— И как много ты знаешь? — прошептал он.

— Только то, что сказала. Ты и мистер Росс выполняли тайную миссию спасения обиженных и обесчещенных детей и избавляли мир от тех людей, которые хищнически их эксплуатировали.

— И ничего больше? Ты можешь поклясться, что ничего больше не знаешь?

— Да, если угодно, — сказала, нахмурившись, Лайза и кивнула головой.

Она очень удивилась, когда он облегченно вздохнул, как будто радуясь неожиданному чуду. Затем он отошел от нее, и она могла видеть только его величественную и горделиво выпрямленную спину. Она молча ждала, а он в это время тупо смотрел на прозрачные дверцы шкафа, заполненного средневековыми кинжалами. Через некоторое время он резко повернулся и направился к ней с видом человека, принявшего важное решение.

Лайза вцепилась руками в подлокотники кресла, приготовившись к тому, чтобы быстро вскочить в случае, если он снова набросится на нее. Она настороженно следила за тем, как он подошел к ней, низко наклонился, взял ее руку и поцеловал. Его губы лишь слегка прикоснулись к тыльной стороне ее ладони, но она вздрогнула при этом прикосновении. Когда же он поднял голову и посмотрел на нее, она затаила дыхание.

Это был тот взгляд восхищения и всеохватывающего обожания, которого, как ей казалось, она уже больше никогда не увидит. Это был взгляд, наполненный такой любовью, на которую она уже никогда не рассчитывала.

Он прижал ее руку к своей щеке.

— Лайза, милая. Милая, милая Лайза. Ты простишь меня?

Она что-то пробормотала, запинаясь и краснея от смущения, и одновременно попыталась освободить свою руку. Но Джослин еще сильнее сжал ее и мягко засмеялся, прижав к себе.

— Я так понимаю, что ты действительно простила меня?

Лайза покачала головой, не смея поднять голову и посмотреть на мужа. Джослин взял ее за подбородок, приподнял ей голову и, посмотрев в глаза, пробормотал еще раз слова извинения и поцеловал ее. Его язык слегка прикоснулся, к ее губам, и она забыла о своем страхе. Когда он перестал ее целовать, она почувствовала разочарование и открыла глаза. Он посмотрел на нее так пристально, как будто видел перед собой редкое явление, нечто вроде священной чаши Грааля.

— Я не знал, что женщина может быть такой.

— Такой странной? — спросила она со страхом в душе.

Он засмеялся:

— Нет, такой понятливой по отношению ко мне.

— Ты мне нравишься такой, какой ты есть.

Джослин закинул голову назад и снова засмеялся, отчего по всему телу пробежала легкая дрожь. Она улыбнулась и продолжила свою мысль:

— Значит, ты не возражаешь?

— Не возражаю против чего?

— Ты сказал, что я понимаю и принимаю тебя. Значит ли это, что ты не возражаешь против всего остального?

— Лайза, — сказал он, — я не понимаю тебя.

— Я имею в виду свои принципы. Имею в виду женщин, стремящихся к образованию, к владению своей собственностью, к самостоятельному поведению…

— Нонсенс.

Она нахмурилась:

— Понимаю. Значит, я должна принимать тебя таким, какой ты есть, но при этом не могу требовать, чтобы ты принимал меня такой, какая есть я.

— Женщины должны вести себя по-другому.

В эту минуту в комнату вошел Лавдэй, и Лайза решила, что ее мужу сильно повезло.

— Простите, милорд, — начал слуга, — но я не смею откладывать это дело. Приехали ваш отец и дядя.

— Джослин!

Услышав слова Лавдэя о прибытии герцога Клермонтского и его брата Эйла, Лайза вскочила, как ошпаренная. Герцог быстро вошел в оружейную комнату. Он напоминал обиженного и оскорбленного рыцаря, которому, правда, недоставало боевого коня. Вслед за ним в комнату вошел Эйл, который, в отличие от своего брата, больше напоминал тихого и спокойного мелкого землевладельца.

Герцог показал на Джослина своей прогулочной тростью и чуть было не задел его.

— Черт бы тебя побрал со всеми твоими выходками!

Джослин даже не посмотрел на своего отца. Его взгляд был с самого начала направлен на Эйла. Лайза подошла к Джослину и стала рядом с ним. Ей стало не по себе от того, как быстро и резко изменился в лице муж. Он мгновенно превратился в опасного и решительного хищника.

— Это та самая женщина, с которой ты связал свою судьбу?

Джослин молча кивнул головой, все еще не отрывая взгляда от дяди. Лайза почувствовала прилив беспокойства, боли и гнева. Сделав шаг по направлению к герцогу, она грациозно поклонилась и слегка присела, как принцесса на коронации.

— Доброе утро, ваша светлость. Я — Элизабет Эллиот… то есть… Маршалл.

Щеки герцога густо покраснели, а лицо стало совершенно неподвижным, как ярко раскрашенное лицо куклы-марионетки. Он полностью проигнорировал приветствие Лайзы.

— Дьявольское проклятье! Ты действительно сделал это? А? Ты женился на внучке мясника? Тебе придется развестись. Немедленно.

Наконец Джослин оторвал свой безумный взгляд от Эйла и посмотрел на отца.

— Вы же хотели, чтобы я женился. И я сделал это. Что же касается развода, то это невозможно, сэр.

Лицо герцога стало напоминать лепестки герани, и он гневно перебил сына:

— К тому же, я думаю, что ты сделал самое худшее в своей жизни, распустив всю эту ложь о моем брате Эйле. Вы позорите меня, сэр.

Лайза почувствовала, как оборвалась та тонкая ниточка, которая сдерживала ее накопившуюся злость с момента появления в комнате герцога. Она подошла к его светлости, сожалея о том, что в ее руке нет пистолета.

— Оставьте Джослина в покое, вы…

Только сейчас герцог заметил ее присутствие и обратил на нее свою ярость. Его рот стал быстро открываться и закрываться, как у рыбы, выброшенной на берег.

— Помолчи, девушка, — прошипел он. — Ты еще не знаешь, на что способен мой сын.

Джослин направился к отцу, но Эйл попытался рукой удержать его. Как только рука старика коснулась его рукава, Джослин резко вырвал ее и заорал на него:

— Убери свои лапы, подонок!

— Послушай, — сказал герцог.

Лайза бросила на его светлость раздраженный взгляд, затем посмотрела на Джослина, который неожиданно сник.

Через секунду он грустно улыбнулся и сказал своим привычным сонно-растянутым тоном:

— Так, так, так, папа.

— Посмотрите, что вы наделали? — сказала Лайза герцогу.

— Возможно, вам требуются доказательства? — сказал Джослин, переводя взгляд с отца на дядю. — Что вы об этом скажете?

Эйл покачал головой и поднял руки в беспомощном жесте.

— Что я могу сказать, мой дорогой мальчик? Мне остается лишь терпеть твою неприязнь ко мне, хотя должен сказать, что я не заслужил этого ничем за все эти годы. Я сожалею, что твой неуравновешенный характер заставил тебя придумать все эти фантазии о временах, когда мы жили вместе.

Джослин подошел к дяде, остановился перед ним и улыбнулся:

— Мой неуравновешенный характер? — повторил он.

Тревога Лайзы еще больше усилилась, когда она услышала мягкие нотки в голосе Джослина. А тот тем временем еще ближе подошел к дяде.

— Я не допущу, чтобы вы снова наскакивали на Эйла, милорд, — сказал герцог.

— Возможно, я был не прав, — продолжал Джослин и сделал еще один шаг по направлению к дяде. Тот не выдержал и начал отступать назад. — Возможно, я слишком долго хранил в душе все свои омерзительные ощущения.

Они оба остановились, когда Эйл уперся спиной в оружейный шкаф. Джослин вплотную приблизился к дяде и посмотрел ему в глаза. Руки Лайзы покрылись гусиной кожей. Она видела, что Эйл заметно смутился,

размяк, а в глазах его появился интригующий огонек. «Неужели он не видит, что оказался в опасности? Матерь Божья! Интересно, вооружен ли Джослин?» Лайза направилась к ним и остановилась неподалеку. Джослин быстро посмотрел на нее, но тут же повернулся к дяде.

— Возможно, — сказал он. — Возможно, умиротворяющее влияние моей жены заставило меня осознать всю глубину моих ошибочных действий.

— Умиротворяющее? — недоуменно спросила Лайза. — Мое влияние?

Джослин вдруг отвернулся от своего дяди и взял ее за руку.

— Да, конечно же, твое влияние, моя дорогая. Он притянул ее к себе и прошептал на ухо:

— Когда будешь уходить, возьми с собой моего отца и постарайся сделать так, чтобы он все слышал под окном. — Он посмотрел на окно, выходящее на небольшую террасу и сад.

— Мне уйти? — спросила Лайза. Джослин заметно повысил свой голос:

— Моя жена предложила, чтобы мы обсудили с дядей все наши недоразумения наедине. Возможно, нам удастся решить все наши проблемы. Мы можем поговорить наедине, Эйл?

— Ты это серьезно? — спросил герцог. Джослин повернулся к отцу и изобразил на лице холодную улыбку:

— Вполне серьезно.

— Пойдемте, мадам, — сказал герцог.

Лайза неодобрительно посмотрела на герцога, но все же последовала за ним из комнаты. В холле она схватила его за рукав.

— Сюда, ваша светлость.

— Мадам, что вы себе позволяете? Отпустите меня немедленно!

Лайза потянула герцога за рукав и почти насильно вытащила его из домика.

— Что вы делаете? — возмущенно спросил герцог, вырвав из цепких рук Лайзы свой рукав.

Лайза молча приложила палец к губам и пошла на цыпочках вокруг дома. Герцог сперва молча смотрел, как она подошла к окну, а затем последовал за ней.

— Что?..

— Ш-ш-ш! — прошипела Лайза и показала пальцем на окно.

Джослин и Эйл по-прежнему стояли друг перед другом рядом со шкафом, наполненным старинным оружием. Окно было открыто, и можно было хорошо слышать все, о чем говорили внутри.

— Я очень благодарен твоей жене за то, что она заставила тебя изменить свое мнение обо мне.

Джослин положил руку на стекло дверцы шкафа и опустил голову, как будто испытывая чувство стыда и сожаления.

— Она изменила меня. Я, конечно, не понимаю всего и не могу это объяснить, но она заставила меня поверить в то, что мое прошлое не так важно, как я некогда думал.

Эйл подошел ближе к Джослину.