Финн протянул к ней руку, и Александра не смогла устоять. Она подошла к нему и, прижавшись к широкой надежной груди мужчины, погрузилась в блаженство его объятий.

— Мне очень жаль, дорогая, но ты права. Я полностью вымотан. Не будешь возражать, если я тебя оставлю?

— Вовсе нет. — Его пиджак приятно царапал кожу. Александра закрыла глаза, наслаждаясь моментом, стараясь сохранить его в памяти.

Финн нежно погладил ее по голове:

— Мы увидимся сегодня?

— За ужином, наверное, — сказала Александра и почувствовала приятную дрожь где-то в нижней части живота.

— А после? — тихо спросил он.

— Это опасно. Все будут в замке. Уоллингфорд, и моя сестра, и остальные…

Он пожал плечами:

— Ну, если ты не хочешь…

— Нет, я хочу… — Прислушавшись к себе, Александра поняла, что говорит чистую правду. Она хочет все. Она хочет его, жаждет, чтобы он заполнил тоскливую пустоту, образовавшуюся внутри нее. — Может быть, я… если ты не слишком устал… я могла бы зайти к тебе.

Финн крепче прижал ее к себе:

— Если кто-то должен блуждать по замку, пусть лучше это буду я. Если тебя заметят…

— Меня никто не заметит. Твоя комната расположена рядом с задней лестницей. Меня никто не увидит.

Его дыхание приятно согревало кожу. Александра чувствовала ровное и сильное биение его сердца.

— Ну, если ты уверена… — сказал он после долгих раздумий.

Александра высвободилась из его объятий и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я никогда и ни в чем не была уверена больше, мистер Берк.

Финн погладил кончиком пальца ее губы:

— Тогда я буду вас ждать, леди Морли.

Полуденную тишину нарушил резкий голос:

— Синьора Морли, наконец-то!

Александра в полном недоумении подняла голову. У нее болели глаза, а в голове беспорядочно смешались ионы, катионы, свинец, кислота и что-то там еще. Прошло несколько секунд, прежде чем она сообразила, что находится в Италии, в комнате, которой сама же дала эвфемистическое название «оранжерея», а женщина, стоящая на пороге, — это синьорина Морини.

Очень взволнованная синьорина Морини, у которой съехал с головы шарф, а руки нервно мнут фартук.

— Синьора! Яйца!

Александра недоуменно моргнула:

— Яйца?

— Ну, да. Яйца, освященные яйца, их нет!

— Освященные яйца? — нахмурившись, переспросила она. — Вы имеете в виду те яйца, которые священник… — Она сделала движение рукой, словно разбрызгивала что-то.

— Да! Освященные яйца! Их украли!

— Украли? Ну, это вряд ли, синьорина Морини. Вы зря так волнуетесь. Кому могли понадобиться… святые яйца? И потом, это же, вероятно, богохульство.

Домоправительница злобно прищурилась:

— Это наверняка Джакомо. Только он не боится грешить.

— Ах да, Джакомо. Судя по всему, от него действительно немало неприятностей. Беспокойный парень. — Она положила бумаги Берка на стол и с наслаждением потянулась. — Но зачем ему ваши яйца?

Синьорина Морини всплеснула руками:

— Он не крал яйца сам, я в этом уверена. Она наверняка подбил на это кого-нибудь из конюхов. Из-за сыра.

— Какого сыра? — Александра поняла, что окончательно утратила способность соображать.

— Понимаете, сыр для вызревания необходимо поместить в конюшню. Такова традиция. В этом году конюхи говорят, что от него слишком много проблем. Я имею в виду Джакомо. — Темпераментная итальянка схватилась за голову.

— От Джакомо много проблем?

— Нет! Как вы не понимаете! От сыра! — стала объяснять домоправительница и даже приплясывала при этом, не в силах устоять на месте. — Все дело в запахе. Джакомо он не нравится. Он предложил кучерам взять яйца и сказать женщинам, то есть нам, что они не вернут яйца, пока мы не уберем сыр.

Александра чуть наклонилась, оперлась локтями о колени и начала массировать виски.

— Он знает, что яйца освященные?

— Знает, — буркнула Морини. — Ему плевать.

— Значит, он атеист? Прекрасно. Хоть какое-то разнообразие. Надеюсь, он не разобьет яйца. Или может?

— Разбить яйца? — выразила свое удивление синьорина Морини и взглянула на Александру с таким ужасом, что той стало неловко.

— Прошу прощения. У меня это вырвалось нечаянно. Я просто думала вслух, — улыбнулась она. — Конечно, я вижу, что проблема очень серьезная, но, боюсь, не вполне разбираюсь в этих делах. Зачем Джакомо все это?

Женщина тяжело вздохнула и подбоченилась.

— Он — разочарование.

— Совершенно с вами согласна. Лично я еще никогда не была так разочарована в мужчине. Ну, за последнее время, разумеется.

— Нет, я имею в виду, он имеет разочарование. Он разочарован.

— Ах, вот как, — протянула Александра и сделала паузу. — В любви?

Синьорина Морини молча кивнула.

— У него любовь с вами?

Домоправительница сверкнула черными глазами:

— Это было очень давно, все закончилось! Но Джакомо, он…

Она уронила руки и понурилась.

— Джакомо не считает, что все закончилось? — догадалась Александра. — И он дал клятву изводить кухонный персонал до конца своих дней?

— Да, вы все правильно поняли, миледи. Это ужасно! Невыносимо! Я так страдаю, — призналась Морини, а потом подалась к Александре, понизила голос и шепотом продолжила: — И вы тоже, миледи. Ведь это Джакомо посылал людей к синьору Берку, когда вы были там. И Джакомо отправил прошлой ночью большого герцога в персиковый сад.

Александра возмущенно ахнула:

— Не может быть! Зачем ему это?

— Это он! — уверенно кивнула синьорина Морини. — Он ненавидит любовников. Он ненавидит женщин. Он хочет, чтобы вы и ваши друзья уехали.

— Я этого так не оставлю! — разозлившись, вскочила Александра. — Я немедленно все ему скажу. Пусть знает свое место.

Синьорина Морини сделала шаг назад:

— Нет, не надо, это невозможно.

— Почему невозможно, хотела бы я знать?!

У Александры кровь вскипела от злости. Несносный мужлан не только стащил яйца, за которые Александра чувствовала ответственность, но и натравил на нее Уоллингфорда. Это действо требовало отмщения, и она намеревалась совершить его со средневековым изуверством.

— Это невозможно, — стояла на своем домоправительница.

— Возможно! — Александра окончательно вышла из себя. — В конце концов, я в данное время здесь хозяйка и не потерплю никаких заговоров слуг против себя.

Она начала нервно мерить шагами комнату.

— Здесь есть подвал? Что вы можете сказать о его санитарном состоянии?

Женщина нервно поправила шарф:

— Возможно, мне лучше поговорить с синьориной Абигайль?

— Абигайль? Мисс Хэрвуд? Какого черта! — возмутилась Александра, перестав бегать по комнате и остановившись перед смущенной домоправительницей. — Здесь хозяйка не она, а я!

— Я поговорю с ней. Она знает людей в конюшне. Она скажет, что мы уберем сыр на чердак. Они отдадут нам яйца. И все опять будет хорошо. — И синьорина Морини поспешила к двери.

— Нет, постойте, синьорина! — воскликнула Александра. — Только что вы описали мне происшествие как величайшее преступление в истории, и тут же идете на попятную. Это не крикет!

Домоправительница повернула голову.

— Крикет? Насекомое?[3]

— Игра, я имею в виду. Это не игра. Крикет — это английская спортивная игра, которая требует… впрочем, не важно. Суть в том, что вы как-то очень быстро передумали, и я хочу знать почему. — Александра приняла величественную позу и строго уставилась на домоправительницу.

Женщина понуро вздохнула и опустилась на стул. Ее лицо как-то увяло.

— Поймите, синьора, мы живем здесь много лет. Мы спорим, мы любим. Мужчины, работающие в конюшне и в поле, женщины, работающие в доме и саду. Англичане сделали все по-другому… — Она беспомощно взмахнула руками, не в силах подобрать нужные слова.

— Изменили привычный порядок вещей? — подсказала Александра.

— Да. Этот сыр. Возможно, я совершила ошибку, сложив его в конюшне. Служанки не любят лазить на чердак, и мне не хотелось бы их заставлять. Понимаете, так хорошо, когда в доме снова появились женщины, совсем как в прежние времена.

Александру охватило любопытство.

— Здесь была синьора Россети?

Лицо домоправительницы потемнело.

— Да, но это было много лет назад. Я уже забыла… Я надеялась… Этот сыр, его не надо было нести в конюшню. Я попрошу синьорину Абигайль, она поговорит с людьми. И мы получим яйца.

— Я тоже вполне способна провести переговоры, — заявила Александра.

— Нет! — вскочила домоправительница. — Нет, не надо, синьора. Лучше это сделает синьорина Абигайль. Люди ее любят. Она доит коз, смотрит за маленькими цыплятами.

— Да, возможно, вы правы. — Александра посмотрела на бумаги. — Я все равно сейчас занята. Но Джакомо… Я не могу допустить, чтобы…

— Нет! — Синьорина Морини так ожесточенно затрясла головой, что у Александры зарябило в глазах. — Я сама позабочусь о Джакомо. Я хорошо знаю Джакомо. Мне не следовало все это вам говорить. Я не подумала. Это говорил мой гнев, а не я. Скоро ужин. Идите в столовую, повидайтесь с красивым синьором Берком и потом зайдите к нему в комнату, когда взойдет луна.

— Что? Что вы об этом знаете?

Александра взирала на женщину в полном недоумении. Неужели она подслушивала? Или ей что-то сказал Финн? Попросил о помощи?

Синьорина Морини поднесла палец к губам и улыбнулась.

— Я все знаю, синьора. Я дам вам немного хлеба, вина, миндальный торт. Я позабочусь, чтобы в зале никого не было. Ни о чем не беспокойтесь. Просто любите.

Александра прикусила губу:

— Послушайте, Морини, я думаю, мои дела вас совершенно не касаются. И в ваших благодеяниях нет никакой необходимости. К тому же я понятия не имею, о чем вы говорите.