Теперь помещение хорошо освещалось льющимся через дверной проем солнечным светом. Создавалось впечатление, что его машина — точнее, задняя ее половина — нежится в лучах солнца. Он положил ключ, протянул руку и погасил ставшую ненужной лампу.

Что за проблемы у этих людей? Неужели Джакомо сам не может поговорить с домоправительницей? Финн снова взял ключ и полез под машину. Должно быть, все дело в протоколе. Или в проблемах взаимоотношения полов, или в каком-то неизвестном ему обычае. У людей, живущих в удаленной от цивилизации горной долине, могут существовать самые причудливые обычаи, дошедшие до них от далеких предков. Он много путешествовал и знает, какие странные табу могут возникать в изолированных сообществах. Он знал, что справиться с ними почти невозможно.

Значит, ему, Финну, выпала честь проинформировать леди о Великом сырном восстании.

Он сразу напомнил себе, что вовсе не обязательно разговаривать с леди Морли. Можно сообщить всю необходимую информацию леди Сомертон или сестре леди Морли… черт, опять забыл, как ее зовут. Она вроде бы приятная девушка и, главное, вполне вменяемая. После первого вечера в этом замке он не сказал ни слова леди Морли — впечатляющее достижение, поскольку на протяжении трех недель они каждый вечер сидели друг напротив друга за столом. Дело в том, что всякий раз, когда Финн собирался открыть рот и сказать что-нибудь необязывающее, перед его мысленным взором возникали груди леди Морли — большие, округлые, волнующие, едва прикрытые кружевами, словно хотевшие вырваться из корсета, как сочные фиги…

Ну вот, опять.

Сосредоточься. Сконцентрируйся на выполнении конкретной задачи. Сейчас ему, как никогда, необходим быстрый и ясный ум, свободный от похотливых мыслей. Поэтому он и отказался с такой решительностью от женской компании. Он и так выбился из графика из-за непредвиденных проблем с созданием электродвигателя, а этот проклятый Дельмонико в Риме постоянно рапортует об успехах, чтоб его черти слопали. Груди леди Морли, какими бы соблазнительными они ни были, не имеют ничего общего с двигателями. Разве только в метафорическом смысле, который…

«Сконцентрируйся».

Он решительно заполз под машину и постарался не думать ни о чем, кроме оси перед глазами. Коленчатый вал до сих пор не был соединен должным образом, и не было смысла возвращаться к двигателю, пока…

— Мистер Берк, это вы?

«Не обращай внимания. Сосредоточься».

Голос зазвучал снова. Он был удивительно похож на голос леди Морли, так похож, что его можно было принять за реальность, а не за галлюцинацию.

— Мистер Берк, я вам помешала?

«Берк, старина, у тебя начались проблемы с головой. С этим надо что-то делать. Сконцентрируйся. Оси. Коленвал».

Вдруг что-то коснулось его волос.

— Мистер Берк! Вы в порядке?

«Черт возьми!»

Финн дернулся от неожиданности и сильно ударился головой об ось. По гаражу — то есть каретному сараю — разнесся металлический звон.

— Пропади все пропадом, — простонал он.

— Мистер Берк, вы ушиблись?

Финн энергично потер грязной рукой лоб:

— Вовсе нет, Леди Морли. Вовсе нет.

Он сделал паузу, собрался с мыслями и стал медленно, дюйм за дюймом, выползать из-под машины. Она стояла в ярком солнечном луче и казалась окруженной электрическим свечением.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Был такой ужасный звук. Это ваша голова?

Финн сел. Кровь отхлынула от головы, и лоб стал пульсировать болью.

— Нет, леди Морли. Это была ось. Моя голова, скорее, поглотила звук, чем издала его.

Ее рот, насколько он мог видеть, испуганно округлился.

— О, мне так жаль.

— Это чепуха, леди Морли. Не думайте об этом, — ответил Финн, вставая и вытирая руки о свои рабочие штаны. — Если я правильно понял, вас послал ко мне Джакомо?

Александра покачала головой.

— Нет, я пришла по собственной инициативе. Надеюсь, — сказала она с робкой улыбкой, — я не нарушила никаких клятв, условий пари и все такое. Это чисто деловой визит.

Финн почувствовал нечто, подозрительно напоминающее разочарование.

— Конечно. Могу я… — Он откашлялся. — Может быть, вы присядете?

— О, в этом нет необходимости. — Она с любопытством вглядывалась в его лицо и, похоже, даже на несколько секунд забылась. Ее пальцы сжимали что-то прямоугольное. Она сделала шаг, наклонила головку, и солнце осветило ее лицо под другим углом. Выделив высокую скулу, оно зажгло ее карие глаза золотом.

Финн нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

— Леди Морли, мне не хотелось бы показаться невежливым, но я сейчас немного занят. Поэтому буду признателен, если вы перейдете сразу к делу.

— Извините. У меня не было намерения мешать вашей работе. Я только хотела принести вам почту. — И она протянула ему прямоугольник, на деле оказавшийся конвертом.

— Мою почту? — тупо переспросил Финн, глядя на ее руки.

— Вашу почту. Письмо и «Таймс». Газета, вероятно, предназначена для Уоллингфорда, но я решила, что принесу ее вам вместе с письмом, — просто ответила она, выждала несколько мгновений и с улыбкой спросила: — Вы не собираетесь взять все это у меня?

— Да, разумеется. — Финн выхватил почту, постаравшись не коснуться пальцев Александры, и машинально уставился на газету.

— На первой странице есть заметка, — сказала Александра, — которая может вас заинтересовать. О публичных испытаниях автомобилей в Париже.

Он покосился на Александру, чувствуя себя очень глупо.

— Да? Я обязательно посмотрю. Спасибо.

Она посмотрела на газету:

— Там говорится о человеке по имени Денион. Вы слышали о таком?

— Да. По моим сведениям, он должен быть в Риме в июле вместе с остальными.

— Его идеи представляются самыми революционными. Вы с этим согласны?

Финн потрясенно заморгал:

— Прошу прошения…

— С паровым котлом, установленным в передней части машины, она развивает скорость до шестидесяти километров в час. А у вашей машины паровой двигатель?

Финн разинул рот и некоторое время не мог сообразить, что его следует закрыть.

— Я полагаю, что энергия пара имеет большое будущее. А как считаете вы? Хотя мне кажется, что она более полезна, когда речь идет о скоростных испытаниях, а не для повседневного использования. Все-таки она ненадежна, да и об опасности взрыва не следует забывать.

Александра говорила уверенно, звонким и мелодичным голосом, словно обсуждала погоду, а не перспективы процесса механизации. Она подняла элегантную ручку и, щелкнув пальцами, выразила пренебрежение к катастрофическим последствиям возможного взрыва паровой машины.

— Да, конечно, — сумел наконец выговорить Финн, когда к нему вернулась способность соображать. — Лично я предпочитаю электродвигатель.

— Вы строите электрическую машину? — Ее глаза восторженно засияли и, рассеянно скользнув по изобретателю, остановились на его детище. Александра смотрела на машину с тоской, почти с любовью. — Как это мудро с вашей стороны. Лично я — убежденная сторонница электричества. Оно чище и тише. А как насчет энергии? Какую скорость развивает ваша машина?

— Я не… еще не… — глубоко вздохнул Финн. — Леди Морли, все это в высшей степени неожиданно. Я понятия не имел, что вы занимаетесь автомобильными двигателями.

— Вы, наверное, считаете, что женщины не могут увлекаться механикой?

— Нет, что вы. — Финну все же хватило ума дать правильный ответ на этот провокационный вопрос: — Я вовсе не считаю женщин неспособными заниматься техническими проблемами. Только…

— Что только?

— Только они менее склонны ими заниматься.

Александра широко улыбнулась:

— О, меня завораживают автомобили. За ними будущее. Не сомневаюсь в этом.

Она подошла к машине и положила руку на гладкий металл рамы.

— Расскажите мне о вашем творении.

— Леди Морли, простите, но у меня совершенно нет времени. Мне необходимо выполнить одну работу…

Она устремила на него взгляд, который Финн назвал бы игривым.

— Ну, хотя бы коротко. Очень коротко. Мне интересна любая мелочь, — попросила Александра.

На ней было простое бледно-голубое платье — такие вещи леди обычно надевают на пикник, — плотно облегающее грудь и талию и красивыми складками спускающееся до пола. Ее тело, гибкое и женственное, прильнуло к машине. Финн закрыл глаза и на мгновение позволил себе представить, как его рука ложится на бедро женщины, а ладонь чувствует тепло тела под тонкой тканью.

— Электродвигатель, — после краткой паузы начал он, — имеет много преимуществ над паровым и двигателем внутреннего сгорания. Я убежден, что сумею преодолеть проблемы скорости и надежности. И у меня есть свое, особое мнение о батарее.

— Да? Какое?

— Поймите, сейчас у меня нет времени это объяснять. Возможно, мы сможем обсудить вопрос за ужином.

— Но вы же ничего не обсуждаете за ужином, мистер Берк. Вы не произносите ни слова — только едите.

— Мне есть о чем подумать за едой, леди Морли.

Он прилагал героические усилия, чтобы не смотреть на то, о чем он обычно думал за ужином — о восхитительной груди леди Морли, которую ему однажды довелось увидеть почти ничем не прикрытую, но сейчас она, увы, была надежно скрыта несколькими слоями ткани.

— Не сомневаюсь. Вы, должно быть, считаете, что не стоит тратить время на разговоры со мной. В конце концов, кто я такая? Всего лишь легкомысленная аристократка. Пустая, тщеславная и все такое. И вы, конечно, правы. — Она повернулась к машине и снова погладила гладкий металл. — Она очень красива, эта ваша машина. Вы, должно быть, гордитесь ею. И собой. — Ее пальцы коснулись дверцы, длинные тонкие пальцы с красивыми ухоженными ногтями. Женщина понизила голос до шепота. — Я всегда думала, каково это — иметь такие блестящие мозги, как у вас, быть целеустремленным, серьезным и — не знаю — способным к всестороннему анализу, что ли.