Парламент, Ирландия и все такое. Такие вещи были интересны ей раньше, когда ее мир, ее личный мирок был прочным и надежным. Тогда она могла вести многочасовые споры с друзьями, сидя в своей уютной гостиной, относительно новых лиц в кабинете министров и результатах голосования в палате общин. Обязательным приложением к этим спорам были в меру охлажденное шампанское и нежные сандвичи — с тонкими ломтиками ветчины, зеленым салатом и сыром, подаваемые на блестящих подносах высокими лакеями. Ее салоны приобрели широкую известность. В них она была королевой, занимающей свое законное место и уверенно глядящей в будущее.

Как давно это было.

Она оставила в покое газету, взяла лежащий сверху конверт и сразу узнала почтовую бумагу. Даже почерк, которым были аккуратно написаны ее имя и адрес, показался знакомым. Она просунула пальчик под печать, вскрыла конверт и достала письмо.

Банк спешил засвидетельствовать ей свое почтение и настаивал на размещении дополнительных средств, прежде чем будут сделаны следующие платежи. Он с уважением обращал ее внимание на перерасход средств, оставаясь ее покорным слугой и прочее, и прочее.

Дрожащими пальцами Александра сложила письмо, убрала его обратно в конверт и взяла следующее.

Это было длиннее и менее личное. Оно было адресовано держателям акций компании «Манчестерский машиностроительный завод, Лтд.» и описывало во всех подробностях неспособность компании в текущем квартале произвести реальный работающий образец из-за неожиданного отказа силовой установки и отсутствия средств в нужных размерах. Компания высоко ценит терпение держателей акций, а ее правление, возглавляемое мистером Уильямом Хартли, имеет ряд предложений, над которыми ведется активная работа. Правление не теряет надежды найти инвестора для финансирования дальнейшей деятельности.

Компания благодарит ее за веру в будущее механизации и остается ее покорным слугой.

На этот раз Александра вернула письмо в конверт, предварительно скомкав его. О, несомненно, мистер Уильям Хартли имеет большие надежды и грандиозные планы. Он их всегда имел, маленький идиот, исполненный благих намерений и совершенно непрактичный — племянник ее мужа. Она, должно быть, находилась во временном помрачении рассудка, когда позволила убедить себя оформить попечительство над ее имуществом.

Александра со злостью швырнула конверт на стол. Нет, безумной она, конечно, не была. Просто очень молодой и неопытной, недавно ставшей женой богатого человека. Она и подумать не могла, что вложенные деньги могут исчезнуть, если не проявлять должной осторожности. Если не обращать внимания на деловые письма и позволить племяннику мужа вложить практически все ее средства в только что образованную корпорацию с ограниченной ответственностью. Компания «Манчестерский машиностроительный завод»! Звучит так солидно, так надежно. Такие предприятия выпускают очень нужные вещи — швейные машинки и… и все такое.

Но не экипажи без лошадей.

Теперь у Александры не было ничего или почти ничего. Никаких салонов, элегантного городского дома и нескончаемого потока друзей, жадно ловящих каждое ее слово. У нее есть только титул, примерно двадцать тысяч бесполезных акций и сестра, которую необходимо содержать, выдать замуж и обеспечить приданым. А еще впереди ожидает лет пятьдесят жизни, и нет никакого представления о том, как их прожить.

Она должна вернуть свою прежнюю жизнь. Ведь если она не леди Морли, виднейшая фигура лондонского общества, то кто же она тогда?

И кто даст Абигайль будущее, которого она заслуживает?

Александра посмотрела в окно. Над долиной висело яркое праздничное небо. Где-то внизу за деревьями было озеро. Она взяла конверты, быстро просмотрела все и нашла письмо, адресованное мистеру Финеасу Фицуильяму Берку, члену Королевского общества.

Экипаж без лошади. Что она об этом знает?

Придется узнать.

Она взяла письмо, газету, выскользнула из комнаты через дыру в стене и побежала вниз по склону.

Глава 6

Финн не понял, на что именно жалуется Джакомо. Но это как-то было связано с женщинами. Джакомо всегда был ими недоволен.

«Сыр… — поток итальянских слов… — запах… — еще один поток… — дьявол, а не женщина».

— Послушай, — окликнул темпераментного итальянца Финн, лежа под машиной, — ты можешь повернуть лампу так, чтобы она светила сюда? Буду очень признателен.

Пауза.

— Che cosa?

— Ладно, забудь, — вздохнул Финн. — Продолжай. — Он, кряхтя, выбрался из-под машины и потянулся за керосиновой лампой, стоявшей на столе. К таким условиям он, конечно, не привык. В его лондонской мастерской было электричество, горячая вода, центральное отопление и телефон, но он легко приспосабливался. Отсутствие современных удобств в замке Санта-Агата тревожило его меньше всего.

Постоянные визиты Джакомо, к примеру, были куда более утомительными.

— Это невозможно! — всплеснул руками итальянец и возвел глаза к небу. Правда, в данный момент между ним и Всевышним находилась густая паутина, балки крыши и сама крыша, а также, вполне возможно, сова-сипуха, но, поскольку создание вело ночной образ жизни, Финн не был в этом полностью уверен. Он уже давно собирался взять немного помета в замок и проконсультироваться с орнитологическим справочником, который видел в библиотеке, но все время забывал.

Он стал слишком рассеянным.

— Что невозможно? — спросил Финн, поскольку считал, что вежливые, воспитанные люди должны поддерживать беседу. Даже такую.

— Сыры! В конюшне!

— Какие сыры?

— Вы не слушаете! Не слышали ни слова! Nome di Dio!

Снова вверх взметнулись руки, за ними последовал взгляд — вероятно, Джакомо все еще надеялся увидеть где-то там божество.

— Хорошо, я расскажу еще раз.

Финн поправил лампу, прикинул, куда она светит, нахмурился и поставил ее на пол.

— Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы ты этого не делал.

— Это все женщины! От них все зло! Весь день они делают сыр, ресоnnо, в… забыл слово.

— В кухне? — предположил Финн.

— Да! В кухне! И во всем огромном замке они не нашли другого места, где можно сложить сыр… опять забыл слово… ну, чтобы он стал старым.

— Полагаю, для созревания сыра, — подсказал Финн.

Он опять лег на пол и стал, извиваясь всем телом, задвигаться под машину. Его детище, кроме всего прочего, еще и хорошо приглушало звуки.

— Погодите, синьор, куда же вы? Вы должны послушать. Герцогу все равно, а его брат… — Джакомо закатил глаза и покрутил пальцем над ухом.

— Насколько я понял, совершенно безумен. Лично я могу с ним согласиться. Но дело в том, что…

— И все эта женщина! — выпалил Джакомо. — Дьяволица, которая ведет хозяйство в доме.

— Понятия не имею, о ком ты говоришь. Ты имеешь в виду домоправительницу? — Финн попытался пожать плечами, но сообразил, что они уже скрылись под машиной и темпераментный Джакомо все равно ничего не увидит. — Но чем же я могу помочь?

— Скажите леди, которые из Англии. Скажите им про сыр. Она прекратит это издевательство, если ей прикажут английские леди.

— Послушай, старина, ты должен стараться говорить понятнее. Иначе тебя никто не поймет.

— Che cosa?

— Я ничего не понимаю. No comprendo.

Джакомо весь передернулся, тяжело вздохнул и начал сначала:

— Это все сыр, синьор, понимаете? Такие большие колеса овечьего сыра, ресоnnо. — Он описал руками в воздухе круг весьма впечатляющих размеров. — Они кладут его, чтобы сыр созрел, в конюшню. В конюшню! — Он сделал глубокий вдох и с негодованием прошипел: — Сыр в конюшню!

Финн задумчиво прикусил нижнюю губу:

— И что из этого? Лошади возражают?

— Не лошади, синьор, я возражаю! Я, Джакомо! — Итальянец весьма чувствительно дважды стукнул себя кулаком в грудь, вероятно, в знак протеста против тирании любящей сыр домоправительницы. — Эта Морини заняла все чердаки замка своим сыром и заслала женщин в конюшню. Это оскорбление! Они все меня оскорбили!

— Я понимаю, запах, — сказал Финн не без симпатии в голосе.

— Вот именно, запах! Наконец-то вы поняли! — Губы Джакомо скривились в победной усмешке. — Вот и хорошо. Вы скажете леди. Я счастлив. Желаю вам хорошего дня и вообще всего хорошего. Ну я пошел.

— Эй, погоди. Дело в том, что я не могу разговаривать с женщинами.

Итальянец слегка притормозил и оглянулся.

— Как это?

— Очень просто. Не могу разговаривать с ними. — Финн подобрал упавший гаечный ключ и показал им на грудь Джакомо, вероятно, для усиления эффекта. — Это клятва.

У Джакомо округлились глаза. Он и раньше уважал работящего англичанина. Теперь он готов был его боготворить.

— Клятва? Синьор! Клятва… против женщин?

— Что-то в этом роде, — неуверенно кашлянув, произнес Финн. — Впрочем, не совсем так, если быть точным. Мы поклялись не иметь с ними никаких дел и образовали свой мужской союз. С ними встречаемся только за едой. — Он сглотнул. — Знаешь, все это чертовски неприятно.

Джакомо протянул к Финну обе руки ладонями вверх и с благоговением произнес:

— Понимаю, все понимаю. Не разговаривать с леди. Очень мудро. Когда говоришь с леди, получаются одни неприятности.

— Совершенно согласен. — Финн даже заулыбался от облегчения. — Так что, ты сам убедился, что я не могу выполнить твою просьбу.

— Записка, — встрепенулся Джакомо. — Записки достаточно. Английские леди поймут. Ну я пойду.

— Постой! — запротестовал Финн, но Джакомо, развив фантастическую скорость, вылетел в дверь и исчез в лучах солнца.

Финн только растерянно моргнул.

— Проклятие! — громко проговорил он, поглаживая рукой прохладный металл гаечного ключа.