— Да. Они стоят слева от тебя. Да, именно эти. Спасибо.

Кулак Уоллингфорда снова соприкоснулся со столом.

— Берк, ты несносный ублюдок!

— Ваша светлость, — воскликнула леди Сомертон.

— Прошу меня простить, леди Сомертон, но этот человек заслужил все, что я ему говорю. Дело в том, что я пытаюсь защитить его же собственную жалкую шкуру!

Уоллингфорд схватил свой стакан и влил в себя изрядную порцию кьянти. Взгляд, которым он в это время одарил Финна, должен был заставить того содрогнуться от страха.

— Могу тебя заверить, что моя шкура в безопасности, — спокойно ответил он.

— Его светлость уверен, — сказала леди Морли, положив вилку и нож на пустую тарелку, — что я хотела соблазнить вас, чтобы выиграть это глупое пари.

Вмешалась Абигайль, сидевшая на другом конце стола.

— Но это же абсурд, — завила она. — Если ты соблазнишь мистера Берка, автоматически будет засчитана ничья, разве нет?

Все головы повернулись в сторону мисс Хэрвуд. Она отнеслась к столь повышенному вниманию с восхитительной сдержанностью и лишь переводила взгляд с одного лица па другое, как будто искала ответ на свой разумный вопрос.

— Да, — наконец сказал Финн. — Думаю, что так и будет.

Мисс Хэрвуд повернулась к герцогу:

— Вот видите? Так что можете не переживать по поводу соблазнения, ваша светлость. Ни один разумный человек не станет изобретать такой план. Два объявления в «Таймс». Кто же пойдет на такое?

Физиономия Уоллингфорда угрожающе побагровела.

— Боже правый, Уоллингфорд, — сказала леди Морли. — Вам необходимо обратить самое пристальное внимание на состояние нервной системы. Так недалеко и до апоплексического удара. Вы обладаете медицинскими знаниями, мистер Берк?

— К сожалению, только самыми поверхностными, — ответствовал Финн и положил в рот оливку. — Их хватит только на то, чтобы в крайнем случае ослабить его галстук.

— Рад, — сказал ледяным тоном Уоллингфорд, — что не даю вам скучать. Можете потешаться надо мной сколько угодно, но ты, — он указал пальцем на Финна, — и ты, — на этот раз он указал пальцем на лорда Роуленда, — понятия не имеете, что задумали эти женщины. С момента нашего прибытия сюда месяц назад они строят козни и изводят нас, стараясь сделать нашу жизнь здесь невыносимой и заставить уехать, чтобы замок остался только в их распоряжении. Даже вы, леди Морли, не настолько испорчены, чтобы отрицать этот очевидный факт.

Леди Морли пожала своими изумительными плечами:

— Я была бы счастлива, проводив вас отсюда, Уоллингфорд, и никогда этого не скрывала.

«Только Уоллингфорда». Финн положил в рот еще одну оливку и с наслаждением почувствовал ее нежную соленость. Или она по каким-то, известным только ей причинам, пытается заставить герцога ревновать, или… Но его мозг отказался развивать эту мысль, Если леди Морли хочет привязать к себе одного из мужчин, находящихся в этой комнате, то это, вне всяких сомнений, Уоллингфорд. Все остальное было бы понижением ее теперешнего социального положения, на что леди Александра ни за что не согласится.

Уоллингфорд злобно прищурился:

— Прекрасно, леди Морли. Я хотел бы предложить вам внести изменение в пари. И повысить ставки.

— Ох, Господи, тебе что, нечего больше делать, Уоллингфорд? — поморщился Финн. — Читай! В твоем распоряжении достаточно книг. В конце концов, мы именно для этого сюда приехали.

— Герцог может присоединиться к нашим литературным дискуссиям в салоне, — сказала леди Морли. — Мы были бы рады услышать мнение мужчины. Хотя должна предупредить, Что на случай плохой погоды в наш салон следует приносить зонтик.

— Нет! Черт бы вас побрал! Простите, леди Сомертон.

— Ничего страшного, ваша светлость.

Уоллингфорд подался вперед и ткнул указательным пальцем правой руки в желтую льняную скатерть.

— Я предлагаю следующее: проигравшая сторона не только выполнит то, что предложил Берк, но и немедленно уберется из замка. — И он с чувством глубочайшего удовлетворения откинулся на спинку стула.

Лорд Роуленд присвистнул:

— Жесткие условия, брат. Ты уверен, что это необходимо? А что, если проигравшей стороной окажемся мы?

— Ты, я это прекрасно понимаю, являешься слабым звеном в цепи, — сухо ответствовал герцог, — но я думаю, что могу положиться на честь леди Сомертон, если уж больше мне не на что рассчитывать.

— Конечно, ваша светлость, — прошептала леди Сомертон. Ее лицо лишилось всех красок жизни и выглядело мертвенно-бледным даже в теплом свете дюжины свечей в блестящих медных подсвечниках.

Леди Морли живо заговорила:

— Ваши разговоры о заговорах и тому подобной ерунде абсурдны, Уоллингфорд. У меня нет ни малейшего намерения соблазнять беднягу Берка, и, осмелюсь предположить, он ничуть не больше желает быть соблазненным. Это все из-за пуха и перьев, в которых вы оказались сегодня утром, не так ли? И теперь вы стараетесь отомстить.

— Если я неправ, леди Морли, у вас нет никаких причин возражать против повышения ставок. — Уоллингфорд взял бутылку кьянти и аккуратно наполнил свой стакан. — Разве нет?

Александра покосилась на кузину. Та хмурилась. Что выражает ее очаровательное личико? Вопрос? Или это извинение? Финн тоже был мрачен и машинально поглаживал стакан, который держал в руке.

— А я и не возражаю, — после долгой паузы сообщила леди Морли, — просто все это кажется мне нелепым.

Финн заметил испуг на лице леди Сомертон, отвел глаза и кашлянул.

— Правда, Уоллингфорд, в таких мерах нет необходимости. Не вижу причин, почему мы и дальше не можем сосуществовать так, как сейчас. А пучок гусиных перьев это, в конце концов, такая мелочь. И я совершенно уверен, что смогу противостоять чарам леди Морли, если она станет покушаться на мою добродетель. — Проявив чудеса самоконтроля, он сумел отвести взгляд от леди Морли, чтобы не видеть ее реакции.

Уоллингфорд, хладнокровие которого было полностью восстановлено, снова превратился в надменного английского аристократа и самодовольно осклабился. Обведя взглядом всех собравшихся за столом, он ехидно спросил:

— Означает ли это, что ни у кого из вас не хватает мужества принять мое предложение? Леди Морли, я вас не узнаю. Неужели вы даже не попытаетесь посрамить меня?

— Почему бы и нет?

Финн вздрогнул и повернулся к мисс Хэрвуд. Она сидела на своем месте и выглядела бесхитростной и открытой, как всегда. Ее тарелка была пуста, на ней лежали нож и вилка. Абигайль действительно была очень хорошенькой. Находясь рядом с сестрой, она оказывалась в тени яркой, эффектной внешности последней, однако ее тонкие черты не были лишены очарования, отнюдь нет. Особенно сейчас, когда мисс Хэрвуд зачесала волосы назад, а пламя свечей подчеркивало высокие скулы, она казалась грациозной, изящной феей, эдакой сказочной версией своей совершенно земной красавицы-сестры. Абигайль смотрела Уоллингфорду прямо в глаза.

— Не вижу причин отказываться. Не знаю, как вы, ваша светлость, но мы трое просто занимаемся своими делами, учимся, расширяем свой кругозор, как и намеревались. Если вас это развлекает и вы хотите превратить все в азартную игру и даже повысить ставки, считайте, что пари принято. — Она пожала плечами и повернулась к сестре: — Для нас это не имеет ровным счетом никакого значения, правда, Алекс?

— Нет, конечно, нет, — поспешно ответила леди Морли. — Прекрасно. Мы принимаем ваше пари, Уоллингфорд. Хотя в этом нет смысла, поскольку ваши подозрения — продукт вашего же больного воображения. На самом деле вы упорствуете в своих заблуждениях. Предлагаю вам отвлечься от диких догадок и заняться делом. Мы, к примеру, сейчас занимаемся Аристофаном, и моя дорогая Абигайль уже дважды прочитала его в оригинале. Уверена, она может поделиться с вами некоторыми полезными идеями, которые помогут вам разобраться с вашими альфами и омегами.

«Клянусь Богом, она великолепна», — подумал Финн, искренне восхищаясь безупречными манерами и непревзойденной элегантностью леди Морли, а также выражением уверенности в ее ярких карих глазах. Ее роскошные волосы были зачесаны, как и у сестры, назад, и тяжелая копна удерживалась на затылке дюжиной булавок. Он представил, как вытаскивает эти булавки и шелковистое великолепие рассыпается по ее плечам, а он запускает руки в прохладную мягкость, зарывается в нее лицом, вдыхает запах…

Его пальцы едва не раздавили стакан.

— Мои альфы и омеги в полном порядке, уверяю вас, леди Морли, — заверил Уоллингфорд, который выглядел чрезвычайно довольным собой. — А теперь, леди, прошу меня простить.

Он аккуратно положил свою салфетку на стол рядом с тарелкой, встал и вежливо поклонился.

— Я удаляюсь и оставляю вас в более приятной компании.

Он быстрыми шагами вышел из комнаты и хлопнул дверью так, что на столе зазвенела посуда.

— Почему-то мне кажется, — медленно проговорила леди Морли, — что нас всех только что одурачили.


На следующее утро Александра явилась в его мастерскую ровно в десять часов утра, как раз в тот момент, когда Финн вышел, чтобы справить нужду у старой оливы.

Ее звонкий голос был слышен далеко вокруг.

— Мистер Берк, вы здесь? — Затем раздался треск и грохот. — О Боже!

Ад и проклятие! Финн поспешно натянул штаны и застегнул пуговицы.

— Не шевелитесь! — завопил он и бросился обратно в мастерскую, на ходу перебирая в уме возможные варианты причин грохота. Тревога заставила его забыть о нетерпении и страхе, с которыми он все утро ждал ее появления.

— Не буду, — пискнула она.

Секундой позже он ворвался в мастерскую. Его гостья неподвижно стояла рядом с машиной, одетая в то же платье, что и накануне, но дополненное белоснежным фартучком — совершенно неуместной вещью в его мастерской. Вокруг его долгожданной посетительницы были рассыпаны гаечные ключи разных форм и размеров.