Его улыбка стала страдальческой, и Александра обнаружила, что улыбается в ответ.

— Я буду вести себя осмотрительно, — сказала она, — и если кто-то меня обнаружит, скажу, что это моя вина. Что я проявила настойчивость, а вы оказались слишком джентльменом, чтобы отказать.

Финн смотрел на нее с такой же вымученной улыбкой, и неожиданно Александра услышала птиц, весело щебетавших в ветвях оливковых деревьев. Она почувствовала волну тепла и не сразу поняла, что ее согрело — полуденное солнце или мужской взгляд. Но когда мистер Берк наконец заговорил, его голос был сдержанным и отстраненным.

— Они ни за что не поверят, — произнес он, отвернулся и направился обратно к машине.

— Значит ли это, что вы примете мою помощь? — спросила она, глядя ему в спину.

— Не вижу способа вас остановить, — ответил он, не оборачиваясь.


Александра нашла Абигайль в кухне. Девушка сидела рядом с синьориной Морини перед огромной кучей маленьких бобов.

— Что ты сделала с бедным Уоллингфордом? — спросила Александра и села на свободный стул.

— Ты пришла, чтобы помочь нам с бобами? Это очень великодушно с твоей стороны. Их так много. Отходы можно складывать сюда. — Девушка указала на маленькую кучку бобов, признанных несоответствующими высоким требованиям синьорины Морини — слишком мелких, пятнистых или испорченных.

Александра была слишком опытна, чтобы поддаться на столь незамысловатую уловку.

— Абигайль, дорогая, я видела герцога своими глазами. И хотя меня не очень интересует, каким образом ты умудрилась осыпать его гусиным пухом, я не могу не думать о его мести, которая определенно последует.

Синьорина Морини, не отрываясь от сортировки бобов, с интересом прислушивалась.

— Скажите мне, mia donna, где вы видели герцога в перьях?

— Он остановился у… — Александра прищурилась, глядя на домоправительницу, — …у мастерской мистера Берка, когда я принесла тому почту.

Она выбрала из большой кучи один боб и придирчиво оглядела его со всех сторон.

Абигайль захлопала в ладоши:

— Ты была с мистером Берком?

— Я отнесла ему почту, — повторила Александра, положила боб на стол и стала катать его, как мячик.

Абигайль опустила голову и занялась бобами, но старшая сестра успела увидеть на ее лице улыбку.

— Давно ты стала почтальоном мистера Берка?

— Только сегодня, — невозмутимо ответила Александра и швырнула боб обратно в кучу. — Ты же знаешь, меня интересует его работа. Мне хотелось посмотреть на его машину.

— Конечно, я понимаю, все дело в работе.

— Послушай меня, — возмутилась Александра. — Я не понимаю, почему все считают, что мужчина и женщина не могут работать вместе — именно работать, а не заниматься сексом. Это… это варварство! Мы все — цивилизованные люди, вполне способные общаться друг с другом на чисто интеллектуальном уровне…

Синьорина Морини улыбнулась, а ее руки, перебиравшие бобы, задвигались еще быстрее.

— В любом случае мы говорили об Уоллингфорде и гусином пухе. По крайней мере я думаю, что это был именно гусиный пух.

— Пух был гусиным, можешь не сомневаться. — Абигайль повернулась к синьорине Морини и адресовала ей длинную быструю фразу, которая прозвучала как вопрос. Домоправительница пожала плечами и ответила таким же быстрым набором итальянских слов, из которого Александра не разобрала ни одного.

— Прекратите это немедленно! — возмутилась она. — О чем, черт возьми, вы говорите?

Абигайль, милое лицо которой имело тонкие черты и все еще сохраняло веселость, подняла глаза на сестру:

— Ни о чем. Честно. Только о гусином пухе. Слушай, я бы хотела рассказать тебе о своих утренних приключениях, но это значительно скучнее, чем ты думаешь.

— Рассмеши меня.

Абигайль вздохнула:

— Произошло небольшое недоразумение, когда я помогала слугам убирать нашу комнату. Легкая перебранка. Думаю, все началось с козы…

— С какой еще козы?

— Я же сказала, — торопливо заговорила Абигайль, вставая на ноги, — что все это очень скучно. Надеюсь, вы обе меня извините, у меня на сегодня запланировано так много дел… Очень важных дел. — И девушка выбежала за дверь.

— Постой! Абигайль! — вскричала Александра, но ту как ветром сдуло. Она еще несколько секунд смотрела на то место, где только что была ее сестра, но беглянка словно растворилась в воздухе. — Что это было? — спросила Александра у синьорины Морини.

Домоправительница пожала плечами, углубившись в сортировку бобов, как в самое важное дело своей жизни.

— Тайна. У юных девушек всегда полно тайн.

— Она совсем не такая уж юная, — мрачно буркнула Александра. — Двадцать три года. Почти старая дева. И должна понимать, что творит. А все потому, что мама умерла очень рано, еще до ее первого выхода в свет. Я, конечно, делала все, что могла, но это не одно и то же. Мне необходимо было думать и о собственной жизни, о муже и хозяйстве.

Она с тоской посмотрела на синьорину Морини, которая отвлеклась от бобов и внимательно слушала, с симпатией кивая.

— Я старалась, — вздохнула Александра. — Очень старалась, но не могла заменить ей мать. В конце концов, у меня нет своих детей, и я не могу стать матерью своей сестре.

Синьорина Морини снова кивнула:

— Возможно, вы немного поможете мне с бобами?

Александра взялась за работу и стала откладывать дефектные бобы в сторону.

— Конечно, вы старались, я в этом не сомневаюсь. — Домоправительница адресовала свои слова бобам, громоздившимся перед ней. Ее красный шарф на фоне белоснежных стен кухни казался еще ярче. — Очень трудно научить юную девушку быть женщиной. Задача многократно усложняется, если вы и сами очень молоды.

— Я должна была проявить больше ответственности, когда была такая возможность… и средства, — задумчиво проговорила Александра, тоже обращаясь к бобам.

Оказалось, что сортировка бобов — задача вовсе не трудная и работа идет довольно быстро. Гигантская куча уже заметно уменьшалась, а кучи хороших и плохих бобов быстро росли. Выяснилось, что очень приятно наблюдать за процессом работы, когда практически сразу видишь результат. Александра сама удивилась, ощутив удовлетворение. Нечто подобное она испытывала в своей прошлой жизни, когда груда неотвеченных писем на ее лондонском столе постепенно уступала место стопке аккуратно запечатанных конвертов, готовых к отправке.

С единственной разницей — сортировка бобов приносила конкретную пользу.

— Я должна была уделять ей больше внимания, — продолжила она. — Абигайль всегда отличалась независимым нравом, ей хотелось учиться, исследовать и все такое. Похоже, она совершенно не стремилась найти мужа. Поэтому я тоже не слишком беспокоилась. А теперь, вот что получилось.

— Леди Абигайль — очень красивая девушка, — сказала синьорина Морини. — Хорошая и умная. Вы должны ею гордиться.

— Да, конечно, она чудесная девочка. И намного красивее, чем я, если на это кто-нибудь обратит внимание. Но она уже не ребенок. В этом-то все дело. Она не может продолжать вести себя как ребенок.

Александра слушала свои слова и не понимала, зачем все это говорит. Открывает душу служанке, как будто близкой родственнице. Но было так хорошо сидеть в теплой кухне за столом рядом с симпатичной и все понимающей синьориной Морини, занимаясь нехитрой домашней работой, что она отмахнулась от непрошеных опасений.

Кроме того, итальянка, должно быть, понимала не больше одного слова из трех ею сказанных.

— Почему не может? — поинтересовалась домоправительница и показала рукой в сторону окна, выходившего на кухонный дворик, за которым начинался склон, покрытый светло-зеленой весенней травой. — Она здесь счастлива, разве нет? Здесь есть чем заняться. Если она захочет любить, то найдет любовь.

— Полагаю, любовь — это не главное, — вздохнула Александра. — У нее нет приданого. И ей необходим муж именно сейчас, пока она не лишилась очарования юности. Я не должна была привозить ее сюда. Получается, что еще один год потерян.

Морини пожала плечами:

— Если она захочет замуж, то выйдет за герцога.

Александра засмеялась:

— За герцога? Знаете, мне не хочется вас разочаровывать, синьорина, но это даже не обсуждается. Во-первых, Уоллингфорд не из тех, кто женится. А во-вторых, она только что высыпала ему на голову мешок гусиного пуха.

Синьорина, улыбнулась улыбкой опытной понимающей женщины:

— Великолепно. У надменного герцога наверняка раньше не было женщины, которая вываляла бы его в перьях.

— Нет, — хихикнула Александра и сама себе удивилась. У нее никогда не было склонности к глупому хихиканью. — Уверена, такой женщины у него действительно не было.

— Он влюбится в нее, — уверенно предсказала синьорина Морини, — я не сомневаюсь.

Александра, в отличие от домоправительницы, такой уверенности не испытывала и потому промолчала. Она подобрала последние бобы, положила их на места и только тогда заговорила:

— Все сделано.

— Grazia, mia donna, — сказала синьорина Морини и встала из-за стола. — Вы мне очень помогли. Бобы будут готовы к ужину.

— К ужину, — повторила Александра.

К своему немалому удивлению, она поняла, что ждет его с нетерпением.

Глава 8

Кулак Уоллингфорда с размаху опустился на обеденный стол. Тарелки задребезжали.

— Берк, неужели ты не слышал ни слова?

Финн аккуратно поправил свою тарелку.

— Боюсь, я действительно ничего не слышал. У меня возникла проблема с батареей, которую я никак не могу решить, и твое брюзжание ничуть не помогает. Пенхоллоу, друг мой, передай мне, пожалуйста, оливки.

— Что? — Лорд Роуленд повернулся к нему и растерянно моргнул. — Ты сказал, оливки?