Мери никак не могла насмотреться на выдававший твердую волю профиль и думала, как капитану удается постоянно сохранять выражение столь полной безмятежности — приклеил он его к лицу, что ли? И пока смотрела, желание вернуться в Англию все слабело, слабело, слабело, а потом — раз, и совсем почти исчезло: как-то так вдруг…

Ну и что там делать, кроме как жить в тени Эммы, тогда как здесь, ориентируясь на ее же пример и пользуясь ее опытом, ее уроками, можно теперь завоевать свободу себе самой?

«Клод де Форбен, — сказала Мери про себя, — по-моему, ты мне нравишься!»

— Пойдем-ка, малыш! — низкий голос Корнеля прервал ее размышления. Пришлось отложить решение на потом.

Спорить тут было не о чем, к тому же девушка была уверена, что Корнель повинуется приказам своего капитана, и она последовала за моряком без единого вопроса или уточнения. Они спустились по трапу и стали удаляться от корабля, оставив там Форбена и его людей за выполнением формальностей, обязательных при входе в порт. Шли по улицам и проулкам, постепенно поднимаясь к центру города.

Корнель, который двигался очень быстро и уверенно, все-таки успевал рассказывать о Бресте — он, оказывается, родился здесь. Первым делом Мери узнала, что торговое судоходство — пожалуй, представляет собой основное занятие жителей этого города.

— А еще важнейшая достопримечательность у нас тут — военный порт! — воскликнул ее гид, прежде перечислив и откомментировав внедренные в Бресте изобретения знаменитого военного инженера Вобана, направленные на то, чтобы сделать город неприступным для врага: именно он укрепил старые крепостные стены, им же возведены береговые валы, им же устроены многочисленные расположенные один за другим рейды, где сами собой непременно окажутся в плену вражеские корабли, которые рискнут зайти сюда без спросу. И продолжил: — Слава Жана Бара, а у него гавань в Дюнкерке, способствовала тому, что французы отвернулись от Бреста, хотя это несправедливо, да и просто жалко, потому как без Форбена никогда бы Бару не стать тем, кем он стал!

Мери надеялась, что сейчас-то и узнает побольше как об одном, так и о другом корсарах, но Корнель уже остановился у особняка с фахверковым фасадом и вынул из кармана ключ:

— Пришли. Вот мы и у него дома, мадам!

Сделав это заявление, Корнель преодолел сопротивление замка, толкнул дверь и посторонился, чтобы дать Мери войти первой. Моряк сразу же принялся открывать большие внутренние ставни, чтобы в помещение мог проникнуть свет, но, не отрываясь от дела и, видимо, чувствуя себя здесь в достаточной удаленности от нескромных ушей, поторопился добавить:

— Прости, что обыскал тебя! Если бы я только мог догадаться о том, какого ты пола, конечно же поостерегся бы… — Тут он минутку поколебался, улыбнулся во весь рот и закончил: — Хотя…

Мери вспыхнула и отвернулась, а он с лукавым видом указал ей на лестницу:

— В комнате слева увидишь сундук с нарядами. Бери любой и переодевайся. А я пойду за служанкой, она живет отсюда в двух кварталах и следит за домом, пока капитан в плавании или отъезде. Ну, разумеется, и когда он тут, тоже ведет хозяйство. Скоро она принесет тебе воду для купанья. А пока отдохни малость: у капитана еще полно дел, прежде чем он все уладит и сможет составить тебе компанию.

Мери ужасно захотелось съязвить, спросив, оставили ли ей какой-нибудь выбор, кроме выбора наряда, но Корнель не дал ей времени вставить слово, развернулся, подмигнул ей все с тем же лукавством во взоре и, насвистывая, вышел. «Черт побери, — подумала девушка, — в конце концов, отдавая этот приказ, меня не нагружают никакой тяжелой работой. Месье Форбен! Даже если вы не научились приличиям в обхождении, все равно совершенно очевидно, что вам известны склонности дам!»

И сразу же отправилась выполнять полученные задания, тем более что качка, пережитая на судне, все еще сказывалась не лучшим образом на ее голове и походке. «Повеселею чуть позже — от горячей ванны. Ванна-то уж точно поднимет мне дух!» — приняла она мудрое решение.

Мери уже переступала порог своей комнаты, когда внизу, у основания лестницы, прозвучал женский голос:

— Эй, матрос! Это кто же тебе такое разрешил?

Мери застыла, оглянулась и увидела женщину, внушительные размеры которой могли сравниться разве что с масштабом тревоги, читавшейся на ее лице. Незнакомка пыталась взлететь вверх по ступенькам, но получалось это у нее неважно…

«Солидная охрана у Клода де Форбена!» — усмехнулась про себя Мери, подождала, пока запыхавшаяся служанка (кому ж еще быть, как не ей?) отдышится, и только тогда ответила:

— Сам месье Форбен, который пригласил меня сюда, и разрешил.

— Это, что ли, вы и будете молодая дама? — не веря своим глазам, пролепетала толстуха.

— Разумеется, и мне давно не терпится переодеться! — весело добавила Мери, делая шаг навстречу ей.

Та, рассыпаясь в извинениях, присела в реверансе.

— Ну что вы, стоит ли так убиваться, — принялась утешать женщину Мери, — ведь мой наряд кого хочешь с толку собьет! Ничего страшного, уверяю, ничего страшного!

— И впрямь, мадам… — неопределенно ответила служанка, не решаясь и дальше рассказывать, насколько ей показался неуместным и совершенно возмутительным этот наряд. А собственно, зачем было продолжать, если гостья улыбалась ей с таким искренним дружелюбием?

— Как тебя зовут?

— Перрина, мадам. — Служанка открыла внутренние ставни, и вечернее солнце сразу же залило светом спальню Мери. — Помыться вы сможете вот тут, мадам, — добавила она, указывая на маленькую смежную комнатку, где ожидала, пока ее наполнят горячей водой, большая лохань, а рядом размещался туалетный столик, весь уставленный мазями, притираниями, редкостными маслами, пудреницами, гребнями и щетками для волос…

— Схожу-ка я за водой для вас, мадам. Корнель уже вытащил, сколько надо, из колодца, а может, уже и подогрел.

— Благодарю вас, Перрина! Это будет весьма любезно с вашей стороны, Перрина!

Служанка ничего не ответила и вышла. «Ужасно странную особу привел нынче хозяин, — думала она, — решительно, странную!» До сих пор ни одной из его дам не приходило в голову сказать ей спасибо!


Оставшись одна, Мери открыла сундук, о котором говорил Корнель. Она сгорала от любопытства — что же такое предлагалось ей на себя надеть? Там оказалось множество тщательно накрахмаленных и аккуратно сложенных платьев, одно роскошнее другого на вид, но все как одно — в вышивках (да не простыми нитками, а золотом или серебром!), в рюшечках, оборочках, воланчиках, галунах, бантах и просто лентах… Ух ты! В общем, точно такие, какие носят Эмма и ее светские подружки!

Мери стала раскладывать платья по кровати, чтобы получше оценить каждое.

— Они вам не нравятся? — забеспокоилась вернувшаяся с двумя ведрами, из которых валил пар, служанка, заметив, очевидно, на лице Мери озадаченность.

Ну и как сказать этой милой тетке, что просто она куда лучше себя чувствует в мужском обличье? Придется выворачиваться.

— Боюсь, они не подойдут мне по размеру, — соврала Мери.

— Ой, да не волнуйтесь ни о чем, я мигом все перешью как надо, привыкла уже к такой работе! — воскликнула Перрина, густо покраснела от неловкости вырвавшегося признания и сразу же нырнула в туалетную, чтобы вылить воду в лохань.

Еще бы ей не краснеть: вон ведь как ударила по самолюбию новой мадам! «За кого этот Форбен меня принимает?! — мысленно возмутилась Мери. — Значит, эти платья — скорее всего, они из вещей пассажиров взятого на абордаж корабля — служили уже многим женщинам?! И все для того, чтобы капитану было приятно?! Нет уж, у нее нет ни малейшего желания походить ни на одну из них!»

Корнель, в свой черед, поднялся по лестнице, зашел в комнату, оглядел, не скрывая в глазах насмешки, наряды и молча отправился пополнять «ванну». Перрина, как раз намеревавшаяся спуститься за новой порцией воды, едва с ним не столкнулась. Стоило ей выйти, Мери побежала к Корнелю.

— Окажите мне услугу, Корнель: вот вам деньги на покупку одежды почище моей. Принесите скорее, чтобы я могла переодеться, когда помоюсь. Да! Одежда должна быть мужская.

— Хм… Боюсь, Форбен этого не поймет…

— Плевать я на это хотела! — улыбнулась девушка. — У каждого свои странности!

Моряк сразу понял, что она намекает на причудливый вкус его капитана в этой области, и не стал уговаривать. Когда вернулась Перрина, его уже не было.

Служанка вылила в лохань последние ведра, теперь все было готово для купания «мадам». Мери поблагодарила Перрину, задернула штору, отделявшую туалетную комнату от спальни, быстро скинула с себя все и с наслаждением погрузилась в воду. На предложение Перрины потереть спину ответила отказом: слава богу, она еще сама в состоянии это сделать.

Форбен был прав. Было бы обидно не подчиниться некоторым его распоряжениям. Она пообещала себе непременно припомнить это, когда он явится домой.

10

Когда вода остыла, Мери вылезла из лохани безо всякого сожаления. Отдохнув, тело и душа обрели куда больший покой, и она, встав перед большим зеркалом-псише, принялась энергично вытираться. Теперь она превратилась в настоящую женщину — пусть даже груди остались такими же маленькими, она превратилась в красивую женщину! Достаточно красивую, как говорила ей Эмма, чтобы весь мир оказался у ее ног. И теперь она готова к этому. Начнем! Мери раздвинула занавески и вышла в комнату.

Вместо отвергнутых ею платьев на кровати были разложены два одеяния, куда больше ей подходящих: одно — мужское, сшитое на французский лад и вполне способное заменить ее испачканный костюм, а второе оказалось хлопчатобумажным платьем строгого покроя и больше напоминало одежду Перрины, чем наряды любовниц Форбена. Надо же, как здорово понял Корнель, что ее смущало!