– Ох, я умираю.

– Через час ты оживешь. К тому времени сюда принесут таз. Я хочу, чтобы ты как следует вымылась и надела вот эту одежду. И, мадам Сибилла, не ищи моего мужа. Его здесь нет.

– Чертова колдунья.

– До скорой встречи, мадам

Спустя несколько часов Нора сидела напротив преобразившейся Сибиллы. Она смотрела на пышную фигуру, буйные кудри и начинала сомневаться в разумности плана, придуманного ею ночью.

– О черт, - вздохнула Сибилла. - Я чувствую себя прекрасно, и все благодаря тебе, леди. - Она откусила огромный кусок пирога с мясом и продолжала говорить с набитым ртом. - Плохо, что я не застала Кита. - И, проглотив прожеванное, добавила:

– Пожалуй, можно вернуться в город.

– Не уезжай.

Сибилла вытерла рот тыльной стороной ладони, отпила эля, икнула:

– Почему?

– Ты воровка и…

– Шлюха, леди, чертовски хорошая шлюха. Спроси своего мужа.

– А не хочешь провести ночь в свинарнике?

– Только попробуй. - Сибилла начала подниматься из-за стола.

Нора вздохнула:

– Хватит спорить. Выслушай меня, я хочу заключить с тобой сделку.

– Говори скорее, я хочу убраться отсюда. Этот дворецкий в дрожь меня вгоняет.

– Пожалуйста, мадам Сибилла.

Не слишком охотно Сибилла снова уселась на лавку напротив Норы.

– Итак, ты воровка и, судя по всему, знаешь, как… добиться своего и постоять за себя. Так же как и мой муж. Я хочу, чтобы ты научила меня этому.

– Зачем?

– Мне нужно знать.

Сибилла уставилась на Нору. Нора выдержала ее взгляд, но лицо ее запылало, и тут уж она ничего не могла поделать.

– Ну и ну, чтоб мне оказаться в компании только что высадившихся на берег моряков.

– Что?

– Выходит, таким, как ты, наш Кит не по зубам. - Сибилла откинула голову и прищелкнула языком. - Меня это не удивляет, милочка. Он орудует хлыстом не хуже надсмотрщика над рабами. Беда в том, что он умеет заставить тебя полюбить это.

У Норы задрожали губы. Она быстро прикусила губу, и до слез дело не дошло.

– Мне это не нравится.

Сибилла молчала. Приблизив к Норе лицо, она долго всматривалась в нее.

– Да, вижу.

Она откинулась назад и поставила локти на стол.

– В борделях поговаривают, что Кит потерял голову из-за скромной робкой маленькой голубки с голубой кровью.

– Не знаю, - ответила Нора. - Но он хочет держать меня в полном подчинении, а я не могу этого терпеть. Больше не могу.

Сибилла наклонила голову набок.

– Ты хочешь сказать, что все еще боишься его? Глупый цыпленок.

– Я должна научиться постоять за себя и Артура.

– Ты имеешь в виду, что хочешь вырвать кнут из рук нашего бесподобного Кита и добиться того, чтобы он хоть раз почувствовал его поцелуй на своей шкуре?

– Что-то вроде этого.

– Да, это нелегкая задача.

– Я знаю.

– Клянусь кровью Христовой, хотела бы я хоть раз увидеть Кита под каблуком у женщины. Многие из нас хотели бы.

– Значит, ты научишь меня?

Сибилла взяла еще кусок пирога и откусила от него. Улыбаясь и стряхивая с губ крошки, она кивнула.

– За комнату, питание и небольшое дополнительное вознаграждение я научу тебя таким вещам, что тебе будет не страшен ни один мошенник королевства. А заодно, может, и кое-каким штучкам по части плотских утех.

Сибилла доела пирог и вытерла рот.

– Конечно, для этого нам кое-что понадобится. У тебя есть острый кинжал?

19

Кристиан посмотрел на отца, поглаживавшего морду своего боевого коня, на котором он одержал не одну победу в турнирах во времена короля Гарри. Он почувствовал себя маленьким и мерзким, как одна мух, вьющихся около лошадиного хвоста. Граф узнал о его обращении с Норой и теперь не желал слушать никаких объяснений. Отцы могут быть такими упрямыми. Себастьян бросил взгляд на Кристиана, и тот покраснел, что случалось с ним нечасто.

– Твое греховное стремление к отмщению зашло слишком далеко, - сказал Себастьян.

Кристиан прислонился к двери конюшни, сжал челюсти и концом хлыста принялся ворошить кучу соломы. О самых его позорных поступках в отношении Норы графу еще не было известно.

– Следовало сначала подумать, а уж действовать, - продолжал Себастьян. - Нора не обманщица.

– Некогда мне было раздумывать, - ответил Кристиан. - Я выяснил правду за. минуты до свадьбы. Это не имеет значения.

– Эта молодая особа не стала бы союзницей епископа Боннера или короля Филиппа, и она скорее умерла бы, чем причинила мне вред.

– У меня есть ее донесение.

Себастьян протянул лошади пригоршню зерна, изучающе глядя на сына.

– А тебе не приходило в голову, что она могла отправлять их кому-то, кто не входит в число наших врагов.

Кристиан тыкал ручкой хлыста в свой кожаный сапог, словно хотел проделать в нем дырку, и молчал.

– Кристиан, - строго окликнул его отец.

Хлыст пролетел через конюшню и ударился о стену. Кристиан резко выпрямился и повернулся к графу спиной.

– Ты не понимаешь. Я ни о чем не мог думать. Представлял лишь, как ты лежишь, истекая кровью, на грани смерти, и причиной тому она. Она предала нас.

– Тебе это не известно, упрямец.

– Сегодня вечером я буду знать наверняка.

– А если окажется, что ты не прав?

– Невозможно, да и в любом случае мне еще предстоит найти эту мышку. Шесть дней прошло, * о ней ни слуху, ни духу. Я поставил людей у дома Бекета, Флегга, у дворца. Я даже послал людей к нынешней резиденции королевы, но они еще не вернулись. Впрочем, я не думаю, что Нора направилась 6ы к Марии.

Отряхнув с ладоней пыль от зерна, Себастьян подошел к сыну и положил руку ему на плечо.

– Ты должен найти ее поскорее, - сказал он, качая головой.

– Знаю. Я ночи не сплю, думая, что с ней могло случиться. О Господи, по-моему, я пребываю в аду.

– Ну нет, вовсе ты не в аду. Ты влюблен.

Кристиан отвернулся.

– Я не могу любить предательницу.

– А этого и нет. Пойдем на кухню. Я не позволю тебе пуститься в одну из твоих авантюр, пока ты не набьешь живот мясом. За два дня ты съел какие-то крохи.

Под взглядом отца Кристиан заставил себя съесть порцию мяса вдвое больше своей обычной. Позже, этим же вечером, после того как граф удалился в свои покои, он проскользнул в потайной ход под часовней и вышел в город, где его ждали Хекст и Иниго. За несколько домов от лавки Антэнка Кристиан надел черную маску с прорезями для глаз, носа и рта, и они влезли на крышу. Скользя, прыгая, карабкаясь, они перебирались с одной крыши на другую, пока не оказались на крыше дома, в котором помещалась лавка, и влезли через чердачное окно внутрь.

Кристиан распахнул дверь, ведущую на третий этаж, и прислушался. Тишину нарушал лишь храп слуг Антэнка. Он сделал шаг вперед, но Хекст загородил ему дорогу и сам пошел первым, вытаскивая на ходу меч. Оттесненный назад, Кристиан бросил раздраженный взгляд на Иниго, но тот в ответ лишь ухмыльнулся и отвесил ему поклон.

Они прошли через темный дом, спустились к лавке внизу и остановились у панели в стене рядом с лестницей. Кристиан провел рукой по стыку панели, нажал что-то, услышал щелчок. Панель отошла в сторону, открыв пустое пространство, освещенное тусклыми отблесками какого-то отдаленного источника света. Лестница уходила дальше вниз, откуда доносились неразборчивые голоса. Все так же, с Хекстом во главе, они бесшумно спустились по лестнице. На участке погруженном в тень, Кристиан обогнал Хекста и остановился у границы освещенного пространства, где четверо мужчин окружили пятого, привязанного к стулу.

Пленник был дородным мужчиной лет тридцати, одетым в костюм купца. Во рту у него был кожаный кляп. Кристиан ступил в круг света, и четыре пары глаз уставились на него. Антэнк, вздохнув, снял руку с меча; Саймон Спрай и двое их помощников последовали его примеру. Пленник посмотрел на Кристиана выпученными глазами.

– Хьюго Падерборн, - тихо проговорил Кристиан, и глаза пленника едва не вылезли из орбит. Кристиан лениво улыбнулся. - Жирный гусь, которого пора выпотрошить и изжарить. Выньте кляп.

Антэнк фыркнул:

– Зря вы это, милорд.

Услышав это обращение, узник заскулил. Кристиан махнул рукой, и один из помощников перерезал кляп ножом. Комнату мгновенно наполнил неестественно высокий скулеж, на октаву выше собачьего и куда более раздражающий.

– О Боже, не убивайте меня, не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте меня, о Господи, Господи, помоги мне, Христос наш спаситель, спаси меня, о Более, помоги мне, о Боже, помоги мне.

Кристиан заскрипел зубами и, стараясь удержаться и не ударить Хьюго, сжал рукой рукоять меча.

– Сейчас же прекрати эти причитания.

– О Господи, Господи, Господи, помоги мне, Иисусе, спаси меня, Христос-спаситель, спаси меня, о Боже, помоги мне, о Боже, помоги мне.

Хьюго ныл, скулил, подвывал. Кристиан потерял остатки терпения, которое и так уже было на исходе после многих дней беспокойства и разочарований. Склонившись над Хьюго, он ударил его по пухлой щеке раз, потом другой. Маленький красногубый рот Хьюго округлился, приняв форму буквы о, и Хьюго расплакался.

Кристиан поднял вверх руки.

– О Боже.

Расхаживая взад и вперед перед Падерборном, он ждал, когда тот перестанет всхлипывать. Прошла минута, но плач не прекратился, а, напротив, набрав в громкости вдвое, перерос в настоящий вой. Кристиан выхватил кинжал и приставил острие к шее Хьюго.

– Заткнись, или я проткну тебе шею.

Хьюго закусил нижнюю губу и замолчал, изогнувшись, чтобы не чувствовать прикосновения острия кинжала. Кристиан убрал кинжал, затем, поставив ногу на низенькую табуретку и упершись локтями в колено, воззрился на Хьюго. Чем дольше он на него смотрел, тем чаще у того сквозь плотно стиснутые губы вырылись какие-то повизгивания.

– Я задам тебе только один вопрос, - сказал наконец Кристиан. - Кто твой хозяин?