сделано, и сделано быстро, как и следовало… Уверен, Эдуард воспримет все так, как нам нужно. У него сейчас хватает забот, в том числе и государственных, например, замирение с Шотландией. Он почувствует, как все это тяжело, и поймет, что без нас и наших советов ему не обойтись. Он ведь воображает, что, выступая с войсками на север, движется навстречу победе и славе.

— Мортимер, в юном короле что-то есть, чего не было никогда в его отце.

— Возблагодарим за это Всевышнего!

— Многие считают, он похож на своего великого деда.

— Не думаю, что даже Эдуард Первый сумел бы управлять страной в четырнадцать лет.

— Но мой сын быстро взрослеет!

— Ему еще долго предстоит взрослеть… Изабелла, любовь моя, перестань наконец себя мучить. Все идет как надо. Думай о наших планах… наших будущих победах. Ведь мы сейчас правители страны, хотя нас и не назначили регентами. Но мы все равно перехитрим всех этих баронов и лордов, правда, моя любовь? Король в наших руках, под нашим влиянием, и мы не отдадим его им. Взбодрись! Воспрянь духом! Твой муж нам уже не страшен, его больше нет. Забудь о нем, остались только слухи, но что нам они? У нас достаточно сил, чтобы справиться с ними. Нас не запугать. В стране уже новый король — тот, кто ей нужен: Эдуард Третий, твой сын. Ему предстоит еще многому научиться, и, я уверен, он научится. Мы продолжим его обучение, когда он вернется из похода в Шотландию, обещаю тебе это, моя королева. Твой Мортимер не оставит тебя!

— О дорогой! Ты, как всегда, умеешь успокоить меня. Обними меня крепче, сделай так, чтобы я уснула, и тогда к утру все мои страхи исчезнут…

Но они не исчезли и после жарких объятий, дух убитого мужа вновь начал тревожить взор и сердце королевы.

Не просто, даже тревожно ощутить себя королем в четырнадцатилетнем возрасте, но Эдуард готовился к этому и жаждал доказать себе и другим, что сумеет стать достойным великого деда. Он постоянно слышал, как его сравнивали с ним, говорили, что с каждым днем внук становится все больше похож на славного предка… Эти слова, произносимые шепотом, долетали до него часто. Однако почему-то никогда не слышал он, что похож на отца, и давно понял, что подобное сравнение было бы нелестным.

В присутствии отца Эдуарду всегда было не по себе. Высокий, светловолосый, красивый мужчина бывал добр к нему, но чаще рассеян и невнимателен, сын понимал, что отцу он неинтересен. Почти всегда рядом с королем был его любимец Хью Диспенсер, и при мальчике они обменивались нежными взглядами и грубыми шутками, вели себя так, словно они здесь одни и никто им больше не нужен.

Может быть, поэтому, когда юный Эдуард приехал наконец к матери во Францию, он был готов поверить ей: его отец не такой уж хороший человек, и ничего странного, что она его разлюбила. Все, происходившее вокруг мальчика, лишь способствовало таким выводам. Среди тех, чье влияние он ощущал, пожалуй, больше всего, главным был Роджер де Мортимер, граф Уигморский, недавно получивший титул графа Марча, красавец и богатырь. Изабелла говорила, что это самый преданный друг.

Настоящими друзьями королева называла славного рыцаря из Фландрии сэра Джона Эно, а также двух братьев своего мужа — герцогов Кентского и Норфолкского. Все они приехали тогда в Париж, чтобы оказать ей помощь, и мальчика не удивило, когда они решили двинуться вместе с ним и его матерью в Англию, чтобы силой заставить отца отказаться от власти и передать корону сыну.

Но вдруг подросток Эдуард почувствовал, что не станет отбирать у отца то, что принадлежало тому по праву, если не будет согласия с его стороны. Однако согласие последовало, отец собственноручно подписал его, и лишь тогда сын заявил, что готов взойти на престол. Мальчик впервые воспротивился давлению на него, и многих это удивило. Он и сам поразился своей смелости, но ведь он будущий король, а значит, должен вести себя подобающим образом, разве не так?..

Через несколько недель после коронации Эдуард решил отправиться на границу с Шотландией: король шотландцев Роберт Брюс выразил желание встретиться с ним и обсудить условия перемирия. О нем Эдуард немало слышал с детства, знал, что этот смелый и умный человек — достойный вождь своего народа. В последнее время ходили упорные слухи, что Брюс болен страшной болезнью — проказой и, возможно, именно потому стремится как можно скорее заключить мирное соглашение. Говорили, что если он пойдет на прекращение войны, то лишь на собственных условиях, а не добившись своего, будет готов даже на вторжение в Англию: для этого у него будто бы наготове большое войско…

Юный король возглавил немалое войско, чтобы тоже быть готовым к боевым действиям, если переговоры зайдут в тупик.

Вместе с ним отправились в путь Изабелла с Мортимером, а также одиннадцатилетний брат Джон и обе сестры — девятилетняя Элинор и шестилетняя Джоанна. Они остановятся в Йорке, а Эдуард во главе армии подойдет к границе и, возможно, даже вступит на землю Шотландии.

К Эдуарду присоединился еще один верный человек — восторженный рыцарь сэр Джон Эно, младший брат того самого графа Эно, который пожалел королеву Изабеллу, когда французский король выдворил ее, родную сестру, из своей страны. Граф Эно предоставил тогда ей и ее сыну убежище в замке Валенсьен и, снизойдя к просьбам своего брата Джона, даже дал денег, чтобы Мортимер мог собрать войско для вторжения в Англию.

Впрочем, главную роль в том, что он оказал денежную поддержку королеве Изабелле, вероятней всего, сыграла их договоренность о будущей женитьбе Эдуарда на одной из дочерей графа. Свое соглашение они держали в тайне, хотя если бы молодой наследник английского престола узнал тогда об этом, то ощутил бы удовлетворение и радость: лишь во владениях гостеприимного графа Эно смогли они почувствовать себя в безопасности, после того как были унижены при французском дворе и изгнаны как нежеланные гости.

Особенно хорошо было там Эдуарду: он подружился с дочерями графа. Одна из них, Филиппа, была ему милей всех. Высокая кареглазая девушка с каштановыми волосами, белокожая и румяная, держалась просто и естественно. Этого так недоставало тем юным созданиям, которых Эдуард видел при французском дворе! К тому же Филиппа была умна. Удовольствие, которое он испытывал от ее общества, возможно, усиливалось еще и тем, что девушка чуть ли не с первой минуты знакомства не скрывала восхищения им. А когда он уезжал от них, Филиппа удивила многих присутствующих, залившись слезами и с трудом выговорив необходимые слова прощания. Но он и сам не без усилия сдерживал слезы. Поэтому, когда Эдуард узнал, на каких условиях их ссудили деньгами, он поставил свое условие: если дело дойдет до выбора невесты, ею должна стать только Филиппа.